Скучная Жизнь 4 (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 6

— Нет. Мы проведем эмансипацию. — мотает головой Юна: — в ее возрасте и с ее… обстоятельствами — все пройдет быстро. Шума не будем поднимать, просто подадим сперва иск об эмансипации.

— А… ну понятно. — Бон Хва не желает прослыть невеждой и потому делает вид что понял, о чем речь. Сам же обращается к Старшему внутри своей головы.

— Старший! А что такое — эмансипация? Это… когда женщины как мужчины становятся?

— Нет. Это когда несовершеннолетние получают права взрослых. Отказываются от опекунства по тем или иным обстоятельствам. Это еще в законах Двенадцати Таблиц было. В результате эта девочка Оби — станет обладать всем спектром прав и обязанностей взрослого гражданина страны. Соответственно, сможет подписывать исковые заявления.

— Понятно… а ты тоже считаешь что она — странная?

— Сложно судить. Но вопросы вокруг нее возникают… посмотрим.

— Объясните мне непонятливой две вещи. — говорит Чон Джа: — во-первых вот она говорит, что дядя к ней приставал и склонял к сексу. И что она сделала? Убежала от него и стала проституткой. Это… для человека, который не хочет заниматься сексом по принуждению — странно, нет? Уйти от дяди, чтобы трахаться за деньги? Кто-то тут логику видит?

— Ну, может он страшный. И вонючий. — предполагает Бон Хва: — может у него пузо и изо рта пахнет?

— Ну да, ну да. А девочке по вызову в отелях обычно попадаются модельные мальчики, высокие, красивые и хорошо пахнущие. — скептически поднимает бровь Чон Джа: — на то пошло, с одним было бы легче спать, чем сразу в кисэн подаваться. Я ее дядю не защищаю, у меня просто в голове что-то не складывается. Ну и вообще — ее поведение… странное. Вот если бы я работала кофейной девушкой по вызову и стоила сто пятьдесят тысяч вон в час… — она поджала губы: — ну нет, я бы стоила дороже. Триста тысяч? А то и пятьсот. Миллион, вот! Миллион в час… пожалуй и то маловато будет за такую красоту.

— Я бы за тебя и десять тысяч не дала. — снова взмахивает своей бутылкой уже порядочно захмелевшая Юна: — ты слишком высокого мнения о своих телесах.

— Не забывай, что это в офисе ты мне начальница, а у меня дома — ты моя гостья. Дождусь как ты напьешься и отдам Бон Хва на поругание. — грозит ей пальцем Чон Джа и тут же меняет тон на серьезный: — нет, правда. Девушка по вызову сталкивается со своими одноклассниками на вызове, что может быть ужасней? Я бы сквозь землю провалилась. А она — даже глазом не повела.

— Сказала, что госпоже Мэй кофейный билетик не продаст. — замечает Бон Хва: — ну… то есть, как там — проявила отсутствие детерминизма и наличие субъективизма, недопустимого для профессионала, вот!

— Ты когда за мистером Хайдом повторяешь — хотя бы значения умных слов узнавай. — прищуривается Чон Джа: — а эта ваша Кан — странная. Понимаешь, она же школьница. Вот не может у школьницы такого цинизма быть… я понимаю, если бы она в… этой отрасли уже лет пять или десять вкалывала, но тут — едва месяц прошел! Если бы она нормальная девочка была и с ней все это случилось бы — она бы сейчас лежала под одеялом дома у своего дяди и плакала. А в перерывах ее дядька в задницу драл, и она снова бы плакала… ну или ножом его ударила бы в шею и села бы на пять лет. В общем — хоть какие-то эмоции показала бы! Что в ту, что в другую сторону. А у нее как будто ни гнева нет, ни ярости, ни страха. Словно робот. «Моих родителей убили, я знаю»… — передразнивает она тон Кан Оби: — и что? Да ничего. Сидит тут… кукла пластиковая. Ни слезинки и даже голос не ломается.

— Ты неправа, моя велеречивая коллега. — поднимает палец Юна: — я же говорю, у нее шок. Она просто не в состоянии принять все то, что на нее свалилось. Да, она ходит и говорит и даже вон, кофе заваривает, но… она как пустая оболочка. Ей нужно время чтобы отрефлексировать, понимаешь? Так что — нормальная она девочка, не наговаривай.

— Юна, это потому, что ты лиц не различаешь. Ты и эмоции с трудом различаешь, вот. А у нее не лицо, а маска, просто жуть какая-то. Школьница еще. Не бывают такими школьницы. Чтобы школьница устроилась вот так работать… да еще эта Мэй сказала, что лучшую работницу вызвала! Рейтинг пять звезд! Не уверена, что я могу в постели пять звезд показать… а она⁈

— Она же сказала, что просто кофе заваривает! — вступается Бон Хва: — что если ей не нравится, то она просто кофе заваривает и уезжает! И… что это ее первый вызов!

— Да кому ты веришь! — машет рукой Чон Джа: — ты на кейс ее смотрел? Он же у нее индивидуальный. И потертый уже. И то, как она на тебя посматривала — явно же прикидывала каков ты в постели. Девчонка давно уже не девчонка. Лет с двенадцати наверное…

— Не стоит осуждать человека за тот способ, которым он зарабатывает себе на жизнь. — говорит Юна: — от тебя-то Чон Джа, я не ожидала. Скажем так, даже если допустить что эта девушка имеет склонность к подобному поведению… ну и что? Ты и сама…

— Это другое! У меня хоть чувства есть… аджжж! — Чон Джа яростно чешет затылок, взъерошивая свою короткую прическу: — не знаю, но что-то в ней меня бесит! Нельзя такой равнодушной ходить!

— Это потому что ты — пассионарная. — кивает Юна: — вот тебя такие люди и раздражают. Так ты так и говори, что она — пассивная, а ты таких не любишь. А то сразу шлюха. Видела я как ты в пятницу к красавчику в баре клеилась…

— Врешь ты все! Да и было то разок… или два. Неважно!

— Меня интересует другое. — говорит Юна: — если к ней после аварии приходили «непонятные типы»… то мы конечно же можем предположить что это были люди из «Xi-Tien», но ведь они не предлагали подписать соглашение и выплатить компенсацию. Наоборот — они угрожали ей и требовали вернуть деньги. Деньги, которые якобы были у ее отца.

— Да. И это тоже странно. — хмурится Чон Джа: — она почему-то считает, что эти типы и убили ее родителей.

— При этом — она обращалась в полицию, написала заявление, но… ей выразили сочувствие в связи с гибелью родителей, вежливо приняли заявление и конечно же опустили его в урну, как только она вышла. Вот она и решила, что обращаться в полицию бесполезно. Дядя — по ее словам ожидал наследства, но оказалось, что семья была в глубоких долгах, даже ипотека не выплачена, кредиты на большие суммы оформлены… а опекунство означает затраты. Не думаю, что он к ней приставал… скорее был слишком строг, вот так она на улице и очутилась. Однако… если ее отец действительно занимал у кого-то большую сумму денег — почему же к ней пришли громилы? В таких случаях подают в суд, а сейчас еще слишком рано.

— Это я могу сказать. — вздыхает Чон Джа: — так происходит, когда ты занимаешь деньги не в банке а у акул.

— Акул? Ааа… loan shark? Подпольные ростовщики?

— Что-то в этом духе. Кангпхэ этим занимаются. Дают в долг игрокам, принимают даже расписки на месте. У этой змеюки Вонг тоже такое отделение есть — рядом с букмекерами всегда можно денег занять. Вот только проценты там конские, а если не расплатишься вовремя — то придется почку продавать. Если их все еще две, конечно. Черт… и чего это я? В самом деле, не наше это дело. Наше дело — иск от нее подать и дело выиграть, а уж там клиенты к нам потекут рекой, а их денежки — в наши карманы. Никогда бы не подумала, что сделаю карьеру в юриспруденции! Давай выпьем! Бон Хва, чего ты дуешься, да пей ты если хочешь… ты ж вон какой здоровый лоб, я у тебя бутылку не отниму, а Юна тем более.

— Спасибо, обойдусь. — складывает руки на груди Бон Хва: — я и сам себе могу купить. Кроме того, скоро же Кан вернется, может вы с Юной все-таки в бар переместитесь?

— Кстати! — говорит Юна: — а это ничего, что она с вами жить будет пока? Я имею в виду, что она же тебе не нравится, Чон Джа… ты как?

— Не делайте из меня чудовища. Не нравится, да. Слишком она… ненатуральная. Как будто пресная рыба или желе. Вот говорит и даже улыбается, а вкуса нет, понимаешь? У человека есть вкус, а у нее — нет. Словно рис без кимчи. Пресная. Но… это же временно. У нее пока жить негде, а остаться в кофейне она точно не может, пусть с нами пока поживет.