Синдром самозванца (СИ) - Че Виктор. Страница 18

Он очень — очень! — уверен в себе.

Это характерно для паранойяльного психотипа личности, а еще для истероидного, но второй цветочек не из нашего букета, потому что у истероидов слабая нервная система, нестабильная работоспособность, склонность беречь энергию, с такими характеристиками наворотить три нераскрываемых преступления крайне затруднительно. А вот параноик вполне подходит — у него титановая нервная система, он склонен к лидерству, целеустремлен, энергичен, презирает всех и вся, стремится к статусности, редко с кем соглашается. Доказать миру, что нет границ человеческим возможностям, — их девиз по жизни. А самое важное — параноики мыслят глобально: все, что они делают, — на благо социума.

Внешне параноики собраны, напряжены, любят дорогие, статусные вещи, люксовые устойчивые бренды, не пойдут в угоду моде, предпочтут давно известную миру марку, надежную, стабильную, классическую. Все, что параноик демонстрирует снаружи, отражает его внутреннюю идею. Лучшие руководители и организаторы — люди с паранойяльным психотипом личности. Эти могут и себя завести, и людей зажечь.

Причем и в буквальном смысле тоже.

— Давайте не откладывать в долгий ящик, — сказала Соня, — рассказывайте, что вы уже нашли и что собираетесь искать. Чем я могу помочь? Кого пригласить? Мы можем дотянуться до любого. Только скажите.

— Давайте поступим так, — сказал я. — Мы договоримся, что моя работа — это моя работа. Если мне надо с вами посоветоваться, я это сделаю. Однако докладывать вам по ходу я не буду в интересах следствия. Вы же напортачите, разболтаете, начнете активничать и спугнете мне…

— Подожди, подожди, подожди! — закричала Соня и вскочила с места. — Что значит — мы «спугнем»? Выходит, есть кого спугивать? Он… Поверить не могу, Ди! Ты права была! Он… он… он…

Соня задохнулась от восторга, фальшивый глаз не успевал вращаться, как делал другой, и это было жутковато. Я старался на него не пялиться. Диана вскочила с торжествующей улыбкой и принялась подпрыгивать по конференц-залу.

— Да, Соня, это я! Это я говорила!

— Я хотел сказать, что вы спугнете мне свидетелей, запутаете их или сделаете так, что они начнут вспоминать то, чего не было, — сказал я. — Собственно, сейчас вы это и продемонстрировали обе. Решили, что я хотел сказать «спугнете убийцу».

Соня села в кресло и поправила волосы. Улыбка ее угасла.

— Да, он так делает, — сказала Диана, чья радость тоже поутихла. — Сначала обнадежит, а потом откатится. Типичный…

— Хватит, — сказал я. — Твоего психоанализа на сегодня хватит. Мои условия вы услышали. Не вмешиваться, не допрашивать. Скажу сам, если посчитаю нужным. Срок — месяц. Мне нужно место вроде штаба, где я смог бы разместить все эти материалы…

— Можете оставаться здесь. Я выдам ключ, и никто сюда не войдет.

— Хорошо, отлично! Спасибо. И мне нужна ваша помощь в организации встреч с некоторыми фигурантами. Я дам список.

— Как только дадите, сразу же подготовим, — быстро ответила Соня и облизнула пухлые губы. — Александра позвонит им и договорится. Она к вашим услугам.

— В целом список выглядит так: родители, близкие друзья Павла, его жена Кира, а также все члены экипажа, которые работали с Отлучным на смертельных рейсах.

Соня моргнула.

— Окей, с экипажами поняла. А зачем вам родственники Павла?

— Мне нужно получше его узнать.

— Но ведь ваша задача состоит в том, чтобы составить психологический портрет убийцы, а не Павла.

— И доказать, что Павел под него не подходит, — ответил я. — Как я, по-вашему, должен это сделать, если не знаю, с чем сравнивать профиль?

— Но это дело десятое, — сказала Соня, — предлагаю сконцентрироваться на свидетелях. А с родственниками потом разберемся, если потребуется.

Спорить я не собирался. Как работать с кейсом — решать мне, а не заказчику. И судя по тому, что Соня собралась оценивать мои методы, говорить все, что я делаю, тоже не стану. Ибо к чему тратить энергию, чтобы доказать, что ты прав? Тем более я и сам пока в этом не уверен.

— Хорошо, спасибо. И еще кое-что.

Я наклонился к середине стола. Соня тоже наклонилась и даже дыхание затаила. Диана быстро приблизилась к нам и тоже подалась к центру, вперила в меня любопытный взгляд. Я заметил, что глаза у нее голубые, а у Сони — зеленые.

— Я повышаю гонорар на сто тысяч, — сказал я.

— Да чтоб тебя! — выругалась Диана.

Соня кивнула, и мы подписали договор.

В половине седьмого вечера я вышел из офиса профсоюза авиационных работников на Лесной улице и уже через пару минут садился в припаркованный у бизнес-центра автомобиль. В руках у меня была папка с двумя подписанными договорами, а также некоторые материалы дела, которые я взял для изучения дома.

Настроил навигатор и поехал в сторону Строгино.

Проезжая мимо парковки для сотрудников, я увидел Александру, которая устанавливала возле одного из парковочных мест табличку «Для сотрудников ПАР, парковочное место 18». В папке в бардачке лежала карточка с логотипом «ПАР» и цифрой «18». В кои-то веки у меня будет свое парковочное место в центре Москвы.

Роман Туманов ожидал меня к восьми вечера и категорически отказался ждать утра. Завтра в полдень у него рейс, он будет в командировке трое суток, а потом отсыпной и сразу же в рейс. Скорее всего, мы с ним сможем поговорить либо сегодня вечером, либо завтра рано утром. Я в принципе мог бы и подождать, однако Соня сама ему позвонила и сказала, что все крайне важно и крайне срочно, не терпит отлагательств и желательно приехать в офис ПАР немедленно. Кажется, он уже начал надевать носки, но я выхватил трубку и попросил его оставаться дома, сказал, что приеду сам.

В пробке я проторчал около часа, хотя ехать было минут сорок, не больше. Успел прокрутить свой первый разговор со свидетелем несколько раз, и все равно все пошло вообще не по плану.

Во-первых, у подъезда меня ждала Диана.

— Ты какого черта тут делаешь? — спросил я, закрывая машину.

— С чего ты взял, что будут только твои условия? — спросила она. — Мои тоже будут. Я буду записывать. Запоминать. Молчать. Мне надо сделать текст.

— Ты будешь делать — как его… инфопродукт?

— Конечно, — ответила она и шмыгнула носом.

И это было во-вторых — у Дианы снова полились сопли. Теперь уже точно: завтра слягу с температурой и острой формой ковида. Как бы до ИВЛ не дошло.

— Держись от меня подальше со своими соплями, пожалуйста, — сказал я. — Я цепляю инфекцию на раз-два.

— А ты не привит?

— Не твое дело, это очень интимный вопрос, — ответил я.

— А какая у тебя категория годности в военном билете?

— Ты еще спроси, какой у меня размер члена, — огрызнулся я.

— Кстати, да.

— Все, отстань. Нам в квартиру шестьдесят четыре.

До встречи оставалось еще двадцать минут, но Туманов нас ждет и явно не будет против, если мы приедем чуть-чуть раньше назначенного времени. Домофон запиликал, и замок сразу же открылся. Мы с Дианой зашли в подъезд, и меня пробрал озноб. Я ненавижу подъезды, если честно. Не знаю, что и когда в моей психике поломалось, надо будет как-нибудь выяснить. Но едва я захожу в подъезд, мне хочется либо пулей вылететь обратно на улицу, либо подняться в квартиру, запереть двери на засов и еще шкафом задвинуть. Самое опасное место в мире, не знаю почему. До ужаса боюсь. Поэтому был немного рад, что Диана ехала в лифте со мной. Да, в лифте, потому что этаж седьмой, а пешком я хожу только до четвертого, иначе на финише буду дышать как ишак.

Хотя бояться тут было нечего. Приличный дом, новый жилой комплекс. Консьерж — отважная женщина, буквально живущая в подъезде, всюду камеры, светло и приятно пахнет. Точнее, не пахнет неприятно, вообще ничем не пахнет… Или у меня уже отбило нюх на фоне ковида?.. Нет, вроде бы бумаги в папке пахнут как должны.

На лестничной клетке нас встретил худощавый, вытянутый молодой человек в шортах Nike и красно-белой футболке, которую списали в «домашние», потому что ворот у нее растянулся, как будто ее не на шею надевали, а на очень толстую ногу.