Путь (СИ) - Схемов Андрей. Страница 2

А плюсом он получил отличительную способность — его организм больше не нуждался во сне. Он мог трудиться сутки напролёт, не зная усталости. Не сложно догадаться, что благодаря этому его работоспособность возросла в разы.

Тем не менее, у этого дара был и побочный эффект. Раз в тридцать часов Петра Алексеевича накрывала такая дикая усталость, из-за которой он переставал быть дееспособным. Примерно на полтора часа он полностью выпадал из жизни. Только вот сном это назвать было нельзя. Это было больше похоже на состояние, когда пытаешься уснуть при при температуре организма свыше 39 градусов.

Именно это сейчас и происходило с министром обороны. Вот уже час с лишним он обливался холодным потом и мучился в бреду, лёжа на своём диване.

Внезапно раздался стук в дверь.

Поначалу офицер не обратил на него внимания. Пока он бредил, в его дверь много раз стучались. И никто не осмеливался сделать это во второй раз. Посетители логично предполагали, раз генерал не разрешил войти с первого раза, значит не стоит его беспокоить. И уходили.

Но этот гость оказался настойчивым. Он стучался вновь и вновь в течение пяти минут. До тех пор, пока приступ не отпустил Петра Алексеевича и он смог подняться на ноги, чтобы впустить назойливого сотрудника.

— Только у одного человека есть столько смелости, чтобы так безрассудно рисковать своей жизнью, — приговаривал министр обороны, щёлкая затвором двери. Затем, открыв дверь и увидев посетителя, добавил. — Кто бы сомневался. Скажу вам честно, Константин Юрьевич, у вас очень слабо развито чувство самосохранения. Я ведь мог пойти и на крайние меры.

— Если бы я не дорожил своей жизнью, — отшутился министр безопасности, — я бы прошёл сквозь дверь и растормошил бы вас. Но я терпеливо ждал снаружи, когда вы соблаговолите меня впустить.

— И на том спасибо, — жестом приглашая гостя войти внутрь, тяжело вздохнул Захаров. А затем раскашлялся. — Простите, Константин Юрьевич. В горле совсем пересохло. Эти приступы вызывают страшное обезвоживание.

— По вам заметно, товарищ генерал, — произнёс Константин Юрьевич, заходя в помещение. Оказавшись внутри, он первым делом направился к окну, чтобы раскрыть жалюзи и впустить свет. — Выглядите неважно. Как будто только что с дембельского поезда сошли.

— Видели бы вы меня пять минут назад, — хмыкнул генерал, наливая из бойлера стакан холодной воды. — Когда этот «поезд» был ещё в движении…

— Не смею даже представлять такое, — усмехнулся Кожин.

— И не надо, — генерал, щурясь из-за ярких солнечных лучей, сел в кресло возле дивана и осушил стакан одним глотком. — Полагаю, случилась ядерная война, раз вы вломились ко мне без приглашения в самый ненужный момент. Если нет, то убирайтесь, Константин Юрьевич.

— Много чего произошло, Пётр Алексеевич, — Кожин уселся в соседнее кресло. — Но, к нашему счастью, ядерного обмена любезностями с нашими, так называемыми, западными партнёрами не случилось, — а затем шёпотом добавил. — Пока…

— Это радует, — генерал снова раскашлялся. Затем поднялся с кресла, чтобы налить себе ещё один стакан воды. — Ну рассказывайте, раз пришли. Чего у вас там? Не тяните рядового Кошкина сами знаете, за что.

— Начну с хорошего — отряд Ларионова успешно завершил миссию в Путоранской зоне, — начал докладывать Кожин. — Убили двух рыцарей. Обезвредили одну орду. Отыскали след пропавших американцев. Так же выясняли, что в сибирской зоне кроме основного астероида есть и осколки. И, похоже, их там гораздо больше, чем разбросало по всей планете, — министр безопасности поднял указательный палец вверх. — Кстати, один из осколков уже вывезли из зоны.

— И? — тяжёлым взглядом посмотрел Захаров на Кожина.

— После этого замедлился рост аномалии, — ответил Кожин.

— Намного? — генерал уже даже не отходил от бойлера и наливал себе стакан за стаканом.

— Незначительно, — покачал головой Константин Юрьевич. — В любом случае, мы теперь знаем, как затормозить распространение сибирской зоны. И это уже хорошо.

— Ещё какие новости? — генерал наливал себе уже четвёртый стакан.

— Может вам чего покрепче, Пётр Алексеевич? — отшутился Кожин. — А то вы так никогда не напьётесь.

— А толку-то? — хмыкнул генерал. — Алкоголь меня больше не берёт. Зря хороший коньяк только переводить.

— Тоже верно, — улыбнулся Кожин. — Кстати, помните того медведя, который загрыз несколько американских отрядов?

— Как его забыть? — генерал налил себе пятый стакан и вместе с ним вернулся в своё кресло. — Надо было всё-таки дать ему добраться до последнего американского отряда. Зря мы их пустили в зону, — затем генерал с напряжением в глазах глянул на собеседника. — Только не говори, что Ларионов убил этого медведя?

— К счастью, обошлось, — Константин Юрьевич, разблокировал свой телефон, чтобы найти нужную фотографию. — И ещё вы очень правы, говоря, что зря мы пустили американцев в зону. Но об этом чуть позже, когда дойдём до плохих новостей. Сначала про нашего мишку — хищник оказался дружелюбным. А ещё он был не один, — Кожин показал министру обороны фотографию Эрдэни. — С ним была вот эта девочка.

— Надо же, — взял Захаров телефон из рук Кожина, чтобы внимательней изучить фото девочки. — Она из местных?

— Так точно, — кивнул Константин Юрьевич. — До падения астероида она жила прямо у границы Путоранского заповедника.

— Получается, почти центре зоны, — прищурился генерал. Хоть приступ его уже отпустил, но лёгкая мигрень из-за обезвоживания ещё оставалась. — Выходит, у нас есть свидетель происходящего в глубинах Путоранской зоны?

— В каком-то смысле да, — покачал головой Кожин. Она давно покинула родные места. Но, если судить по её словам, уже тогда там было намного опаснее, нежели в любой другой зоне.

— Как бы то ни было, — хмыкнул генерал, — пусть командир сибирской базы узнает от девочки всю информацию, которой она располагает. А лучше пусть к делу подключат ту девушку, которая умеет заглядывать в головы.

— Аллу? — уточнил Кожин.

— Да, — подтвердил Захаров. — Только аккуратно. Чтобы эта девочка не испугалась.

— Это понятно, — согласился министр безопасности. — Но, сказать честно, её сложно чем-либо напугать. Она в зоне такого навидалась…

— Тем не менее, — вернул генерал телефон собеседнику. — Так, а что с американцами в итоге? Кроме этого Коко остались ещё живые?

— А вот тут начинаются плохие новости, — с разочарованием вздохнул Кожин. — Сколько выжило из той группы мы точно не знаем, но зато выяснилось, что теперь в сибирской зоне целая рота американских солдат.

— Это что ещё за новости? — взгляд генерала сделался таким грозным, что своим видом он мог бы запросто напугать не только детей, но даже взрослых. — Эта сейчас вы так, Константин Юрьевич, плохо пошутили?

— К сожалению нет, — Кожин нашёл ещё одну фотографию в своём телефоне. — По словам той же девочки все эти американцы предположительно находятся сейчас здесь.

Министр обороны снова взял в руки телефон Кожина, на экране которого была изображена карта плато Путорана с единственной красной отметкой на ней. Увидев её, на лице генерала будто проявилась вся тяжесть его жизни. Ведь на карте был отмечен ядерный объект, о существовании которого могло знать только высшее руководство страны.

— Объект «Вертеп», — проговорил Захаров. — Как американцы нашли его?

— Как они там оказались, выясним в процессе, — тяжело выдохнул Кожин. — Но, если они и впрямь там, то у нас могут возникнуть очень серьёзные проблемы.

— Что ж вы сразу с этого не начали, Константин Юрьевич? — генерал вскочил со своего кресла и направился к рабочему столу. — Там же столько боеголовок… Это прямая угроза ядерной безопасности для всей нашей страны. Что может быть важнее этого?

— Ждал, когда вы полностью оклемаетесь, Пётр Алексеевич, — ответил Кожин. — И да, если они пустят ракеты, которые находятся в «Вертепе», по нам, то это будет выглядеть, как удар по самим себе. Никого другого в это не получиться обвинить.