Мечи в тумане - Лейбер Фриц Ройтер. Страница 22

В этот миг Фафхрд схватил друга за плечо и развернул, указывая вверх. Серебряный сполох осветил вершину каменной лестницы и рядом с ней большую, обросшую водорослями и запертую на поперечные балки дверь. Мышелов быстро закивал головой – он понял, что это та самая дверь, которую они видели накануне с вершины скальной гряды, – и Фафхрд, уверенный, что приятель последует за ним, бросился вверх по каменным ступеням.

Однако у Мышелова возникла другая идея, и он бросился в противоположную сторону, навстречу злобному и вонючему сырому ветру. Вернувшись через дюжину вспышек серебристых молний, он увидел, как зеленая и серебряная королевы исчезают в круглых черных отверстиях проходов, вырубленных в скале по обе стороны террасы.

Он принялся помогать Фафхрду снимать поперечины с обросшей водорослями двери и отодвигать массивные ржавые засовы, но вдруг дверь сотрясли три могучих удара. Из-под двери и сквозь нижнюю часть вертикальной трещины между досками заструилась вода. Мышелов оглянулся в надежде отыскать другой путь к бегству и увидел громадную белопенную волну, хлынувшую в грот через туннель, шедший из Внутреннего моря. Серебристый свет мгновенно погас, но тут же откуда-то сверху в пещеру заструились иные лучи – это Фафхрду удалось наконец приоткрыть дверь. Зеленая вода обдала им ноги до колен и отступила. Друзья пролезли наружу, и дверь захлопнулась за ними под ударом очередной приливной волны. Фафхрд и Мышелов зашлепали по дну, покрытому крупной белой галькой и заливаемому пенными волнами прилива. Мышелов, который смотрел в сторону берега, не сводил глаз с кремового утеса в двух полетах стрелы от них, прикидывая, смогут ли они добраться до него через бурное море, а если смогут, то удастся ли им на него влезть.

Но Фафхрд смотрел в сторону моря. Не долго думая, он снова схватил друга за плечо, развернул и потащил вверх по спиральному скалистому уступу, опоясывавшему вертикальную скалу, из двери в подножии которой они только что выскочили. Мышелов споткнулся, ссадил себе колено, но Северянин безжалостно тащил его дальше. Мышелов решил, что у Фафхрда, должно быть, есть весьма веские причины для подобной спешки, и уже сам устремился вслед за ним по спиральному уступу. На втором витке он бросил взгляд в сторону моря, охнул от ужаса и только прибавил скорость.

Каменистый берег внизу был почти сух, только кое-где белели громадные клочья пены, однако с моря на них надвигалась огромная волна, на глаз лишь немного ниже скалы, на которую они взбирались, – такие волны возникают от подводных землетрясений и несутся по морской глади, словно какой-то чудовищный эскадрон. За первой волной двигалась вторая, более высокая, за ней третья – еще выше.

Мышелов и Фафхрд успели одолеть еще три витка, когда массивная башня-скала затряслась от удара первой волны. Одновременно дверь в ее основании распахнулась под напором воды из Внутреннего моря, и та устремилась наружу неудержимым потоком. Гребень первой волны хлестнул друзей по лодыжкам, однако не причинил им вреда и даже не замедлил их бега. Со второй и третьей волнами получилось точно так же, причем когда они обрушивались на утес, друзья оказывались еще на один виток выше. Далее последовали и четвертая волна, и пятая, но они были не выше третьей. Добравшись до плоской вершины, герои бросились на нее ничком и, вцепившись в трясущуюся скалу, направили свои взоры в сторону берега; Фафхрд при этом отметил одно весьма странное обстоятельство: в углу рта у Мышелова была зажата небольшая черная сигара.

Кремовая скальная стена задрожала от удара первой волны, и по всей ее поверхности зазмеились трещины. Вторая волна расколола стену на части, и она обрушилась в третью, подняв чудовищный фонтан брызг и вздыбив новую волну, которая двинулась в противоположном направлении и захлестнула своим грязным гребнем Фафхрда и Мышелова. Башня снова вздрогнула, но устояла, и на этом большие волны закончились. Фафхрд и Мышелов двинулись вниз по спиральному спуску и вскоре оказались у самой воды, покрывавшей дверь и все основание башни. Там они снова устремили свои взоры в сторону суши, где поднятый катаклизмом туман уже начал рассеиваться.

Примерно с полмили каменной стены обрушилось от вершины до основания и исчезло под водой, в результате чего образовалась громадная брешь, сквозь которую Внутреннее море, имевшее более высокий уровень, спокойно вытекало во Внешнее, гася мелкую зыбь, поднятую огромными волнами.

Внезапно из тумана на этой широкой реке появился «Черный казначей», плывший прямо к скале, на которой находились друзья.

Суеверный Фафхрд выругался. Он считал вполне естественным, когда чародейство работало против него, но если оно вдруг начинало ему помогать, он всегда испытывал тревогу.

Когда одномачтовик приблизился, друзья нырнули в воду, несколькими мощными взмахами рук добрались до судна, вскарабкались на борт и, когда «Черный казначей» обогнул скалу, быстро растерлись, оделись и приготовили горячее питье. Вскоре они уже сидели друг напротив друга с дымящимися кружками грога в руках. Бочонок с бренди дождался наконец своего часа.

– Теперь, когда мы уже в другом море, – сказал Фафхрд, – не пройдет и дня, как мы доберемся до Но-Омбрульска, если, конечно, не стихнет западный ветер.

Мышелов кивнул, несколько мгновений с улыбкой смотрел на товарища, потом ответил:

– Ну, мой старый друг, ты уверен, что тебе больше нечего сказать?

– Да, есть, – нахмурившись, несколько неуверенно отозвался Северянин. – Скажи, Мышелов, твоя красавица сняла маску хоть на один миг?

– А твоя? – вопросом на вопрос ответил Мышелов, загадочно поглядывая на приятеля.

Фафхрд снова нахмурился и проворчал:

– Ладно, ближе к делу: а было Ли это на самом деле? Мы оба потеряли мечи и эти липовые их драгоценности, а что взамен?

Ухмыльнувшись, Мышелов вытащил изо рта сигару и протянул ее Фафхрду.

– За этим-то я и возвращался, – объяснил он, прихлебывая грог. – Я подумал, что эта штука нам понадобится, чтобы вернуть корабль, и, возможно, так оно и оказалось.

В руке у Фафхрда была вырезанная из черного янтаря крошечная модель «Черного казначея» с отметинами от зубов Мышелова в районе кормы.

5. Не в ту сторону

Среди высокомудрых крыс, скрывающихся в лабиринтах нор под городами, среди выслеживающих их тени хорошо осведомленных котов, среди проницательных летучих мышей, бесшумно носящихся в ночи, среди космических кошек, парящих в безвоздушном пространстве на потоках света, – повсюду ходят слухи, будто двум воинам и побратимам Фафхрду и Серому Мышелову доводилось ввязываться во всякие авантюры не только в Ланкмарской империи, расположенной в Невоне, но и в иных мирах, временах и измерениях, куда они попадали через тайные двери, глубоко спрятанные в запутанных подземельях Нингобля Семиокого, чья громадная пещера, если можно так выразиться, существует одновременно во многих мирах и временах. Это подземелье – Дверь с большой буквы, а сам Нингобль бойко объясняется на языках различных миров и вселенных и собирает сплетни всех времен и народов.

По слухам, Мышелов и Фафхрд, оказываясь в новом для себя мире, уже знают все, что нужно для того, чтобы в нем жить, а Ланкмар кажется им сном, и они даже забывают все его языки, хотя их отчизна – именно он.

Поговаривают даже, что однажды два приятеля прожили жизнь в удивительнейшем из миров, который, все называли по-разному: кто Геей, кто Мидгардом [в скандинавской мифологии обитаемая человеком часть мира], кто Террой, кто Землей. Там они якобы болтались вдоль побережья некоего закрытого моря по разным странам, входившим в громадную империю, созданную за столетие до этого каким-то Александром Великим.

Вот и все, что повествует о данном предмете Скрит-летописец. А из более осведомленных источников мы узнали следующее.

Счастливо избежав гнева морского царя, Фафхрд и Серый Мышелов взяли курс на холодный Но-Омбрульск, однако к полуночи попутный западный ветер сменился на сильнейший северо-восточный. По мнению Фафхрда, которое Мышелов тут же высмеял, эта помеха была началом мести морского царя. Друзья были вынуждены поджать хвост (вернее, корму, как поправили бы нас истинные морские волки) и под одним кливером двинуться на юг, держа слева по борту мрачное гористое побережье, дабы не попасть ненароком в бескрайнее Крайнее море, которое им доводилось пересечь лишь однажды, причем гораздо южнее и при весьма страшных обстоятельствах.