Золушка и Мафиози (ЛП) - Беллучи Лола. Страница 48
Взгляд Тициано вдруг стал странным. Я слишком долго молчала?
— Я не хотела все портить с машинами, — признаюсь я, желая отвлечься от мыслей в голове.
— А что ты хотела? — Игриво спрашивает он. — И что же произошло? Ты споткнулась о них, и они оказались в алфавитном порядке и по цвету расставленные?
Я закатываю глаза.
— Нет. Мне пришлось попросить помощи. Я не умею водить машину, — признаюсь я, немного смущаясь. — Я даже думала попросить тебя научить меня, но после твоего маленького шоу только потому, что я переставляла твои игрушки... Я даже не хочу представлять, что будет, если я случайно поцарапаю одну из них.
В этой шутке есть доля правды. Если подумать, может, это и есть чистая правда. Я подумывала о том, чтобы попросить его научить меня водить машину. В Нью-Йорке друзья дали мне несколько уроков, но права я так и не получила, потому что ни отец, ни дядя не разрешили.
Вот что привело меня в гараж, честно говоря. Я хотела посмотреть, есть ли у Тициано машина, на которой я могла бы начать тренироваться. Небольшая и как можно более старая. Чтобы не было проблем с авариями.
Пристрастие Тициано к спортивным и роскошным автомобилям - не секрет. По сути, похвастаться тем, что ты видел одну из машин Тициано, это практически признание великого достижения среди мужчин Кантины. А те, кто утверждает, что припарковал одну из них? К ним относятся как к героям. Ведь помимо того, что машины действительно невероятны, все знают, как любит их младший босс. Я думала, это преувеличение... Ну, это точно не так.
— Никто из нас не хочет этого видеть, Рафаэла, — подтверждает Тициано, внезапно бледнея, и я смеюсь. — Итак, если ты не споткнулась...
— Мне стало любопытно. Как я уже сказала, я не умею водить, но мне нравятся спортивные машины, а я видела только одну или две твоих...
Я говорю полуправду, потому что никогда не признаюсь во всей правде.
— Признаться, коллекция произвела на меня впечатление... Но она казалась такой беспорядочной... Не было никакой логики в организационном порядке. Вот тебе аргумент.
— Потому что в организации не должно быть логики, Рафаэла. Так же, как машины не должны пахнуть ничем, кроме кожи, и им также не нужны мусорные ведра.
Я фыркнула.
— А куда ты будешь складывать мусор?
— Определенно не в машину!
— Никогда? — Удивленно спрашиваю я. — А если, не знаю, вдруг тебе захочется съесть шоколадку в машине? Куда девать упаковку?
— Никому не позволено есть шоколад в моей машине, Рафаэла.
Я снова закатываю глаза.
— А сигареты, куда девать пачку, когда они заканчиваются?
— Я использую портсигар.
— Хорошо, но что делать, если однажды ты забыл портсигар?
— Я держу портсигар в бардачке каждой машины.
— А что, если закончились сигареты в портсигаре и пришлось…
— Мы действительно ведем этот разговор? — Перебивает Тициано, сузив глаза. Волосы на его макушке, более длинные, чем по бокам, свисают вперед, когда он двигается.
Его рука продолжает двигаться вверх и вниз по моей коже в восхитительной ласке.
— Я любопытный человек.
— Мои бедные машины знают об этом.
— Конечно. Бедные, бедные машины. Что ты делаешь если в машине есть мусор?
— Я кладу его в карман и выбрасываю, когда выхожу из машины. — Я открываю рот, но закрываю его и облизываю губы. В этом нет никакого смысла.
Было бы гораздо проще, если бы он держал мусорные ведерки в машинах.
— Где ты вообще взяла эти контейнеры?
Я пожимаю плечами.
— Я купила их в Instagram и доставила сюда. Магазин сразу же отправил их, когда я сказала, для кого они предназначены. У того, что я твоя жена, есть несколько преимуществ.
— Всего несколько? — Спросил он, проведя рукой по моему животу и середине ног.
— Это то, что я сказала.
— Некоторые лучше, чем другие, я полагаю.
— Я не знаю, — Насмехаюсь я, стараясь не ерзать, когда Тициано гладит меня по бедру. Он щелкает языком.
— Не знаешь? Тогда, думаю, мне есть чему тебя поучить.
43
ТИЦИАНО КАТАНЕО
Я переворачиваю экран своего мобильного телефона, отстукивая ногами каждый шаг. Выходить из дома, отсчитывать секунды до возвращения, стало рутиной в последние недели, но сегодня, в частности, погружение между ног моей жены - не единственная причина, по которой я отсчитываю время. Как будто бесконечная бумажная работа, в которой я утопаю, не была достаточно дерьмовой, в моем ежедневнике еще есть встреча с Энцо, мать его, Леоне, и еще одна - с Витторио.
Раздражать старшего брата всегда было одним из моих любимых развлечений, но в последнее время Дон определенно не входит в список моих любимых людей. И это при том, что даже спустя две недели после моей свадьбы он продолжает наказывать меня при любой возможности.
— Луиджия моя дорогая! — Приветствую я, когда вхожу в зал дома и вижу, как передо мной материализуется экономка. — Как поживаешь?
Я целую ее в щеки, и она дарит мне ту крошечную улыбку, которая бывает только для меня.
— Привет, Тициано. Я в порядке. У тебя есть минутка?
— Для тебя? У меня есть все время в мире.
Она закатывает глаза от моего обаяния, но уголки ее губ приподнимаются еще больше. Теперь ее улыбку можно разглядеть даже без помощи микроскопа.
— Мне просто нужно кое-что спросить мой мальчик, вопрос, который должна была решить Анализа, но она слишком боится тебя, чтобы спрашивать, — лицо Луиджии искажается в неодобрении, и я смеюсь, потому что моя новая экономка определенно боится меня. Она практически убегает каждый раз, когда видит меня. — Это касается свадебных подарков. Они продолжают прибывать и накапливаться в ожидании адресата.
Я хмурюсь и поворачиваю голову.
— Почему Рафаэла до сих пор не открыла их?
Луиджия почти незаметно кривит губы, прежде чем ответить.
— Они адресованы только тебе.
Мой лоб перестает хмурится от этого объяснения, но гнев, который и так уже бурлил в моих венах, усиливается. Сукины дети. Семья – это моя жизнь, но, если бы я мог, я бы убил их всех.
Я делаю глубокий вдох. Если Рафаэла отказалась открывать, значит, ей не все равно.
— Я не буду их открывать, Луиджия. Просто сделай это, пожалуйста. Реши, что останется, а что нет. Что решишь "да" - подари Рафаэле, а что "нет" - распорядись по своему усмотрению.
Она кивает.
— Хорошо, все будет сделано, Тициано.
— До встречи, моя дорогая.
— До встречи. Хорошего дня.
***
— Ты скучал по мне? — Я толкаю плечом Джанни, выходя из машины у ворот дома, и он делает то же самое.
— Ты помял мой костюм, придурок! — Жалуется он, и я снова толкаю его, просто потому что могу.
Придирки к младшему брату – это все, что мне нужно, чтобы выплеснуть часть разочарования, лежащего на моих плечах. День был именно таким, каким я его себе представлял, когда выходил из дома утром.
— Ты не видел меня со свадьбы, я важнее твоего костюма, — говорю я, обнимая его за плечи, пока мы идем в дом, и он фыркает в знак явного несогласия. — Как тебе Южная Америка?
— Чертовски жарко, — ворчит он, и я смеюсь.
— Разве там не зима?
— А Бразилия знает этот сезон? — Возмущается он.
— В точку. — Улыбаюсь я. — Тебе удалось разобраться с закупками для винодельни?
— Да, и еще я сделал остановку в Колумбии, чтобы поставить на место проект семьи Гуальдан, принадлежащий Пабло Эскобару.
— Так эффективно... Таким образом, тебя скоро повысят до консильери.
— И придется работать напрямую с Витторио? Ты сошел с ума?
Я снова смеюсь.
— И снова, братишка, ты прав. — Я отпускаю его, пройдя через двери, потому что он идет в мамину столовую, а я - к себе домой. — На этом мы расстаемся.
— Все еще под землей?