Демон из тыквы - Лейбер Фриц Ройтер. Страница 8

У Мышелова мелькнула мысль:

«Вот оно, совмещение прекрасного и уродливого. Мерзкий демон с черной душой способен совершать диковинные метаморфозы. Зеленые прыщи и дивная музыка...»

Фафхрд со стоном поднялся на ноги, но Мышелов заранее знал, что ни Северянин, ни он сам, не способны больше на сумасшедшую атаку. Не успевшее как следует отдохнуть тело ныло и болело. Да и демон, кажется, приобрел более крепкое вместилище. Однако Фафхрд поднял меч и медленно двинулся на демона. Чудовище захохотало своим отвратительным смехом и взмахнуло рукой. Рука-ветка на лету стала расти, удлиняться, превращаясь в гибкий, упругий хлыст. Хлыст громко щелкнул, зашипел рассекаемый воздух. Фафхрд охнул от боли. Меч Северянина отлетел далеко в траву.

С губ демона закапала зеленая слюна. Он взмахнул другой рукой. Гибкая, древесная плеть обвилась вокруг шеи Северянина. Фафхрд побагровел, стал упираться ногами в землю, пальцами тщетно пытаясь порвать удавку.

— Иди сюда, кусочек мяса, — нараспев говорил демон, подтаскивая все ближе и ближе упирающегося, брыкающегося Фафхрда.

Мышелов не знал, что предпринять. Броситься рубить демону лапу? Нет. Он может другой лапой таким же образом поймать Мышелова. Почему Фафхрд не отрубит удавку кинжалом? Ах, да, он выронил его еще в лачуге колдуна. Серый лихорадочно соображал, ерзая, будто сидел на раскаленных углях.

Вдруг Фафхрд, стараясь перекрыть довольный смех демона, прохрипел надсадно:

— Сапог.. Вода... Сними сапог...

До Мышелова моментально дошла мысль Северянина. Ведь Серый так и не снял второй промокший сапог.

«Только бы там осталось хоть немного морской воды», — мысленно взмолился Мышелов. Северянин был уже почти рядом со скалящимся демоном. Еще несколько мгновений, и чудовище откусит Фафхрду голову.

В сапоге что-то булькнуло. Мышелов молниеносно стащил сапог. Морская вода еще высохла не вся, немножко осталось. Мышелов с диким криком бросился вперед, увернулся от взлетевшей плети и взмахнул сапогом. Несколько капель соленой морской воды упали прямо на оскаленную морду монстра.

На этот раз демон не зарычал. Он зашипел, как шипит кобра, угодив в крепкие челюсти мангуста. Рука-плеть пожухла и рассыпалась. Северянин с хрипом отшатнулся и сразу же схватил лежащий в траве меч. Но рубить уже было не надо. Демон как-то весь осел, сморщился и с хрустом рассыпался на мелкие кусочки. Облачко бурого дыма повисло в воздухе. Северянин закашлялся.

— Ну и вонь, — с трудом проговорил Фафхрд. — Пойдем отсюда, и поскорее.

Странно, но Мышелов никакой вони не чувствовал. Однако, спорить не стал и двинулся вслед за Фафхрдом.

Друзья долго бродили по лесу, отыскивая домик колдуна. Точнее не домик, а то, что от него осталось.

Стемнело. Приятели с большим трудом разыскали руины лачуги, практически на ощупь подобрали свои кинжалы и одежду, причем Мышелов очень долго, проклиная все на свете, отыскивал второй сапог. Несмотря на усталость и подступающий сон, Фафхрд вволю повеселился, слушая тихую ругань Серого, улыбаясь во весь рот, благо что Мышелов в темноте ничего не заметил. Вместе с сапогом Мышелов нашарил среди обломков хижины и сверток с огнивом и трутом. Вот это находка так находка! Каждый из друзей захватил по охапке сломанных досок, и после недолгой ходьбы по ночному лесу приятели выбрались, наконец, на берег. Уютно устроившись между двух больших валунов, они развели костер, согрелись и постепенно их сморил сон.

Рассвет еще только-только высунул розовый клювик из-за темной полосы горизонта, когда Мышелов проснулся от странного чувства. Костер давно прогорел, и было довольно зябко. Мышелов долго не мог понять, что же его разбудило. Он решил было уже снова улечься, как вдруг заметил, что Северянин тоже не спит. Фафхрд сидел, скрючившись в странной позе, и пристально, не отводя взгляда и даже не мигая, смотрел на Мышелова. Этот взгляд, пронзающий, как игла льняную тряпицу, и разбудил Мышелова. Теперь Серый это понял. Он встал на колени и участливо спросил Фафхрда:

— Ты что, заболел?

Северянин молчал, продолжая сверлить Мышелова взглядом.

— Может, тебя демон поранил? Жара у тебя нет? — Мышелов хотел было дотронуться до Фафхрда, чтобы проверить, здоров ли тот, но вдруг отдернул руку. Он увидел, что глаза Северянина светятся в темноте зловещим багровым светом, как будто в черепе Фафхрда горит дьявольский огонь. Не даром говорят, что глаза — зеркало души.

«В него вселился демон, — с ужасом подумал Мышелов, — успел-таки, подлец. То-то мне показалось странным, что Северянин чувствует вонь, а я нет. Облачко дыма... Дьявольская сущность...»

И еще Мышелову припомнился давешний сон: сказочная комната и оборотень. Хрупкая девушка с головой Фафхрда.

Вдруг неподвижно сидящий Северянин открыл рот и из его глотки донеслись скрипучие звуки. Мышелов явственно разобрал ставший уже до боли знакомым голос тыквенного чудовища, Великого Пожирателя.

— Наконец-то я нашел для себя удобное вместилище. До меня в последний момент дошло, что человек — тоже пища в самом широком смысле. Хищные звери не брезгуют человечинкой. Хе-хе! Почему же я должен отказываться? Как жаль, что проклятый колдун был под защитой заклинания! Я бы не провел столько времени на этом убогом островке, где и поживиться-то нечем. Ничего. Сейчас я прикончу тебя, глупое насекомое по кличке «человек». Потом поймаю рыбу, воплощусь в нее, переплыву море и отомщу чародею. После этого можно будет вернуться в дорогую адскую обитель. Там, наверное, обо мне все забыли. Хе-хе!

Мышелову было дико слышать, как с уст его верного, испытанного друга слетают зловещие фразы, наполненные лютой злобой.

Вдруг скрипучий голос демона стал сбиваться и затихать. Фафхрд проговорил своим обычным голосом:

— Что это, Мышелов? У меня такое ощущение, что внутри моей головы кто-то сидит. Мне кажется, я только что потерял сознание и...

Фафхрд захрипел. И вновь зазвучал скрипучий голос:

— Жалкая душонка. Смотри-ка, сопротивляется. Мне, Демону Бесконечного Пира. Ничего, я ее усмирю. Это сильное тело будет повиноваться. Сейчас эта рука возьмет меч и прикончит тебя, мерзкое животное.

И действительно, рука Фафхрда вытащила из ножен меч. Мышелов вскочил. Он отчаянно старался что-то придумать, будучи уверен, что не сможет поднять меч на своего друга.

Мышелов бросился к воде, на ходу стягивая сапог. Зачерпнув воды, Мышелов метнулся обратно к двум большим камням. Фафхрд все так же сидел на месте, зловеще улыбаясь. Глаза его горели безумным, дьявольским огнем. Мышелов окатил Северянина соленой влагой. Демон устами Фафхрда саркастически заметил:

— В этом прекрасном теле есть за что зацепиться! Так что не трать понапрасну сил. Иди сюда, я тебя зарежу, поджарю и съем.

Мышелов завыл от бессилия.

Северянин поднялся. Мышелов с удивлением заметил, что рыжеволосый варвар стал еще выше ростом и шире в плечах. Гигант поднял меч.

— Пора с тобой, букашка, кончать. Тело этого лохматого олуха прекрасно натренировано, ему знаком твой стиль боя, все твои финты и увертки.

Мышелов бросился бежать. Сердце его бешено колотилось и готово было выпрыгнуть из груди. Сзади раздавался тяжелый топот Северянина. Он настигал Мышелова, удесятеренный злобной силой демона.

Вдруг Мышелова осенила простая, даже примитивная идея. Убивать никого не надо. Мышелов резко остановился. Отпрыгнул в сторону. Фафхрд, тоже пытаясь затормозить, по инерции пронесся чуть вперед. Этих секунд опережения Мышелову вполне хватило для того, чтобы отыскать небольшой камень и аккуратно бросить его в Северянина. Камень звонко треснул Фафхрда по затылку. Гигант замер, пошатнулся и упал. Закатив глаза, он успел прохрипеть нормальным голосом Фафхрда:

— Мышелов, я что-то не пойму... И на этом затих.

Мышелов сочувственно склонился над распростертым телом друга и пробормотал:

— Хоть начинка у тебя и дьявольская, зато котелок, хвала богам, человеческий.

Мышелов снял с себя пояс, потом снял пояс с Фафхрда и крепко связал Северянина, ожидая, что тот вот-вот очнется. Связав приятеля, Мышелов вскарабкался по крутому склону берега и быстрым шагом углубился в лес. Забравшись поглубже в чащу, Мышелов отыскал достаточно высокое дерево, наломал веток с ближайшего куста, сунул под куртку первый подвернувшийся под руку булыжник и полез наверх. Лезть на дерево было крайне неудобно. Одной рукой Мышелов прижимал меч в ножнах, другой ветви кустарника. Одеревеневшие от постоянной беготни ноги плохо слушались, но Мышелов карабкался наверх с упорством одержимого.