Кругом одни принцессы - Резанова Наталья Владимировна. Страница 25

– Хорошо, – раздраженно бросил принц-генерал. – Освобождаем тебя от присяги. Начинайте допрос.

– Свидетельница, назовите свое имя, – потребовал адвокат.

– Меня называют Конни.

– Конни как?

– Просто Конни.

– В каких отношениях вы состоите с подсудимым?

– Я являюсь его теткой и опекуншей.

– С какой целью вы прибыли в Даун-таун?

– Мы здесь проездом. Сопровождаю племянника в Чифаньский университет.

– Это что же! – возмутился принц-генерал. – Уже и Лямойские школы плохи? Больно умные стали!

– Ничего не могу поделать, ваша светлость. Такова была воля покойных родителей моего племянника.

Хэм отрыл рот, видимо для того, чтобы возмутиться тем, что я спровадила на тот свет его почтенного батюшку, но вовремя спохватился. А генерального принца ответ, видимо, успокоил.

– Продолжайте.

– Свидетельница, что вы делали в момент совершения преступления?

– Спала у себя в номере.

– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Мэтр, если бы я спала с кем-нибудь, я бы так и сказала. Портье, возможно, может подтвердить, что я не выходила.

– Предположим, это так. Но я не вижу, чем подобное свидетельство может помочь следствию? – возмутилась Миранда Рул.

– А вот как раз такое свидетельство и может помочь! Ребенок остался без руководства старших, которые могли бы направить его по верному пути…

– Я не ребенок!

– Подсудимый сам заявляет, что не является ребенком.

– И тем не менее, он – несовершеннолетний.

– По законам принципата Ля Мой! А по варварским законам он давно уже взрослый.

– Простите, доктор Рул, – вмешалась я. – Но если вы предлагаете оценивать поступки моего племянника с точки зрения варварских законов, то он не совершил ничего предосудительного. Наоборот, его действия достойны похвалы, ибо ни один воин не позволит оскорблять себя непристойными предложениями.

– Это нонсенс! – взвизгнула доктор Рул. – Ваши дикарские сексуальные табу не имеют в Даун-тауне никакой силы!

– Разрешите задать вам еще один вопрос, доктор Рул. Как вы определяете понятия ««варварский» или «дикарский»?

– Ну, нецивилизованный… примитивный… животный…

– Итак, приравнивая моего племянника к животным, вы попираете законы собственного законодательства. Ибо права животных не должны нарушаться! И в первую очередь, их свобода не должна ограничиваться. Следовательно, задержание моего племянника юридически неправомочно.

– Протестую, ваша светлость! Свидетельница передергивает, стремясь запутать следствие и отодвинуть вынесение приговора.

– Вовсе нет, генеральный принц и все прочие дауны! Я только прошу не торопиться с решением. Ибо лично меня ужасает в правосудии поспешность.

– А ведь действительно, – мэтр де Ликти, за которого я сделала всю работу, наконец соизволил приоткрыть ротик, – перед нами юридический казус. Если не принимать во внимание варварское происхождение и гражданство юного Хэма, то он не подлежит строгому наказанию как несовершеннолетний и может быть отпущен под залог. А если принимать, то он подлежит немедленной высылке за пределы принципата Ля Мой.

Я начала успокаиваться. И напрасно.

– Так-то оно так, мэтр де Ликти, – вступил принц-генерал. – И все было бы в порядке, если б дело ограничилось только первоначальным обвинением. К сожалению, есть основания предполагать, что все гораздо хуже…

Я перевела взгляд на доктора Рул. Какой еще сюрпризец заготовила эта стерва?

Но обвинительница таращила глаза на своего правителя в полном недоумении. Выходит, автором сюрприза является Остин-Мартин ХVI лично.

Пакостно улыбаясь, он сообщил.

– Извините, мэтр и мэтресса. Но нынче утром я получил информацию, из которой следовало, что по крайней мере один из обвиняемых не тот, за кого себя выдает…

Я чуть не выругалась. Неужели Хэм проболтался о своем подлинном статусе? Тогда положение гораздо серьезнее, чем я предполагала. Краем глаза я покосилась на балкон, прикидывая, сумею ли увернуться от арбалетных стрел, когда буду пробиваться к скамье подсудимых.

– А это уже затрагивает вопросы государственной безопасности, и подлежит исключительно моей юрисдикции. Итак, – победоносно заключил генеральный принц, – суд предоставляет публике собственного свидетеля!

И в зале появился Кэш.

Подобно прежним свидетелям он назвал свое имя. А когда поклялся говорить правду, настал момент истины.

– Скажи нам, добрый даун, – обратился к нему принц-генерал, – узнаешь ли ты молодого человека на скамье подсудимых?

– Это белобрысого-то? Да, ваша светлость. И я заявляю, что он волкодавльский шпион!

Зал охнул. Повернувшись ко мне, Кэш сказал:

– Ничего личного, мэм. Прежде всего, я законопослушный даун.

– На чем основывается твое заявление?

– Вчера, когда он остановился у нас в гостинице, то предлагал расплачиваться деревянными!

Реакция зала была похлеще, чем на рассказ доктора Ньюэры. Похоже, лучше бы для Хэма и впрямь кого-нибудь убить. Глаза даунов горели праведным гневом, кулаки сжимались.

– А после я припомнил, как он меня расспрашивал, где у нас то, где у нас се, и понял – точно, шпион. И попросил его тетку запереть его в номере. Чтоб, значит, и ее испытать. Она заперла – я проверил. Стало быть, она про дела его шпионские понятия не имела. А он в окно, как оказалось, вылез. Ну, разве честный человек полезет в окно среди ночи, да еще из собственного номера?

– Какие вам еще нужны доказательства? – возгремел генеральный принц, хотя ни адвокат, ни обвинитель и не собирались ему возражать. – Я требую, чтобы арестованный, обозначенный в материалах следствия как «Хэм», был отправлен в следственную тюрьму Даун-тауна на предмет установления его личности!

– Следует ли поднимать вопрос о материальной компенсации пострадавшему Симплетону? – вклинилась доктор Рул.

– Ни в коем случае. Пусть в следующий раз смотрит, к кому обращаться с дружескими предложениями, и не связывается с врагами государства.

– А как с другим обвиняемым?

– И его туда же для того же! Потому как есть подозрение, что он является международным террористом Никодимом Карлосом ибн Лифшицем-заде, о котором точно известно, что у него, как у этого, две руки, две ноги и два глаза! – Орать генеральный принц принялся, чтобы завести зал, но заодно завелся и сам. Повернувшись к Рыбину Гранату, он рявкнул: – А ты как думал? Что будешь уважаемых даунов обыгрывать? Двадцать тысяч пурпурных огреб да еще и счет поспешил открыть, как порядочный!

– В «Абу-Хасан Исмаил-шах банке», – уточнил Рыбин Гранат.

– Вот именно. И счет этот будет блокирован.

– Не будет ли целесообразно задержать свидетельницу Конни? – подсуетился мэтр де Ликти.

Принц-генерал поднялся с кресла и поглядел на меня – сверху вниз, что-то просчитывая. Гнев его, и без того наигранный, улегся.

– Нет, это лишнее, – процедил он. – Но имущество ее, как и у остальных, будет арестовано, а ее кредитные карты не будут приниматься к оплате. Безопасность государства – превыше всего. А то больно умные все стали. Посмотрим, какие будете умные, когда будете бедные! И все! Заседание суда окончено.

Может, генеральный принц Остин-Мартин ХVI считал себя очень хитрым и коварным, но я тоже не вчера родилась. Повестку мне принесли утром, и все время до начала суда я потратила но то, чтобы:

а) найти кварталы с подозрительной репутацией и в них – подходящее убежище;

б) перевести туда наше имущество и лошадей;

в) обналичить часть денег.

К сожалению, я ничего не сделала для Рыбина Граната, поскольку не знала, что он тоже арестован. Но и Рыбин был не промах, хоть и промахнулся с этой докторицей. Разумеется, название банка он произнес не для принца-генерала. Тот и без того знал, куда единоборец поместил свои денежки. Он сообщил это мне.

Конечно, нехорошо для сотрудника банковской охраны грабить банк. Но в Даун-тауне с нами обошлись более чем нехорошо. К тому же «АХИШ» – наши давние конкуренты, то есть не мои лично, а МГБ. А про конкурентов порой больше знаешь, чем про себя, родимых. Во всяком случае, Финалгон много рассказывал нам про охранную систему «ахишей», не знаю уж, при каких обстоятельствах он с ней познакомился.