Дворянин без титула (СИ) - Богдашов Сергей Александрович. Страница 8

— Ну, всё. Через полчаса вся женская часть дворни будет знать, какого размера член у юного барина, — прошептал я про себя.

Собственно, стыдиться Александру нечего, а уж я тем более не собираюсь. Размер, как размер. Не выдающийся, но вполне достойный.

Лёвка сбежал после первого же захода в парилку, успев лишь наскоро обмыться, а я ещё добрый час блаженствовал, измочалив об себя три хорошо собранных берёзовых веника.

— Барин, хозяйка послала спросить — вы не угорели там? — послышался девичий голос из-за двери, когда я остывал, попивая квас.

— Передай, что я уже выхожу.

— Может, мне квас забрать? Он же нагрелся и уже невкусный.

— Я тебе потом сам ещё раз всё покажу, если ты, конечно, захочешь, — расхохотался я в ответ на столь примитивную хитрость.

Девушка прыснула в ответ, и неуверенно хихикнув, умчалась докладывать, что барин помылся и уже идёт.

А перед сном ко мне заглянула Акулина. Ненадолго, всего-то на часок. Зато утром я, в кои веки, проснулся без юношеских поллюций.

Проснулся я рано. Почти что с первыми лучами Солнца. Оно и не удивительно. Штор на окне, выходящем на восток, не предусмотрено, равно, как и каких-то приспособлений для их крепления. Так что, крутился я не долго. Из-за летней духоты под одеялом спрятаться не удалось, а заснуть при ярком свете никак не получалось.

Первым делом помчался в туалет. Он здесь в конце коридора на первом этаже.

Туалет в усадьбе обычный — дырка в полу, накрытая тяжёлой деревянной крышкой с ручкой.

Вверху, на стене, есть небольшое оконце, типа форточки.

Внизу находится выгребная яма.

Стало немножко грустно. До появления первых унитазов в России ещё добрых полвека ждать, если не больше. И всё бы ничего, но как хорошо на них думалось…

В малой столовой — так гордо называлась небольшая комната рядом с кухней, меня уже дожидалась бабушка.

— Как ты вовремя. Как раз первые пирожки подошли. Тебе какие больше нравятся — с земляникой или с вишней?

— Лучше с земляникой, — выбрал я наименьшее из зол, так как вишня в этих краях сладость не набирает.

Кислятина такая, что косым можно глаза править с её помощью.

— Бабушка, а ты мне расскажешь, что почём в ваших краях? — задал я животрепещущий вопрос, и почти тут же, на ближайшем ко мне стуле, нарисовался Виктор Иванович, который одобрительно кивнул мне головой, давая понять, что вопрос я задал правильный.

— А что именно тебя интересует?

— Пожалуй, всё понемногу. Цена продуктов, изб, крепостных, кирпича, мебели и той же скотины с птицей.

— Сашенька, а тебе это для чего?

— Знание — сила! — торжественно произнёс я исторический лозунг, но затем немного сбавил пафос, — Знаешь, мне тут интересные вещи рассказывали, как люди на ровном месте деньги делают.

— Так кто делает-то — купцы, мещане, ну и прочий люд, — поджала бабушка губы.

— Ну, не скажи. Княгиня Долгорукова, та, что в девичестве Пашковой была, вот неплохо устроилась. Только в этом году уже четыре имения скупила и в прибыли осталась.

— Погоди. Она их перепродала?

— Имения нет, себе оставила, а вот часть крепостных продала, предварительно их рассортировав, согласно знаниям и навыкам.

— И кто же в тех имениях работать будет?

— Бабушка, а ты никогда не слышала, что средняя полоса России перенаселена. Земли мало, а людей много. Оттого и истощается землица, принося малые урожаи. Вот у тебя овёс сколько выхода даёт?

— Сам-три в хороший год бывает, — гордо подбоченилась бабушка, в ответ на что я лишь фыркнул, глядя на кислое лицо своего тульпа, — Я что-то смешное сказала?

— Нет, просто ты не сказала всей правды. Про годы недородов забыла упомянуть, — постарался я смягчить свой ответ, для чего и продолжил плести кружева, — Ты пойми, мне же детально надо всё знать, и в первую очередь, не про лучшие годы, а про подводные камни. Они куда опасней, чем небывалый урожай.

— Было несколько лет, когда один-два на овсе с трудом наскребали, — нехотя призналась бабушка, — Тогда скотины много порезали. До сих пор поголовье не восстановилось.

— Ладно, Бог с ним, с овсом, — решил сменить я тему, заметив, что старушка расстроилась, — Расскажи мне, сколько у вас продукты стоят.

— Месяц на месяц не приходится. Меняются же цены, — оживилась Мария Алексеевна, — Но чисто ради примера могу сказать, что рожь мы продаём по тридцать-сорок копеек за пуд. С яблоневого сада небольшой доход имеем. А впрочем, зачем я тебе это рассказываю. Сегодня к нам соседи в гости приедут, а завтра, как я доподлинно знаю, они собирались на ярмарку. Тут, недалеко. Она в Подкрестье в это воскресенье будет. Можешь сними ехать, а хочешь, я наш тарантас велю заложить. Как раз за день успеете туда и обратно скататься.

— Спасибо, бабушка. Я тебе вечером скажу, что решил. Ничего страшного не случится, если я к обеду опоздаю?

— Ты куда-то собрался?

— Хочу на природу посмотреть. Надоел мне угрюмый Петербург. Он давит на меня своей каменной мощью.

Мой ответ вызвал у Марии Алексеевны нешуточное удивление. До этого Александр не отличался страстью к прогулкам где-либо, кроме аллей парков и тротуаров проспектов и набережных.

— Но у меня ничего нет для тебя из одежды… — попыталась бабушка меня остановить.

— Я уже всё купил, и очень хорошего качества, — с трудом удержался я, чтобы не уточнить, что после покупок остался почти без денег.

Родители, они всегда такие родители. Сами всё решили, а нет бы подождать до конца месяца, когда я получу своё первое жалованье. Пятьдесят восемь рублей и тридцать три копейки, потраченные на одежду и обувь — не великие деньги, но к моим оставшимся тридцати четырём рублям они бы в самый раз пришлись.

Я быстро переоделся и вковался в ботинки, вполне сносно сумев намотать портянки. Пройти придётся много и в новой обуви, а хромать мне совсем не хочется. Мои ботинки далеко не берцы, хотя бы потому, что лишены протектора на подошве, но это было лучшее из того, что я нашёл.

Понятное дело, что природные красоты Михайловского меня не слишком интересовали. Зато попытаться найти колодец на наших вотчинных землях — это тема!

А если он подойдёт мне по своему уровню и специализации, то можно попробовать вырастить перл.

Надо сказать, что мои надежды на находку не лишены шансов. В конце концов Михайловское — это глушь, провинция и далёкий уголок страны, куда далеко не каждый из лозоходцев рискнёт забраться по своей воле. Та же сотня километров до Пскова в распутицу… Врагу не пожелаю.

За пределы усадьбы я вышел лёгким прогулочным шагом, прекрасно зная, что из окон особняка за мной наблюдает не одна пара любопытных глаз.

Барчук оделся в причудливый наряд и пешком пошёл в сторону леса!

— «Наши люди в булочную на такси не ездят», — очень хотелось бы мне сказать им в ответ, но нет, не поймут-с…

Не объяснить крестьянам, для которых такая прогулка молодого барина по дикой природе настолько же выбивается из образа, как для советского человека поездка на такси за хлебом.

Сначала моя прогулка шла легко и непринуждённо, ровно до той поры, пока я не зашёл в первую же рощицу. Там меня встретила высокая трава, колючий кустарник и полторы дюжины зверски агрессивных комаров.

Срезав свои ножом пару веток с крупной листвой, я первое время вполне успешно отбивался от кровососущих насекомых, однако, когда их ряды существенно пополнились, то попробовал использовать магию. Безрезультатно. Моим небольшим огненным лезвием матёрого комара не испугаешь. А прицельно попасть по кровососу сложно, веником и то проще отбиваться.

Морально я сдался, и резко увеличив скорость, почти бегом ломанулся к просвету, чтобы выскочить на ближайший луг.

Каким чудом я его успел почувствовать, не знаю.

Зато я нашёл колодец!