Безжизненно стучат не любящих два сердца (СИ) - Токарева Ольга "molishna". Страница 21

— Простите. Я вел себя неподобающим образом. Впредь не позволю себе таких вольностей, — бросив на Яриму умоляющий взгляд, граф Барванский опустил голову.

К счастью, жена встала и молча покинула кабинет, оставив его наедине со своими мыслями. И вот эти думы не покидают Лавира уже который день.

Чтобы скрасить вечера, он отправлялся в игорный дом. Проиграв пару золотых, покидал заведение. В надежде хоть немного развеять удрученное состояние, шел в развлекательное заведение мадам Ивет. Не посещать непотребный дом у высшей знати считалось дурным тоном. Каждый лорд в пору своего полового созревания проходил познания в удовлетворении своего мужского организма и премудростях доставления удовольствия женщинам.

Дом мадам Ивет располагался в тихом уголке, рядом с одной из главных площадей столицы. Трехэтажное строение ничем не отличалось от остальных построенных на улице зданий.

В комнатах двух верхних этажей притона шторы были задернуты так плотно, что через них иногда с большим трудом проникал лучик света, идущий от магических свечей. Первый этаж заведения был отведен для отдыха и приема пищи. На отдельном возвышении в самом конце помещения выступали музыканты и пели певицы. Остальная площадь была отведена для столов, обставленных стульями с мягкими сиденьями и высокими спинками. В заведении мадам Ивет можно было отдохнуть не только телом, но и плотно, вкусно отужинать.

Сидя за столом, граф Барванский опрокинул одну из любимейших им крепленых смесей. Рот мгновенно заполнил пряный аромат. Вкус водки оттенили нотки полыни и можжевельника, сделав послевкусие свежим и ярким. Единственным минусом в последнее время было то, что, сколько бы Лавир ни пил, хмель никак его не брал. Слушая приятный голос певицы, граф все сильнее погружался в отчаянье и понимание безвыходности данной ситуации, в которую попал.

Уже не так радовала рыжая головка баронессы Бланшенски. Что поделаешь, любил он рыженьких и пухленьких. Встреча вышла случайной. Он давно не бывал на званых вечерах, считая себя немолодым, вежливо отказывался от приглашений. Но на свадьбу сына Рихала Лохвента пошел. Отказ посчитался бы за неуважение. Да и не мешало б периодически обновлять влиятельные связи. Вот там и увидел вдовушку. И от одного лишь мимолетного взгляда на декольте Агас в паху все затвердело. А дальше завертелось. Словно вторая молодость открылась. Беременность баронессы вначале напугала, но потом от одной мысли, что у него появится наследник, все восемь месяцев места себе не находил. И почему судьба так к нему несправедлива?

Брак с Яримой Парвийских был договорным. Данное семейство по женской линии славилось сильнейшим ведьминским даром. К сожалению, у Яримы он был настолько мал, что ее обучением даже не занимались. Но в то время Лавиру было все равно до магической силы будущей супруги. Графиня была обворожительно красива, и с возрастом эта красота не увядала, как у многих женщин, а лишь набирала силу. Их единственная дочь умерла в возрасте четырех лет. Ярима тяжело переживала потерю. Не подпускала его к себе. Вот он на очередном званом ужине или бале выискивал, у кого из вдовушек задерет юбку. Умел граф найти для каждой ласковое слово, обжечь взглядом так, что ни одна не отказывала.

Выпив очередную стопку и не ощутив хмельного вкуса, Лавир поставил рюмку на стол. Удрученные мысли в очередной раз перетекли в родовой замок. Отвлек от тяжких дум подавальщик. Поставив на стол тарелку с рубленым мясом под румяной сырной корочкой.

Проведя ножом по мясу, отрезав кусочек и наколов его на вилку, граф машинально отправил в рот запеченную мякоть. Отвлек от пережевывания пищи мужской голос:

— Вижу, вы сидите в гордом одиночестве. Не возражаете, если мы с другом нарушим ваше уединение и присядем рядом?

Повернув голову, граф Барванский встретился с вопросительным взглядом герцога Вильгара Арвайского. Его дружок, граф Дирван Маджонский, стоял рядом. Непутевых гуляк узнать было нетрудно. Поговаривали, что молодые люди были охочи до молоденьких девушек. Обошли все увеселительные заведения для высшего общества и не чурались подобными домами, предназначенными для низшего сословия мужского населения.

— Присаживайтесь, — рассеянно вымолвил Лавир и продолжил наслаждаться сочностью приготовленного мяса. В последнее время, чтобы не видеть и не слышать дочь Яримы, приходилось посещать вот такие заведения. Не в гости же к соседям напрашиваться.

Молодые люди шумно подсели по обе стороны стола. Заказав к тут же подошедшему подавальщику водки и мякоть баранины в запеченном тесте, принялись переглядываться.

Лавир уже понял, что два ловеласа подсели к нему с определенной целью. И не сложно было догадаться с какой. Отложив в сторону вилку и нож, подхватив накрахмаленную салфетку, граф вытер ею губы. Отбросив на стол вытиралку, откинулся на спинку стула, смотря хмурым взглядом на герцога, вымолвил:

— Спрашивайте.

Наблюдая за лицами двух дружков, за их глазами, не умеющими скрывать своего азарта, граф с нотками ностальгии вспоминал себя. Завидовал молодости, беспечности и понимал, что в те годы он мало чем отличался от нынешней молодежи. Мысли были заняты лишь девушками, развлечениями и балами.

— Поговаривают, у вас появилась взрослая дочь, — подавшись вперед, Дирван замер в предвкушении ответа.

— У вас неверная информация, — Лавир в душе ликовал и наслаждался вытянувшимися в изумлении лицами двух гуляк.

— А разве…

— Не у меня, а у моей жены, — грубо перебив Вильгара, Барванский решил продолжить ужин.

Лавир дождался, когда подавальщик наполнит его рюмку хмельным коктейлем. Опрокинув обжигающую горло жидкость, граф взял вилку с ножом и, отрезав кусочек мякоти, отправив его в рот, принялся с наслаждением жевать. Желудок еще не насытился, а мясо уже практически остыло, следовало доделать начатое. В последнее время единственное, чем он мог насладиться, так это едой.

Его соседям принесли зажаренную в тесте баранину, и они набросились на нее, словно стервятники на добычу. С ухмылкой посмотрев на оголодавших ловеласов, Лавир с аппетитом доел рубленое мясо. Герцог и граф словно этого ждали. Побросав ножи и вилки, вновь перенесли все свое внимание на Барванского.

— Вокруг дочери леди Барванской кружится столько тайн и пересудов, но пока ее никто не видел. Как вы отнесетесь к тому, что я пришлю ей приглашение на бал? — Дирван замолк. В его понимании граф должен был вскочить и чуть ли не откланяться за удостоенное внимание к падчерице. Но, к его недоумению, на лице Барванского не отразилось заинтересованности, а наоборот. С безразличием посмотрев на него, он вымолвил:

— Думаете, вы одни такие любопытные? — насладившись переглядыванием молодых лордов, Лавир продолжил. — За месяц проживания в моем замке леди Киара получила три предложения на званые ужины и два на балы.

— Странно… — не вытерпел герцог Арвайский. Мы были на последних двух балах, но не слышали, чтобы упоминали о вашей падчерице.

— И не могли, — граф в который раз за сегодняшний вечер насладился недоумением на лицах молодых лордов. «Хоть чем-то себя развлеку. В последнее время жизнь стала казаться не такой радужной. А еще эта бабка». Воспоминание о призраке мгновенно испортило настроение. — Ничего странного. Падчерице плевать на все ваши приглашения.

— В каком смысле?

Посмотрев на Маджонского, Лавир решил пересказать разговор с дочерью Яримы. Если честно, получив первое приглашение, поразмыслив над перспективами будущего, обрадовался. Уж больно хотелось поскорей избавиться от истеричной особы. И он не исключал такой возможности, что кто-то из лордов будет так очарован красотой Киары и, не посмотрев на пунктик «незаконнорожденная», захочет взять ее в жены. Но девица быстро спустила его с небес на землю:

— Плевать она хотела с десятой колокольни на все ваши предложения, — губы графа тронула легкая улыбка от шокированных лиц двух ходоков по развлекательным заведениям. Услышав первый раз такое высказывание из уст Киары, сначала Лавир вспомнил все колокольни столицы. Опомнившись, выразил свое негодование по поводу недостойного поведения молодой леди. В ответ получил не менее хлесткое высказывание: что мое мнение ее совершенно не волнует. Возможно, он бы выслал жену и ее дочь из замка, но весь настрой портила старуха, молчаливо покуривающая трубку. В душе граф возненавидел всех престарелых особ, но кому какое дело до его души. Поэтому приходится терпеть.