Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте". Страница 55

Меня встретили аплодисментами. Не громовыми, конечно, но вполне достойными. Даже преподаватели поаплодировали, и Огнева. Правда она с такой тревогой посмотрела на меня, будто ждала, что я сразу начну нести с трибуны какую-нибудь околесицу.

Однако я изумил её до глубины души, когда принялся уверенным голосом рассказывать кадетам через что мне пришлось пройти. Где надо, я делал паузы, чтобы люди лучше прочувствовали мой рассказ. Повышал или понижал голос, нагнетая напряжение. Обходил стороной скользкие моменты, выставляя всех участников событий подлинными героями.

Смертные буквально заслушались меня. Они сжимали кулаки и кусали губы, переживая за персонажей моего рассказа, хотя большинству людей наверняка уже была известна концовка. Но не всем, конечно, было так интересно.

В первом ряду среди «элиты» лопался от ненависти Эдуард, прожигая меня взглядом. Его губы кривились, крылья носа трепетали, а зубы оказались так плотно стиснуты, что желваки едва не прорывали кожу.

Ещё бы! На глазах Долматова его вчерашний враг-лох превращается в легенду, чья слава и репутация затмят Эдуарда, как солнце своим сиянием затмевает свет дешёвого фонарика из Поднебесной.

Его мелкую завистливую душу, отравленную ненавистью, буквально разрывали эмоции. И он даже не дослушал мой рассказ, а стал протискиваться сквозь толпу, чтобы покинуть плац.

Помимо Долматова, мне ещё удалось различить среди кадетов своих улыбающихся соседей по комнате, а также Барсова, Острова, Лисова и нынешнего блондинистого парня Лады, злобно глядящего в мою сторону.

Академия стражей, плац перед главным корпусом

Графиня Белова гордо стояла в первом ряду кадетов как королева среди слуг. А рядом с ней вытягивала шею невзрачная дворянка с нескладной фигурой и мышиного цвета волосами. Она будто была призвана оттенять красоту графини.

При этом бедняжка с восторгом поглядывала на Белову, ловя каждый её взгляд. Она была похожа на служанку, обожающую свою госпожу.

— А этот Громов хорош, — проронила Белова, покосившись на свою верную спутницу. — Он выступает так, словно учился ораторскому мастерству. Ни одной запинки или просторечного слова. Смотри, как его слушают люди, аж рты открыли.

— Верно подмечено, подруга, — льстиво поддакнула дворянка.

— А как он меня сегодня провёл! — усмехнулась графиня. — Я ведь и вправду подумала, что перепутала его с каким-то Стрижовым. К слову, в этом нет ничего удивительного. Ты сама видела ту фотографию. На ней Громов весь бледный, сгорбленный, с заискивающей улыбочкой забитого придурка, не знающего, где у девушки вагина.

— Да-да, точно. А сейчас он совсем другой, — восхищённо посмотрела на Громова серая мышка. — Настоящий воин и лидер. У меня аж мурашки по коже от него.

— Кажется, он дурачился, когда делали ту фотографию. Специально притворился каким-то лохом, — сощурила голубые глаза Белова и элегантным движением поправила и так идеальную причёску. — Хотя раньше он вроде и вправду слыл слабаком. Но оказалось, что Громов просто скрывал свою силу. Умно. А ещё очень смело. Ему плевать на чужое мнение.

— Говорят, что он стал близок с баронессой Огневой, — проговорила дворянка и метнула грозный взгляд на мулатку.

— Плевать. Она мне не соперница, — легко сказала аристократка и требовательно глянула на замешкавшуюся с ответом спутницу.

— Конечно, не соперница. Разве может булыжник из мостовой соперничать с бриллиантом?

Графиня довольно улыбнулась и решительно сказала, сверкнув глазами:

— Я укрощу Громова. Ходит слух, что он враждует со своим братом по отцу Эдуардом Долматовым. Это можно будет использовать.

— А ещё Ратников вроде бы добивался Огневой. Это тоже можно как-то использовать для того, чтобы рассорить её с Громовым.

Академия стражей

Моё выступление закончилось овациями. И вот теперь они были громовыми. Ректор даже с толикой ревности посмотрел на меня. Ему так не аплодировали.

— Эх, не дожал публику, — печально шепнул я взволнованной баронессе, встав возле неё.

Багряный же вернулся к трибуне и начал готовить кадетов к выступлению Огневой.

— Не дожал? — удивилась мулатка, сделав несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. — Тебе же аплодировали так, что вороны с неба попадали.

— Я планировал, что меня забросают женскими трусиками и лифчиками.

Девушка сокрушённо покачала головой и вдруг серьёзно спросила:

— Кто же ты такой, Громов? Учти, рано или поздно я узнаю. Тайны всегда просятся на свет.

— Может и так, — философски пожал я плечами и бросил взгляд на ректора, позвавшего Огневу. — Удачи.

— Спасибо, — пробормотала она и прошла на трибуну.

Конечно, её выступление не было таким же мощным, как моё. Однако красавица мулатка заработала громкие овации от мужской части кадетов. И вернулась она ко мне с довольной улыбкой на пухлых губах.

После неё высказались ещё некоторые преподаватели. А затем нам с баронессой вручили нашивки. Мне дали аж три штуки: за прохождение подземелья Хаоса, убийство жрицы богини Маммоны и помощь в поимке хаосита. И это был финал вечера. Багряный поблагодарил кадетов и отвёл меня с Огневой в свой кабинет, где мы на камеру дали интервью. Причём граф всё время сидел в уголке кабинета и внимательно следил за тем, что я говорю.

Он до самого конца интервью сжимал побелевшими пальцами подлокотники кресла. А когда всё закончилось, выдохнул с таким облегчением, что едва не сдул камеры. Похвалил нас с мулаткой и уже сам сел перед камерами.

Ну а мы с девушкой покинули кабинет и вышли из главного корпуса. Баронесса по пути улыбалась, явно подсчитывая, насколько подскочила её репутация.

— Твоя доля, — протянул я мулатке деньги, скользнув взглядом по опустевшим ступеням и плацу. Все уже давно разошлись.

— Благодарю, — не стала отказываться баронесса и убрала наличные в карман. — А ты сегодня, Громов, был молодцом.

— Ага, — мрачно сказал я. — Наверное поэтому у меня такое поганое настроение. Надо было хотя бы камеру разбить или в интервьюера плюнуть.

Огнева слабо улыбнулась, неожиданно поправила воротник моей рубашки и пошла прочь, бросив через плечо:

— Не забывай, что мы в одной команде. Я сильно обижусь, если узнаю, что ты провернул что-то эдакое без меня. Мне нужна слава.

— Посмертная сойдёт? — саркастично бросил я и, не дожидаясь ответа мулатки, зашагал в сторону общежития.

Надо бы успеть на ужин. А он, кажется, уже начался. Желудок сразу же принялся подгонять меня голодным ворчанием. И я прибавил шагу.

Быстро пересёк двор, влетел в общежитие и ринулся на звук ложек, стучащих о чашки. Они застучали громче, когда я вошёл в пропитанную запахами спагетти столовую. Таким постукиванием кадеты поприветствовали меня. Многие сразу же стали подходить и жать руку. В том числе и старшекурсники. Пусть и не всё.

А когда я взял свою порцию и уселся за стол, пришлось рассказать подробности моих приключений. Народ потребовал. Ну я кое-чего и добавил, опять обходя скользкие моменты. Но всё равно кадеты остались довольны.

— Барсов, — уже под конец ужина шепнул я парню на ухо, — распустишь слух, что я договорился с ректором о кое-каких улучшениях.

— А они правда будут? — тихо спросил он, сидя рядом со мной за столом.

— Ага. Телевизор большой, бифштексы на обед и ещё кое-чего.

— Громов, ты, конечно, дипломат. У графа Багряного снега зимой не допросишься, а ты телек у него выбил, — восхищённо покрутил головой Барсов.

— То ли ещё будет, — подмигнул я ему, допил компот и покинул столовую.

До отбоя ещё было несколько часов, так что я пошёл в парк, уселся на скамью под шелестящим листьями деревом и включил телефон. Он тут же выдал очередную порцию сообщений. Я не стал открывать их, но глянул первые строки, выводящиеся на экран. Опять писали всякие аристократы. Ничего интересного.

Но всё же одно сообщение вызвало у меня злорадную улыбку. Оно пришло с неизвестного номера и начиналось со слов: «Здравствуй, сынок…» А дальше, к сожалению, эсэмэска обрывалась. Чтобы полностью прочесть её, мне пришлось бы открыть сообщение. Из-за этого отправитель увидел бы, что оно прочитано.