Эволюционер из трущоб. Том 3 (СИ) - Панарин Антон. Страница 12

— Да жрать меньше надо! Тогдам своим салом и не зацепился бы за проволоку, — возмутился Ганик и повернулся ко мне. — Прикинь? Куснули проволоку и лезем во двор, а этот за нами. Слышу сзади писк такой противный и запыхтел кто-то. Поворачиваюсь, а там Беляш на сетке повис, бочину — как рыбу на крючок насадило. Благо, сетка не ржавая была, а то уже бы хоронили этого жиробаса.

Своими словами он слегка успокоил мою тревогу, но при этом тут же дал новый повод для волнения.

— А много твалей в Алти? — спросил я.

— Слушай, да так-то всех выбили. Но, вроде, по округе ещё рыщут. Тут неделю назад даже выстрелы были слышны. — Гарик шмыгнул носом и потянулся к карману, в котором раньше была пачка сигарет. Пощупал карман и вспомнил, что курить уже бросил. По крайней мере, пытается бросить.

— Да чё ты заливаешь? — усмехнулся Леший. — От нас дотуда тридцать километров. Хрен бы ты чего услышал.

— Да я тебе отвечаю! Чётко были слышны щелчки! — возмутился Крест и лбом упёрся в лоб Лешего. — Хочешь сказать, что я трепло?

— А если и так, то что? — хищно ухмыльнулся Леший, готовясь принять бой.

— Хотите вместе со мной тлениловаться? — спросил я, останавливая перепалку.

Гарик и Леший одновременно выпалили:

— А твой батя не будет против?

— Давайте сплосим, — пожал я плечами.

Спустя пару минут мы услышали:

— Чего? С какого хрена я должен тренировать эту шпану? — нахмурился Гаврилов, жуя травинку.

— Это не шпана, а мои длузья. К тому же, так я всегда буду под плисмотлом, да и тлениловаться с длузьями куда веселее.

— А терять их на войне — весело вдвойне, — печально сказал капитан. Смерил нас взглядом и, после недолгих раздумий, согласился. — Чёрт с вами. Первая тренировка ежедневно в пять утра. Кто не придёт на первое занятие, на остальные тоже может не приходить. Всё ясно?

— В пять утра? — выпучил глаза Беляш.

— Не, ну так-то всё правильно. Это в наших интересах. Ты если не хочешь, не занимайся, — сказал Гарик и протянул руку Гаву. — Я в деле, и спасибо за то, что согласились с нами возиться.

— На здоровье, — хмыкнул Гаврилов. — Называйте меня Станислав Карлович. — Гав тут же зыркнул на меня и добавил. — Молчи. А не то убью.

Ребята тут же зашептались, пытаясь понять, почему капитан пригрозил мне. Первым сообразил Заводчанин и прыснул со смеху.

— Так, идите нахрен. Можете искать другого тренера, — закатив глаза, сказал Гав, схватил меня за ворот рубахи и потащил за собой.

— Заводчанин, дурак! Рот закрой свой, — шикнул на него Крест, до которого явно тоже дошло, с чего ржал его друг. — Он больше не будет смеяться! Честное слово!

— Честное? — спросил капитан, обернулся, посмотрев в серьёзные лица ребят, и кивнул. — Если готовы пахать до потери пульса, то приходите. Но сюсюкаться с вами не буду. Утренняя и вечерняя тренировки обязательны. Дневную можете пропускать, если не хотите учиться драться и стрелять.

Сейчас было лето. В школу ходить не нужно, по этому Гав и предложил им посещать все занятия без исключения. Но с наступлением осени всё может поменяться. Хотя зная моих друзей лоботрясов, они скорее прогуляют школу, чем упустят возможность научиться драться. Ну да не беда, читать и писать я их и сам научу.

— Спасибо! — воскликнули ребята, не понимая, на что подписались.

В пять утра ребята, как и было велено, стояли у нас во дворе, потирая заспанные глаза. А через двадцать минут тренировка для них превратилась в настоящий кошмар. Котёнок специального назначения сорвал осиновый прутик и стал стегать им по спинам тех, кто думал, что может отдохнуть или сбежать с занятия после его начала. А таковыми были Пупок, то есть Беляш, и Заводчанин.

Прутик со свистом рассекал воздух, хлестко жаля спины ребят.

— Чего скуксились⁈ Если у вас есть силы, чтобы дышать и стоять на ногах, значит можете продолжать тренировку! — задорно выкрикивал Гаврилов, гоняя их по двору.

Леший, Рыбак и Гарик держались молодцом! Но через полчаса и они сдались. Упали без сил в грязь и лишь шумно дышали, порой ойкая от ударов прутиком.

— Салаги! За такое вас бы вышвырнули из учебки в первый же день, — заявил капитан со знанием дела. Я посмотрел в глаза Гава, и мне показалось, что он прямо сейчас с наслаждением вспоминает время, проведённое в учебке. Могу его понять. В пансионате тоже были положительные моменты.

— Но мы ведь не в учебке, — простонал Гарик, приподнявшись на локтях.

— Только это вас и спасло от отчисления, — хмыкнул Гаврилов. — Ладно. На вечернюю тренировку можете не приходить. Да вы и не сможете. — Капитан засмеялся, представляя, какие приятные ощущения ожидают ребят, когда мышцы начнут болеть. — Но! — Он поднял вверх указательный палец. — Как я и говорил, если хоть кто-то из вас не придёт на утреннюю тренировку, то я больше не буду тренировать никого из вас.

— Пап, не жести, — попросил я, прислонившись спиной к стене дома.

— Думаешь, перебор? — улыбаясь, спросил капитан, и я кивнул. — Ладно. Тогда будет отчислен только тот, кто не явится на занятие. А теперь вольно! Топайте по домам.

Со стороны казалось,что Гав суров и, возможно, даже издевается над нами. Но он искренне был счастлив тому, что его знания перенимает новое поколение. Меня-то тренировать он привык, и мы часто бодались характерами. А тут появились новые благодарные ученики! Готовые внимать каждому его слову и безропотно выполнять указания, не пытаясь жульничать.

Кряхтя, ребята поднялись с земли и направились к выходу, когда услышали позади жалобный голос Беляша.

— Мужики, кажется у меня ноги отказали! — испуганно пискнул он, пытаясь подняться на ноги, которые отказывались егодержать и то и дело подгибались.

— Да ё-моё⁈ Ты хочешь, чтобы мы тебя домой тащили? — закатив глаза, спросил Гарик.

— Можете взять тележку. Так будет легче. — Гаврилов указал на ржавую тачанку, стоящую у сарая.

— Спасибо. Возьмём телегу и сбросим этого жирдяя в обрыв, — хихикнул Леший.

— Эй! Вы чего⁈ Не нужна мне такая помощь! Я и сам смогу, ой… — закричал Беляш, силясь подняться, и забавно завалился на бок.

— Ладно, не ссы. Никуда мы тебя сбрасывать не будем. — Гарик подогнал тележку, и мы с трудом закинули туда Беляша, после чего ребята покатили его за калитку.

— Нормальные ребята. С такими можно в разведку идти, — вынес свой вердикт Гаврилов, когда они ушли. — Но им об этом не говори.

— Само собой.

— И, кстати, как ты там меня назвал? — спросил капитан, продолжая улыбаться так, как будто в этот момент был счастлив.

— Каллович? — шутливо уточнил я и тут же рванул с места, так как прутик с пугающей скоростью устремился в мою сторону.

— Ах ты засранец! — захохотал Гаврилов и погнался за мной.

— Папкой! Я назвал тебя папкой! — пыкрикнул я и на полном ходу влетел в дом.

Гав последовал за мной, и мы практически врезались в маму… Елизавета Максимовна была в ярости.

— Куда вы по мытому! Грязные, как свиньи, а в дом лезете, даже не разувшись? Кыш отсюда! — рявкнула она и замахнулась на нас полотенцем.

А мы и правда были по уши в грязи. Точнее, я был по уши в грязи, а вот Гав — лишь по щиколотку. Мы тактически отступили и перегруппировались у входа в баню.

— Ого. Такой я её ещё не видел. Жуть, — улыбаясь, проговорил Гаврилов.

— Да, маму лучше не злить, — подтвердил я. — Может, на днях сходим поохотиться в Алти? — с надеждой в голосе спросил я.

— Иди купайся. Охотничек. В Арти уже никого нет. Всю местность зачистили вплоть до Щучьего Озера.

— А как вышло, что твали залезли так далеко на землю Алхалова? — спросил я, стоя в дверном проёме бани.

— Мишка, война — штука сложная. А когда приходится сражаться сразу против трёх противников, то неминуемо что-то пойдёт не так. Благо, Константин Игоревич вовремя среагировал. Иначе на наших землях уже бы открылись разломы и поползли аномалии. Это было бы катастрофой.

— Видать, папаша холош не только в детоплоизводстве, — хмыкнул я и пошел купаться.