S-T-I-K-S. Маугли - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 13

Саныч разозлился на себя, на слабину своего характера. Всю жизнь он отступал при первой же трудности и, вспомнив себя в прошлом мире, мрачно, но твердо произнес в песок:

– Ну нет. Я новый человек и я смогу.

Он с трудом, по-стариковски кряхтя, поднялся на карачки. Постоял, ощущая боль в спине, и все же заставил себя двигаться. Медленно, с мрачным выражением на лице побрел к лодке. В лодке он почувствовал прилив сил. Переправившись, стал таскать охапки сена в лодку, утаптывать его и таскать снова. Набрав гору сена, прикрыл майкой и шортами. Пожалел, что не взял с собой электрокабель, который забрал из мастерской. Ветер вырывал клочья сена и уносил его в воду. Глядя на его проделки, Саныч скрежетал зубами, но греб и, наконец, выгреб к протоке.

Привязал лодку и стал переносить в вагончик сено. Его оказалось мало для оборудования ложа для сна, и он, набычив голову, направился за следующей порцией сена. В этот раз он натаскал больше. Прикрыл стожок халатом и обвязал кабелем. Работа была нетрудной, но нудной, и Саныч решил сегодня больше ничего не перевозить.

У берега одиноко мок стол, и его надо было как-то дотащить до вагончика. Выгрузив сено, с большим трудом и матерными ругательствами Саныч дотащил стол до вагончика и со злости пнул его ногой. Он не входил в дверь. Чтобы он пролез, нужно было его ломать.

Удар вышел болезненным. Саныч попал мизинцем по краю ножек и, тихо подвывая от боли, запрыгал на здоровой ноге по песку. Прыгая, мысленно обещал жуткую месть тупой деревяшке.

– В дом захотел? – обратился к столу Саныч, словно тот был живой и мог понимать его, и зло бросил: – Обойдешься. – Притулил его к стенке вагончика и добавил: – Вот и мокни тут, под дождем, деревяшка тупая. – Санычу стало легче. – Обедать буду за столом, а не на земле. Только поэтому я тебя не сжег. – Он выговорился и успокоился.

Сено разложил на полу, накрыл халатом и упал сверху. Сил готовить рыбу не было. Саныч полежал и вспомнил про двухсотграммовую бутылку водки. Чертовски захотелось выпить. Еще Саныч неожиданно вспомнил, что у сеновала не было Ветра. Острая игла одиночества кольнула сердце. Когда рядом был балабол рейдер, Саныч не думал о том, что останется один, и тем более о том, как это на нем отразится. А сейчас, когда тот ушел, Саныч понял, что одному очень тоскливо. Тоскливо и страшно. Не было больше рядом плеча товарища и какого-никакого советчика. Не с кем было поговорить…

Саныч, привстав, дотянулся до сумки, вытащил бутылку, открутил пробку и приложился к горлышку. Выпил за один присест половину, выдохнул и сморщился. Закрутил пробку, поставил бутылочку на пол. Упал спиной на сено и закрыл глаза. В голове зашумело, стало легко, и незаметно подкрался сон.

Ночью полил сильный дождь. Крупные капли барабанили по крыше. В дыру в углу крыши затекала дождевая вода. Но Саныч ничего этого не видел и не слышал. Он спал мертвецким сном.

Под утро распогодилось. Подул ветер, прогнал облака. Проснувшийся до рассвета Саныч с удивлением увидел, что пол в углу вагончика мокрый и там разлилась большая лужа. Намочила край сена.

Он поднялся, выглянул наружу. Песок был мокрым. Яма, где он разжигал костер, наполнена водой.

– Ну и пусть, – буркнул Саныч. – С голоду не умру.

Наполнил термос коктейлем из спортивного питания. Выпил. Затем взгляд его упал на спортивный инвентарь. Саныч вспомнил, что хотел заниматься. Будучи по природе ленивым, недовольно поморщился. В его планах были занятия, но очень не хотелось натруждать стариковское тело. Оно и так болело после вчерашнего…

Саныч выпил живчик и почувствовал прилив сил. Настроение у него резко улучшилось. Он в нерешительности постоял, почесал пальцем под носом и махнул рукой. Вынес планшет и включил уроки с тренировками спортсменов.

Сначала ему предложили размяться. Саныч побегал по песку, поприседал, понаклонялся и подошел к гирям. Приподнял и опустил.

«Ну и что? – сказал он сам себе. – Буду приподнимать».

Примерно час он упорно, с отдыхом, немного приподнимал гирю от земли и перетаскивал ее с места на место. Потом, лежа на столе, отжимал от груди штангу. Что удивило Саныча – ему понравилось таскать тяжести. Поднялось настроение, появился аппетит, и Саныч выпил еще порцию коктейля, посолил рыбу и съел ее сырой.

К обеду ветер полностью разогнал тучи. Солнечные лучи прогрели землю, и от кустов и травы потянулся парок. Саныч только сейчас осознал, что надо в первую очередь починить крышу.

Он вышел на левый берег острова, приложил руку к глазам и стал всматриваться на противоположный берег. На той стороне все было тихо и безжизненно. Одиноко и как бы не к месту стоял сарай с сеном. За ним зеленой полосой темнела кромка леса. Ее разрезал никуда не ведущий рубец асфальтовой дороги.

Убедившись, что опасности в лице зараженных и людей нет, Саныч сел в лодку и погреб к берегу.

Он хотел попробовать разобрать сарай, а доски использовать для благоустройства своего вагончика.

Причалив, он вытащил лодку на берег. Осторожно двигаясь, оглядываясь и прислушиваясь к малейшему шороху, обошел вокруг сеновала и понял, что надо начинать с крыши. Там были неширокие, длинные бруски, которые удерживали толь. Вот их он первым делом решил отодрать. С собой он прихватил ломик-гвоздодер с загнутым крючком концом, топор, ножовку и моток кабеля, чтобы связать доски. Забрался по приставной лестнице на крышу. Оттуда снова оглядел лес и, не заметив опасности, стал выдирать гвоздодером бруски. Саныч так увлекся, что не заметил, как из леса появилась группа зараженных. Он в это время, нагнувшись, стоял спиной к лесу, и их голодное урчание перекрывали скрип и треск выдираемых гвоздей. Рабочие, что строили этот сарай, не мелочились. Забили гвозди сотки. Они проржавели и поддавались с трудом.

Отодрав очередной брус, Саныч с оханьем разогнул спину и полуобернулся к лесу. Увидев, что там происходило, замер.

Внизу, у кромки серой полосы дороги, стоял здоровенный монстр и рассматривал Саныча. Это был мутант, очень похожий на того здоровяка, которого он видел на берегу, где расположился спортивный центр.

У Саныча исчезли все мысли из головы. Он вытаращился на монстра и смотрел, боясь пошевелиться. Ладони предательски вспотели, и все тело словно одеревенело.

Монстр разогнался и скачками помчался к сараю. Саныч машинально отступил на шаг и полностью развернулся телом к лесу. Мутант подскочил к сеновалу, одним огромным прыжком заскочил на крышу и очутился практически вплотную к стоявшему в ступоре Санычу.

Когда он с шумом опустился на крышу, та не выдержала его веса. Доски перекрытия треснули, и монстр мгновенно провалился в сено по плечи. Только растопыренные лапы удерживали его от падения вниз. Мутант сильно удивился происшедшему с ним событию. Это было видно по тому, как он удивленно уркнул и посмотрел вниз.

Саныч не понимал и не мог потом объяснить, как произошло все дальнейшее. Его рука с гвоздодером мгновенно поднялась и резко опустилась на затылок монстра. Саныч не думал, он действовал молниеносно. Скорость, с которой он нанес удар, была запредельной. Это само тело среагировало за долю секунды, как только перед глазами мелькнул споровый мешок на затылке монстра. Именно туда прилетел клюв гвоздодера.

Монстр не успел увернуться. Обиженно уркнул, отпрянул и, ломая доски ограждения, с грохотом и треском выпал из сарая на землю. Он упал и придавил массивной головой гвоздодер, который буквально вырвало из рук Саныча. Маленькие, глубоко запавшие глаза мутанта с выражением крайнего удивления смотрели на пробегающие по небу облака. Он не шевелился. Метрах в тридцати у кустов рядом с ульем стояли два бегуна и урчали. И в этом их урчании Санычу почудился страх. Саныч отмер. Он смог опять двигаться и думать. Страха не было – он пролетел сквозняком и не успел проникнуть в его душу. Саныч погрозил пальцем двум зараженным и крикнул:

– Убирайтесь, я свой! – И погрозил топором, который поднял с крыши. Как он помнил, этого хватало, чтобы зараженные теряли к нему интерес.