Медленное пламя (ЛП) - Эшли Кристен. Страница 75

Я натянула свою.

Он натянул свою.

И мы заснули в его спальне, похожей на домик на дереве, с фотографией моей мамы над камином, улыбаясь в лунном свете.

— Мы на месте, — сказала я в телефон, когда Тоби припарковал свой новенький темно-синий «Рэм» с двойной кабиной на парковочном месте для посетителей возле конторы адвоката моей бабушки.

Я не стала спрашивать насчет грузовика.

На прошлой неделе братья Гэмбл пребывали в лучшем случае в тревожном настроении, а в худшем — в откровенно раздражительном.

Все потому, что моя сестра тоже получила письмо. И после недолгого обсуждения на кулинарном фестивале с Дианной и Чарли, а также дальнейшего обсуждения с Марго и Дэйвом, было принято решение ехать.

Итак, в понедельник Иззи позвонила и сообщила, что мы приедем.

И ей сказали, что наш отец тоже будет присутствовать.

Ни один из братьев не хотел, чтобы мы находились рядом с ним.

Но на следующий день после того, как мы узнали, что он там будет, старый «Шевроле» Тоби стоял на месте рядом с домом, которое до настоящего времени отводилось для машин гостей, а в гараже был припаркован синий «Рэм».

Видимо, он не хотел приезжать на встречу, где будет мой отец, на старом «Шевроле» или желтом «Форде Фокусе».

Мне было все равно, на чем туда ехать.

Ему — нет.

Это было мужское дело.

Поэтому я промолчала.

Накануне я снова промолчала, когда вернулась домой и увидела на обеденном столе три коробки.

— Это от Марго, — проворчал Тоби (кстати, с приближением пятницы уровень настроения братьев Гэмбл ухудшался от «обеспокоенного» до «раздражительного»).

В одной коробке лежало красное платье из «Сакс», воротник шел вниз и крест на крест обрамлял грудь, рукава были длинными, с высокими манжетами. И с довольно низким декольте.

Это была женственная и сексуальная версия делового костюма.

Следующая коробка была из «Неманс», и в ней лежал невероятно крутой клатч с зебровым принтом и ручкой.

Последняя коробка была из «Нордстром», и в ней лежали красные шпильки с черными ультратонкими ремешками, обхватывавшими лодыжки, и маленькими серебристыми пряжками, закрытым был только носок, прозрачным пластиковым ромбом с зебровым принтом.

Выглядели они чертовски сексуально, чертовски стильно и полностью подходили мне.

Итак, послание было ясным.

Тоби не собирался везти свою женщину на встречу ни на чем, кроме крутого дорогого грузовика, а Марго не позволяла мне ехать туда без доспехов.

Этому я тоже не сопротивлялась.

Таков был их способ заботиться о семье.

Марго попыталась провернуть то же самое с Иззи, но Джонни удивил всех, твердо настояв на том, что Из пойдет на встречу в одном из его любимых платьев, и в нюдовых лабутенах, которые он ей купил.

Меня тоже немало удивило требование Джонни высказать свою точку зрения относительно «последней воли и завещания отдалившейся бабушки Иззи».

Но по какой-то причине для него это было очень важно.

Марго посоветовала Из делать то, что заставит Джонни меньше нервничать, и оставить то, что она ей купила, и надеть это по другому случаю.

Частично я понимала Марго, учитывая, что радостный визит Сьерры стал далеким воспоминанием.

И мысленно отметила, что мне тоже нужно незаметно успокоить Тоби и действовать осторожно, а не наоборот.

Потому что я не понимала, каково это быть братьями Гэмбл и знать то, что наш отец сделал с нашей мамой во время их брака, и что она и ее девочки пережили после этого, даже если тогда они нас не знали и ни чем не могли нам помочь.

Но те события причинили нам боль. Оставили на нас шрамы. Ранили нашу маму. И оставили шрамы на ней.

И в этом заключалась суть ситуации.

Маловероятно, что наш отец что-то нам сделает в адвокатской конторе.

Но, честно говоря, если бы все происходило в другое время, когда мужчины носили бы доспехи, не сомневаюсь, что они немедленно бросили бы перчатку, а затем обнажили бы мечи.

Такая хрень не относилась к натуре пещерных людей.

Это было нечто совершенно другое.

А поскольку у меня не было пениса, и в моих жилах не текла кровь семьи Гэмбл, я не до конца это понимала.

Но начала понимать объяснение Тоби об активной и пассивной защите и борьбе за пассивность, когда отчаянно хотелось быть активным.

Они не могли заявиться туда и разорвать нашего отца на части.

И это сводило их с ума.

— Позвони мне, как только отправитесь в обратный путь, — приказала мне на ухо Марго после того, как я сообщила, что мы добрались до конторы.

Ее голос звучал сильнее, чем за последние несколько недель.

— Обязательно, Марго. Обещаю.

— Как Тобиас?

Она шептала, хотя Тоби ее не слышал.

Я повернулась и увидела, как Тоби с такой силой распахнул дверцу, что удивительно, как она не оторвалась и не пролетела через всю парковку.

— Плохо, — прошептала я в ответ после того, как он вышел и захлопнул дверцу с такой силой, что весь грузовик затрясся.

Я даже не подумала открыть свою дверцу. Иначе голова Тоби могла просто взорваться.

— Мне пора, — сказала я ей. — Позвоню, как только будем в пути. И, кстати, я выгляжу потрясающе. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, Аделина.

Мы отключились как раз в тот момент, когда Тоби рванул дверцу с моей стороны.

Я посмотрела ему в глаза.

— Я в порядке, милый.

Он ничего не сказал. Просто взял меня за руку и помог спуститься.

Он захлопнул мою дверцу после того, как я отошла от нее, схватил меня за руку, сжимая почти до боли, и направился к дверям офисного здания. Хотя шел он не быстро. Какие бы мысли ни занимали его голову, он не забывал, что я в платье и на каблуках.

Он открыл мне дверь, и я укрылась от жаркого солнца Кентукки в прохладном кондиционированном воздухе очень красивого вестибюля.

Насколько я знала, поскольку моя сестра написала мне сообщение, Джонни и Иззи уже приехали.

Тогда я поняла, что это за платье.

Темно-синее. С короткими рукавами. С прозрачной вставкой над грудью. И такой же по подолу, длиной до колен. Оно идеально ей подходило, было милым, говорило об уме и профессионализме, с оттенком сексуальности.

Абсолютная Иззи.

Красная помада в тон подошв ее туфель, бриллианты на шее и в ушах и огромное обручальное кольцо, бросавшееся в глаза.

Джонни был в темно-синем костюм, голубой рубашке и без галстука.

Он выглядел красивым.

Тоби был в черном костюме, дымчато-серой рубашке и тоже без галстука.

Он выглядел сексуальным.

Два брата обменялись сердитыми взглядами, а затем Джонни двинулся, чтобы нажать кнопку вызова лифта.

Иззи посмотрела на меня круглыми глазами.

Я потянулась к ней и взяла ее за руку.

Мы держались друг за друга.

Джонни взял свою женщину за другую руку, а свободной рукой обнял Тоби за шею. Тоби сделал то же самое с Джонни.

Мы сбились в кучку.

Это было мило, чудесно, и мне хотелось одновременно смеяться и плакать.

Господи, как бы я хотела, чтобы мама увидела это.

— Можете уйти сейчас или в любой момент, — прогремел Джонни.

— У нас все в порядке, дорогой, — тихо сказала Иззи.

Джонни нахмурился.

Лифт звякнул.

Мы вошли в него.

Как только мы оказались в офисе адвоката, ни от одного из нас не ускользнуло, что бабушка умерла богатой. Фирма «Мартин, Сэндберг и Дитс» не были прохиндеями, мои боссы заработали себе репутацию. Стойка ресепшен и вся приемная были просто шикарными. Мне нравилось там работать, и не потому, что теперь мне не приходилось носить уродливую униформу.

Но один только букет свежих цветов, украшавший длинную узкую стойку этой приемной, вероятно, стоил столько же, сколько все цветы на свадьбу Джонни и Иззи.

После того, как мы объяснили администратору причину нашего визита, вскоре к нам вышел элегантный, стройный мужчина и сказал, что проводит на место встречи.