Мечи Ланкмара - Лейбер Фриц Ройтер. Страница 60

Фрикс продолжала улыбаться возбужденно, но вместе с тем и сдержанно, словно наблюдая за ходом пьесы из зрительного зала.

У Глипкерио, изо всех сил вцепившегося в витую колонну между освещенной свечами частью комнаты и залитым луной балконом, снова начались сильные конвульсии. Его узкое лицо между периодическими судорогами представляло собой олицетворение ужаса и нервного истощения.

Хисвет закричала:

– Мой серый возлюбленный, убей же этого старого дурака, моего отца! Убей Глина и остальных тоже, если только не хочешь взять Фрикс себе в наложницы. А потом правь Верхним и Нижним Ланкмаром, а я тебе охотно помогу. Ты выиграл, мой миленький. Я признаю свое поражение. Я буду самой покорной из твоих рабынь и лишь надеюсь, что когда-нибудь стану любимейшей.

И столько звенящей искренности было в ее голосе, такими сладкими и нежными были ее обещания, что, несмотря на ее прежние предательства и жестокость, несмотря на убийственную холодность ее слов, Мышелов почувствовал сильное искушение послушаться Хисвет. Он смотрел на нее – лицо у нее было как у игрока, который поставил на кон все, – и тут на него бросился Хисвин.

Мышелов отбил его кинжал и отступил на два шага, досадуя на то, что позволил себя отвлечь. Хисвин продолжал отчаянно на него наскакивать и угомонился только тогда, когда кончик Скальпеля уперся в его опухшее от брани горло.

– Сдержи обещание и покажи свою отвагу, – крикнула Хисвет Мышелову. – Убей его!

Хисвин начал осыпать бранью и ее тоже.

Впоследствии Мышелов так никогда и не мог сказать, что бы он стал делать дальше, поскольку ближайшие к нему голубые занавески раздернулись и появились Скви и Грист: оба человеческого роста, оба без масок и с обнаженными мечами в руках, оба надменные, полные ледяной решимости и грозные – сливки крысиной аристократии.

Ни слова не говоря, Скви шагнул вперед и наставил кончик меча на Мышелова. Грист так быстро последовал его примеру, что невозможно было сказать: подражал он товарищу по оружию или действовал по собственному почину. Из-за их спин вынырнули две крысы с мечами и в зеленых мундирах и встали по бокам. А уже из-за их спин появились три копейщика, тоже человеческого роста, как и остальные; двое из них заняли место в дальнем конце залы, а третий направился к золоченому ложу, рядом с которым стояли Хисвет и Фрикс.

Поднеся руку к тощей шее, Хисвин справился с изумлением и, указывая на дочь, повелительно прохрипел:

– Убейте ее тоже!

Приближавшийся к ложу копейщик послушно взял свое оружие наизготовку и бросился на девушку. Когда широкое волнистое лезвие оказалось рядом с Хисвет, Фрикс бросилась на копье и вцепилась руками в его древко. Наконечник копья пронесся в пальце от Хисвет, и Фрикс упала. Копейщик отдернул копье и уже занес его над лежавшей на полу Фрикс, но Скви закричал:

– Стой! Не убивать пока никого, кроме этого в сером! Вперед!

Копейщик послушно повернулся и направил оружие на Мышелова.

Фрикс поднялась с пола и стала наблюдать за развитием событий, шепнув мимоходом Хисвет:

– Это уже третий раз, дорогая госпожа.

Мышелов хотел было нырнуть с балкона вниз, но вместо этого бросился в дальний конец залы. Вероятно, это была ошибка. У находившихся там дверей располагались два копейщика, а наступавшие Мышелову на пятки стражники с мечами не давали ему возможности увернуться от копий, убить их обладателей и выскочить в дверь. Поэтому он нырнул за массивный стол и, неожиданно развернувшись, легко ранил одного из стражников в зеленом, который выскочил вперед. Но тот отпрыгнул назад, и Мышелов оказался лицом к лицу с четырьмя крысами с мечами и двумя копейщиками – и очень возможно, со смертью тоже, вынужден был признать Мышелов, заметив, с какой уверенностью Скви руководит атакой. И тут началось: косой удар, прыжок, еще удар, выпад, отбив удар ногой по столу – нужно атаковать Скви, – выпад, отбив, ответный укол, защита, отход, но Скви разгадал этот маневр, поэтому: косой удар, прыжок, выпад в прыжке, снова прыжок, удар спиной о стену, выпад – нужно что-то предпринять, причем как можно скорее!

Внезапно краем глаза Мышелов увидел, как голова одной из крыс, отделившись от туловища, отлетела в сторону, и услышал радостный и очень знакомый вопль.

Это был Фафхрд: ворвавшись в залу, он обезглавил копейщика, стоявшего чуть позади, как бы в резерве, и с тыла набросился на других.

По знаку Скви две крысы с мечами и два копейщика развернулись, но последние немного замешкались со своим длинным и неуклюжим оружием. Фафхрд отрубил наконечник одного из копий, потом голову его обладателя, отбил удар второго копья, ткнул мечом в горло державшей его крысы, после чего занялся двумя стражниками с мечами, а Скви и Грист тем временем с удвоенной яростью налетели на Мышелова. Их длинные оскаленные морды со вздыбившейся щетиной и торчащими резцами, громадные глаза, метавшие черные и голубые молнии, казались такими же грозными, как и проворные их мечи; впрочем, Фафхрду тоже приходилось нелегко.

При появлении Фафхрда, Глипкерио очень тихо заявил сам себе: «Нет, этого мне больше не вынести», выскочил на крыльцо, взобрался по серебряной лесенке и нырнул в люк серого веретенообразного аппарата. Своим весом сюзерен нарушил его неустойчивое равновесие, и корабль начал медленно сползать вниз по медному желобу. Высунувшись из люка, Глипкерио воскликнул уже чуть громче:

– Прощай, мир! Всего тебе хорошего, Невон! Я отправляюсь на поиски более счастливой вселенной. О Ланкмар, ты еще обо мне пожалеешь! Восплачь, о великий город!

Серый аппарат скользил по желобу все быстрее и быстрее. Сюзерен влез внутрь и захлопнул за собой крышку люка. С тихим печальным всплеском снаряд скрылся в темных, рябых от лунных отблесков водах.

Лишь Элакерия и Фрикс, чьи глаза и уши не упускали ничего, заметили отбытие Глипкерио и услышали его прощальные слова.

Внезапно объединив усилия, Скви и Грист схватились за стол, над которым вели бой, и попытались прижать им Мышелова к стене. В самый последний момент тот вскочил на стол сверху, увернулся от выпада Скви, отбил удар Гриста и, очень удачно всадив ему Скальпель через глаз прямо в мозг, тут же вытащил меч назад и парировал очередной выпад Скви.

Скви попятился. Благодаря почти панорамному обзору, который обеспечивали ему широко расставленные голубые глаза, он увидел, что Фафхрд расправляется уже со вторым стражником, меч которого был гораздо легче, причем сам Северянин получил лишь несколько легких царапин и уколов.

Скви повернулся и побежал. Мышелов спрыгнул со стола и устремился за ним. И тут примерно посреди залы с потолка стало падать нечто огромное и голубое. Это стоявшая у стены Хисвет перерезала кинжалом шнур, на котором висела занавеска, разделявшая залу пополам. Скви, пригнувшись, успел проскочить под ней, а Мышелов влетел прямо в голубую материю и тут же отскочил назад: Скви ударил мечом сквозь занавеску и чуть было не угодил ему в горло.

Через несколько мгновений Мышелов и Фафхрд, отыскав место, где соединялись две половинки занавеса, одновременно раздвинули их кончиками мечей и приготовились отразить новый удар мечом или даже брошенный кинжал.

Но вместо этого они узрели Хисвина, Хисвет и Скви, которые, вызывающе выпрямившись, стояли у парадного ложа, но ростом были с подростков – если можно, конечно, так выразиться, говоря о крысах. Мышелов кинулся вперед, но не успел он пробежать и половины разделявшего их расстояния, как все трое стали ростом с крыс и юркнули в нору, замаскированную под одной из голубых плиток пола. Бежавший последним Скви обернулся, что-то злобно пропищал, грозно взмахнул своим игрушечным мечом и только после этого захлопнул люк у себя над головой.

Мышелов чертыхнулся, но потом расхохотался. Фафхрд последовал его примеру, не спуская, впрочем, настороженных глаз с Фрикс, которая, отнюдь не сделавшись меньше ростом, продолжала стоять позади пояса. Северянин обратил внимание и на Элакерию, которая лежала на ложе, испуганно выглядывая из-под покрывала и выставив наружу – случайно или нет, неизвестно – стройную ножку.