Только не Академия темных хранителей (СИ) - Коломеец Елена. Страница 11

Погруженный в мысли, поднимаюсь на самый верх башни, к скрытому проходу. В замке много уровней подземелий, на один из них можно попасть только из самой верхней его точки, крохотной комнатки под крышей. Во всяком случае, я других проходов не знаю. Довольно изящное решение, мало кому придет в голову искать дорогу вниз наверху. Открываю массивный замок, закрытый не только на ключ, но и на несколько уровней магической защиты, и выхожу на узенькую винтовую лестницу. Она скрывается в центре обычной лестницы, доступной всем. От постоянных поворотов кружится голова.

И будто отвечая на мои движения, в голове кружатся мысли. Надо что-то придумать с ее пальцами. И хорошенько исследовать магию, что-то там, действительно, непросто. Звездный свет — мелочь, его знает и использует каждый ребенок, но звездная сеть? И была ли это именно она?

Спускаюсь все ниже и ниже, пока не упираюсь в еще одну дверь. За ней — сердце замка и академии. Часть балансира, удерживающего мир и покой в империи. Но вот об этом знают уже единицы. И я не уверен, правильно это или нет. Роль звездных открыта и уважаема, а хранители оказались вытеснены. Это не только вопрос нашего эго, это нарушило баланс.

Тщательно запираю за собой дверь и делаю шаг в бездну. Ну же, темнота, прими меня. Под ногами загорается алый всполох. От него в разные стороны тянутся веревочки-дорожки. Выравниваю дыхание, успокаиваю мысли. Какой из вопросов выбрать? Что сейчас важнее всего? Передо мной встает бледное личико с огромными голубыми глазами. Неужели предчувствие меня не обманывает и с ней связано что-то важное? Но что? Ответь мне, темнота.

Один из тонких лучей выглядит, как будто ярче других. Шагаю по нему, и под ногами вспыхивает еще одна световая точка. И пусть я пока не осознаю этого, но я становлюсь чуть ближе к ответу на свой вопрос. Какого труда мне стоит каждый шаг. Мысли, как огромные камни, тяжело перекатываются в голове. Магия струится из меня потоком, подпитывая всего-то две точки да несколько расходящихся лучей. Я вспоминаю окутанную сияющей сетью Далию и встряхиваю головой. Нет, это невозможно. Этого просто не может быть!

И луч передо мной меркнет.

Погоди, темнота, погоди. Я верю, хорошо, я верю. Я принимаю мысль, что… Как бы я ни отказывался от этого, но, когда я только увидел Далию, я не подумал, что это звездная сеть. Я вспомнил это место. Сад расходящихся тропок. Веер вероятностей.

И луч опять вспыхивает, но не один. На мгновение я вижу освещенную дорогу, сотканную из десятков сияющих лучей и пылающих точек. С хлопком лопается кристалл на перстне, резервная магия омывает меня, не дав упасть без сил. И хоть вокруг опять темнота, я знаю, куда мне идти. И где искать проводника.

6. Новая надежда

Наконец, истекает срок моего вынужденного заточения в медпункте. Я залита восстанавливающими зельями до самых бровей, кажется — один неловкий шаг, и они с бульканьем польются из ушей двумя радостными фонтанчиками. Но во всем есть свои плюсы: я наконец-то изучила и буклет, и карту, и прочие необходимые всякому прилежному первокурснику документы. Стыдно признавать, но, похоже, Шайен была в чем-то права, когда так ругалась. В буклете ясно написано, что на территории академии нельзя использовать звездную магию, а в подземельях никакой свет, кроме того, что там есть.

Но хотя бы Марго, Тейт и Лиам заходили каждый день. Тейт даже чуть чаще. Вспоминаю и сладко потягиваюсь. Он классный. Красивый и мужественный. Говорит мало, но не припомню, чтобы мне было с кем-то настолько приятно молчать. В первый день после пробуждения, когда я и думать-то толком не могла, да и вообще в основном спала, каждый раз, открывая глаза, я видела Тейта. А он только отшучивался, что медпункт — единственное место в академии, где можно спокойно поучить в тишине.

Так ли уж важно, что обо мне думают другие, если есть те, кому я нужна? Улыбаюсь своим мыслям и чувствую, как по коже бегут мурашки. Соскучилась. Скорей бы уже Валтис пришел!

— Доброе утро, — слышится из-за двери, и в нее входит медик. — Вижу, что настроение боевое? Прекрасно, прекрасно. Позвольте, — он долго и внимательно смотрит на меня через свои странные очки, меняя линзы, — что ж, полагаю, вас можно выписывать. Постарайтесь не переутомляться, зелья я вам дам, пейте по утрам. Берегите себя.

Хочу обнять его на прощание или пожать руку, но Валтис по старомодному целует ее, и я вспоминаю, что он совсем не так молод, каким кажется. Что ж, для медика опыт только в плюс. Рассыпаюсь в благодарностях и убегаю. Свобода!

Но стоит мне только добраться до своей комнаты, как выясняется, что свобода — штука относительная.

— Наконец-то! — кричит Марго и виснет у меня на шее. — Я уже привыкла к тому, как ты топочешь ночью, забываешь задергивать шторы и собираешься по утрам по три часа. Кстати, о часах, мы вот-вот опоздаем на пару. Полагаю, ты тоже идешь?

— Марго, ты как вихрь, — я пытаюсь совладать с миром вокруг и уложить его в своей голове хоть в какое-то подобие порядка, — да, конечно, я тоже иду. Сейчас, хотя бы тетради возьму.

Забегаю в комнату за вещами и вижу лежащее на тумбочке письмо. Конверт запечатан, хватаю его, чтобы прочитать по дороге.

— Как ты поняла, что это мне? — спрашиваю у Марго. — Он же не подписан.

— Кто не подписан?

— Конверт. Разве не ты его положила?

— Первый раз вижу, — хмыкает она и с любопытством тянет нос к нему. — Ты не откроешь, что ли? — не выдерживает она.

Срываю печать и достаю небольшой листок с коротким, в пару строчек, посланием.

— Ну не-е-т, — вздыхаю я и передаю письмо подруге.

— Даже не знаю позавидовать тебе или посочувствовать, — смеется она. — Слишком пристальное внимание ректора и куратора факультета может плохо закончится. С другой стороны, готова поставить сто к одному, что многие бы хотели поменяться с тобой местами.

— Вот именно, что слишком, — вздыхаю я, убирая письмо. — Ладно, мы в столовую забежать не успеем? Есть хочется ужасно. Три дня одни зелья, скоро заквакаю.

— Почему именно заквакаешь? — смеется Марго.

— Не знаю, — смеюсь в ответ и я, — просто они какие все зеленые, как из болота начерпали.

— Бедняга. Погоди, кажется, у меня тут, — она роется в сумке и достает сверток, — держи, это печенье с джемом. Вкусное, с вишенкой. Только жуй на бегу.

Мы приходим до преподавателя и даже успеваем съесть по паре печений, когда я слышу хлопок двери и поднимаю глаза. Вот тьма, я совсем забыла, что сегодня первое занятие у Шайен. Я не видела ее с того случая, когда мы поругались в подземелье, и вообще было бы неплохо зайти и извиниться. Но не делать же это при всей аудитории! Интересно, она еще злится? Холодный и неприязненный взгляд преподавателя дает мне исчерпывающий ответ на этот вопрос.

— Здравствуйте, студенты. Сегодня у вас будет одно из важнейших занятий, которое может определить весь ваш будущий путь в магии и жизни. Как вы знаете, каждый выпускник академии имеет определенную специализацию. Она, конечно, может быть связана с факультетом, на котором он учится, но не напрямую. Факультет — это характер. Специализация — путь. Личный путь складывается из особенностей вашей личности и тех дисциплин, что удаются вам лучше всего.

Шайен говорит размеренно и спокойно, медленно прохаживаясь вдоль рядов парт. Когда она проходит мимо, у меня мурашки пробегают по коже. Все-таки нужно с ней быть осторожнее. Куратор дома скрытности уж точно умеет ударить в спину.

— Ваша специализация не выбирается искусственно, а вытекает из учебы и жизни. Да, Маркус?

Невысокий темноволосый парень встает из-за стола.

— А какова ваша специализация? Можете рассказать, как пример, из чего она сформировалась?

— Обычно я использую абстрактные примеры, но, пожалуй, в этот раз можно сделать исключение, — отвечает Шайен, обводя взглядом аудиторию. — Дисциплинами, которые мне удавались лучше всего, были те, что связаны с энергией разрушения. И это не грубая сила вроде элементальной магии, когда ты кидаешь огненный шар, и все взрывается. Нет. Каждый миг мир вокруг нас разрушается, стремится к смерти. Ваши тела, парты, цветы на подоконниках и даже мысли в головах, все медленно умирает. Я могу работать с этой силой — увеличивать и уменьшать, концентрировать и направлять. А еще я всегда любила работать руками. Возможно, в этих двух способностях созидания и разрушения, и был мой внутренний баланс. В итоге я специализировалась на создании энтропийных артефактов, например, могу изготовить портрет, который будет стареть за своего владельца.