Ювелирная лавка госпожи Таниты - Марей Соня. Страница 14

– Как, говорите, зовут этого кожевника?

– Господин Домич, – буркнул муж Свэньи. – Ты что, не помнишь его? Всю жизнь на одной улице прожили.

Я чуть не дала себе оплеуху.

– Меня давно здесь не было, половину соседей успела забыть, – попыталась оправдаться я, а тетка Свэнья махнула рукой и пропела с ядом в голосе:

– Ты-то, милый, точно Домича не забываешь. Ведь он, кроме пошива сумок, еще и настойки ядреные делает.

– Ой, не начинай, – взмолился тот, но Свэнью уже понесло.

И все же хорошие мне соседи попались. Надо бы и с кожевником познакомиться, посмотреть, что продает, как ведет дело. В моем случае чужой опыт бесценен. Но, как водится, сначала мы предпочитаем набивать свои шишки.

А вот об украшении с Волосами Заступницы я пока никому не рассказывала. Как и о том, что у меня есть небольшой запас кабошонов. Ночью я вспомнила, что когда-то заказчица просила меня сделать колечко с этим камнем. Говорила, он женщинам помогает. И там, и тут рутиловый кварц считается истинно женским талисманом.

Я планировала привести в порядок вещи жены ювелира, но сил не осталось. Зато обновила подарочек тетки Свэньи: от души вымылась новым мылом и выстирала платье. Вода здесь была не такая, как дома. От нее кожа и волосы не пересыхали, напротив, становились мягкими, как у младенца.

Еще обследовала библиотеку Малкольма и отобрала книги для изучения: невероятно полезный справочник «Камни и минералы», пособие по ювелирному делу и историю королевства Энвейр, в которое меня занесло.

Так я и уснула: на диване, с тяжелым талмудом на груди. И спала беспокойно. То новые идеи лезли в голову, хоть веником гони. То мерещились какие-то тени и шорохи. То казалось, что воры лезут в окно.

– Вот и пришли! – объявила соседка.

Считалось, что ратуша – это лицо города. Главное здание Керлига выглядело строгим и элегантным: простые формы, сдержанное убранство, высокие двери и колонны, широкие окна. Крепкая башня с колоколом и часами. Их бой разносился над городом каждый час.

У входа нас ждала госпожа Меления, сестра Свэньи – пожилая худощавая женщина в сером платье и шляпке, украшенной цветком с мятыми лепестками. Волосы ее были собраны в пучок так туго, что кожа на лбу казалась натянутой. Она работала смотрительницей приюта, в котором жили мои «племянники».

Между ней и тетей Свэньей не было ничего общего, за исключением, пожалуй, взгляда. Обе умели глядеть так цепко, что становилось неуютно. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелке.

– Это и есть Танита? – спросила Меления у сестры и поджала тонкие губы.

– Она самая. Ты ведь помнишь ее, Мел.

Несколько секунд глаза-лазеры скользили по мне, изучая и щупая. Как, должно быть, ее дети боятся! Выглядит как настоящая карга.

– Не хочешь сегодня племянников проведать? Я им сказала, что ты вернулась в город. Дети очень хотели тебя увидеть, – чопорно произнесла госпожа Меления.

– Конечно, она их проведает, – Свэнья ткнула меня локтем в селезенку. – А ты не волнуйся, Танита взялась за ум и готовится к возвращению племянников в родной дом.

– Сначала я должна убедиться, что она сможет их содержать, – еще один тяжелый взгляд – по коже ровным строем побежали мурашки. – И проверить жилищные условия.

– Как скажете, – начала я, но тетка Свэнья опять перебила.

– Все там в порядке. Я уже проверила, а ты ведь знаешь, какая я дотошная.

Госпожа Меления обдала сестру холодным взглядом и первая прошествовала в ратушу.

– Давай, Танита, пошевеливайся, – поторопила меня Свэнья. – То, что сестрица согласилась пойти с нами, уже большая удача.

Я тоже так считала. Но теперь волновалась не из-за документов, а из-за детишек, с которыми предстояло встретиться уже сегодня. Как я буду смотреть им в глаза? Как они меня воспримут?

Одни вопросы! Уверена только в том, что двойняшки обижены на Таниту. Значит, простой жизни мне не светит.

Мы дождались приема у писаря, который занимался выдачей документов. По лицам господина Тикса и госпожи Мелении было ясно, что они мечтают как можно скорее покончить со скучным делом. Эти двое время от времени принимались ворчать, мол, какая же Танита растяпа – документы прозевала. И куда ей детей?

Удивительно, тетка Свэнья даже заступалась за меня перед ними. Наверное, переживала, что у нее хотят отнять титул главной ворчуньи и право учить меня уму-разуму.

Писарь думал обо мне не лучше, чем сестра и муж Свэньи. Скучающим тоном прочел целую лекцию о том, что документы, удостоверяющие личность, надобно беречь как зеницу ока. И что таких растеряшек у него каждый день по пять человек. Ходят тут, просят, только от работы отвлекают.

О том, что выписывать документы – это и есть его работа, я напоминать не стала.

Фамилия Зорвир была ему явно знакома. Несколько секунд писарь смотрел на меня, сощурившись.

– Помню вас, помню. Это ведь я десять лет назад выписывал вам именную грамоту. Вам тогда только семнадцать стукнуло. Но все равно нужны подписи свидетелей, – он указал, где надо расписаться, а потом опустил печать на расплавленный сургуч.

Аналогом паспорта здесь была именная грамота. Чтобы заполнить ее, писарю пришлось отыскать данные о Таните Зорвир в толстом журнале. Когда процедура была окончена, я уже не знала, паниковать или радоваться. С каждым прожитым днем, с каждым событием я врастала корнями в этот мир. Становилась его частью.

Это даже было естественно, что ли. Словно я вернулась на малую родину спустя много-много лет.

– С вас один серебряный, – протянул писарь, пряча в ладони зевок.

Ну и цены! Совсем совесть потеряли в этой своей ратуше. Поняв, что мне не хватает, тетка Свэнья закатила глаза и опустила на стол перед писарем блестящую монету.

– Что бы ты без меня делала? – спросила самодовольно.

На улице мы с соседями распрощались, и я осталась наедине с госпожой Меленией. Недовольная тем, что ее драгоценное время потратили на ерунду, женщина фыркнула и спросила:

– Так ты со мной или нет?

– Конечно, я с вами. Мне надо увидеть племянников.

Как их зовут? Вроде мальчика Тимош, а девочку – Варда.

Смотрительница приюта наняла извозчика, и мы покатились по улицам Керлига. Надо бы как-то разговорить эту тетку, задобрить, а то сидит напряженная, да взгляды исподлобья кидает.

– Спасибо, что подтвердили мою личность, госпожа Меления, – обратилась я к ней.

– Не нужны мне твои благодарности, – она хмыкнула и уставилась в окно. – Ты лучше скажи, зачем тебе эти дети сдались? Ты не привыкла к ответственности, Танита. Жила для себя. Сейчас вот обнадежишь племянников, а потом хвостом махнешь – и поминай как звали. Упорхнешь снова в столицу, а Тимош и Варда опять без родственников останутся.

Слова этой женщины меня возмутили, но в то же время я ее понимала. Она переживала о судьбе подопечных. Дети не игрушки, нельзя их забрать домой, а потом сдать обратно в магазин или подарить друзьям, когда надоедят.

– Думаете, я испугаюсь и сбегу?

Госпожа Меления дернула плечом и поправила шаль.

– Свэнья, конечно, говорит, что ты за ум взялась, но я тебе все равно не доверяю. Растить детей лучше в полной семье, чтобы доход стабильный был. А ты, случись что, к кому побежишь?

– У меня будет свое дело, можете не сомневаться. Многие отмечали, что у меня есть торговая жилка, я не пропаду. И о племянниках позабочусь.

Она строго поджала губы.

– Ты складно говоришь, но разговорчики это одно, а дело – совсем другое. Сначала убеди меня, что справишься.

Хочет доказательств?

– Хорошо, – сказала я решительно. – Скоро моя лавка заработает и будет приносить доход. Это вас устроит?

Госпожа Меления кивнула.

– Устроит. Мы приехали, выходи. Поговоришь с Вардой и Тимошем, узнаете друг друга. Ты их даже ни разу не видела, а родной теткой зовешься. Может, эта встреча убедит тебя скорее наладить свои дела. А может, они в глаза тебе посмотрят и в приюте остаться захотят!

Здание приюта пряталось за стеной из желтого кирпича. Госпожа Меления постучала в ворота колотушкой, и через несколько секунд нам открыл мужчина в форме и мятом картузе.