Дневник. Начало (СИ) - "shellina". Страница 5

— Да никто меня не бил, мой мопед потерял управление. Итог: я лишился мопеда, а Тобиас — любимых кустов африканской розы. К счастью, он это к моему отъезду еще не обнаружил.

— Драть бы тебя, как сидорову козу! — неожиданно закричал мой крестный, стремительно поднявшись из-за стола.

— Не получится, многоуважаемый директор, по вашей рекомендации, я продуктивно провел остаток лета. От корки до корки прочитал «Историю Хогвартса», а также буквально вызубрил устав школы. Так вот, согласно этим данным, телесные наказания в школе запрещены уже на протяжении двухсот лет. Так как в этом помещении вы директор, а я ваш ученик, то наказания должны быть более традиционными, разрешенными уставом школы. Иначе я не поленюсь дойти до больничного крыла и со слезами в голосе поведать об изувере так издевающимся над бедным мальчиком…

— Вот.. ты..ты..ты, — крестный вдруг расхохотался и, повернувшись к портретам, произнес, — хорошая смена растет! Давай заключим сделку. В связи с тем, что светлые так отвыкли от контакта с темными, что воспринимают тебя и даже меня как абсолютно светлых личностей, и я не считаю нужным их в этом переубеждать. Я предлагаю тебе, в меру твоей испорченности, играть роль светлого. Если продержишься до четвертого курса и крупно не набедокуришь, то к твоему совершеннолетию, то есть на пятнадцатилетие я разоряюсь на новенький мотоцикл. Предупреждаю сразу, я все-таки темный, поэтому играть буду не совсем честно. В качестве стимуляции и провокации все твои занятия с завтрашнего дня будут проходить совместно с факультетом Гриффиндор, как полнейшим антиподом тем, с кем ты учишься сейчас. Поверь, они тебя будут ненавидеть только за то, что ты слизеринец. Все это делается для твоего же блага. Обретение силы ты должен пройти строго под моим контролем ровно в 15 лет. Запомни, наипервейшей задачей для тебя на данный момент является полный контроль над силой и над собой. Ты силен, мальчик мой, очень силен, мне иногда даже кажется...

Что ему кажется, я так и не узнал, но решил для себя, что в лепешку расшибусь, но заставлю таки крестного выполнить обещание. Самую дорогую модель выберу! По-крайней мере, постараюсь... К тому же, я не дурак, я все понимаю. Если я потеряю контроль над силой, то от этого замка и от всех его обитателей ничего не останется.

— Деньги начинай копить, крестный, можешь даже крылышки заказать. Я согласен.»

В зале раздалось тихое хихиканье. Многие из сидящих, видимо, представили Снейпа с белыми крыльями. Перси, не давая слово Эйлин, продолжил читать.

====== Глава 5 “10 баллов за иголку” ======

«11 сентября 1971 года.

За эту неделю ничего особенного не произошло, за исключением одного запоминающегося урока, где мне все-таки не удалось сдержать в полной мере свою темную сущность. А так, я был сущим ангелочком. Прилежно учился, выполнял задания только на “превосходно”. Еще бы их не выполнять, профессора не смогли сообщить мне ничего нового. Подумать только, за последнюю неделю я заработал целых 50 баллов для Слизерина. 10 из которых еще долго будут мне вспоминаться и приносить очень много радости.

В пятницу после завтрака у нас была трансфигурация. Вообще, согласно моему договору с крестным, я стараюсь особо не высовываться, но давешняя троица, с которой я ехал в одном купе, за что-то меня невзлюбила. Они пытались достать меня всегда, как только я появлялся на их горизонте. Начиналось все довольно безобидно: с взаимных оскорблений, затем в ход шла тяжелая артиллерия (с их стороны), то есть палочка и кулаки. Я же не применял ни того и ни другого, считая это не спортивным, но слишком уж часто мы с ними сталкивались. Тут впору заподозрить, что крестный играет ну очень не честно и специально науськивает этих болонок на меня. Перед самым кабинетом трансфигурации я внезапно с грохотом растянулся на полу. Уже через секунду я сообразил, что это была магическая подножка. Гадать, кто мог ее поставить, было просто бессмысленно, и так все понятно. Попытался подняться. Не получилось. Наверно, они задействовали один из видов приклеивающих чар. Неплохо для первокурсников, особенно учитывая, что они светлые. Я их даже зауважал. Недолго. Секунд на десять. Какая восхитительная низость. А чем тогда мои шалости будут отличаться от их попытки привлечь к себе внимание? И что же мне делать? В принципе, я мог освободиться самостоятельно еще минуту назад, но это могло повлечь за собой некоторые разрушения. Я подумал, что крестный совсем ни это имел в виду, приказывая не привлекать к себе внимание. Поэтому я продолжал вяло трепыхаться, изображая попытки освободиться, под громкий гогот гриффиндорцев. И тут, по закону жанра, дверь открылась и на пороге возникла профессор МакГонагалл. Видимо, она хотела пригласить нас в класс. А здесь — картина маслом. Мое вяло брыкающееся тело у ее ног, как романтично. Прямо страдающий рыцарь у ног прекрасной дамы.

— Что здесь происходит? Это возмутительно, — сквозь зубы произнесла она, молниеносно вскидывая палочку. В следующую секунду я понял, что могу свободно двигаться. Особо не медля, я поднялся и преданно посмотрел на профессора щенячьими глазами.

Вчера специально тренировался перед зеркалом, вспоминая как Тобиас смотрел на маму, жалостливо выпрашивая семена жутко ядовитой аргентинской орхидеи. Так как, учитывая проживающего в поместье ребенка, маленького и жутко любопытного, чей длинный носик был неоднократно замечен в таких местах, где ему находиться не полагалось, выращивать что-то опаснее чеснока на территории поместья было категорически запрещено. Так вот, пользуясь таким взглядом, он умудрился добиться разрешения у моей мамы.

— Спасибо, профессор, — прощебетал я и опустил глазки куда-то в район пола, внутренне задыхаясь от хохота. Великолепный способ проверить, как такой взгляд в сочетании с образом недокормленного заморыша действует на взрослых светлых.

— Посмотри на меня, — произнес строгий женский голос. Я почувствовал, как тонкие женские пальцы взяли меня за подбородок. Пришлось закусить губу, чтобы сохранить на лице то жалкое забитое выражение, — кто это сделал?

— Я не знаю, профессор, — прошептал я,— просто шел, упал и не мог подняться.

— Понятно, — зло процедила она, — выношу вопрос на более широкую аудиторию. Итак, кто это сделал?

Ответом ей послужило молчание.

— Хорошо. Тогда -20 баллов с Гриффиндора за трусость, недостойную моего факультета. Мне очень стыдно за вас.

Она, наконец-то, отпустила мое лицо и стремительно вошла в класс. Хм, если так дальше пойдет, мой факультет выиграет кубок, не прилагая никаких усилий. С одной стороны, профессора щедро раздают мне баллы, а с другой, снимают их с других факультетов за выпады в мою сторону. Из размышления меня вывел раздраженный голос МакГонагалл:

— Что вы там столпились? Быстро заходим в класс и рассаживаемся.

Я сел где-то в уголке, мимоходом отмечая, какие злобные взгляды бросают на меня Поттер и Блек. Нет, они на меня напали исподтишка, за свою тупость лишились баллов, и я же оказался во всем этом виноват. Нормальная логика у ребят, ничего не скажешь.

Рядом со мной плюхнулась Эванс. С тех пор, как Альбус поставил уроки Слизерина совместно с грифами, она практически от меня не отходит, пытаясь вернуть, по ее словам, нашу дружбу! А мы, оказывается, дружили. Не знал, не знал. А вообще, ее присутствие меня почему-то не напрягает. Нормальная такая девчонка, несмотря на то, что светлая. Если хочет проводить все свое свободное время рядом, пусть, я в целом не против. Тем более, что периодически возникает гаденькое чувство, греющее мою темную душу, при виде взглядов, бросаемых в нашу сторону львятками, возомнившими себя главными баранами в их курятнике. Все-таки хорошо, что я на Гриффиндор не распределился. Интересно, где она была, что пропустила такое феерическое зрелище: порка факультета храбрецов за трусость.

Урок был так себе, не интересным, собственно как и все уроки на первом курсе. Мы должны были превратить спичку в иголку. Делать ничего не хотелось, и я решил, что превращение произведу в конце урока. Бездумно водил палочкой над спичкой, одновременно разглядывая класс. Попытки светлых совершить простейшее задание вызывали даже не смех, а умиление. И тут мой взгляд остановился на парте Поттера, который привстав, яростно махал палочкой над своей спичкой.