Собственность Дьявола. Право на семью (СИ) - Николаева Елена. Страница 6

— Мам, мне не нравится твоё оживлённое состояние. И эта загадочность в поведении меня слегка настораживает. Что ты задумала? Психотерапию? Решила обновить мебель? Сделать новый ремонт? Отправиться с папой в очередное путешествие? Предупреждаю, невест мне не надо.

— Нет! Нет. И нет, — спешит возразить.

— Я сегодня не в духе. Голоден как волк. Не юли, мам. Выкладывай, и пошли ужинать.

— Как дела в Германии? — неожиданно меняет тему. Я нервно усмехаюсь. Растерев лицо ладонями, сажусь ровно.

— Мам, там всё отлично. Ты же знаешь, тендер, о котором мы с отцом мечтали, достался нашему холдингу. Контракт подписан. Японцы довольны. Вливания в строительство идут. Давай о главном.

— Хорошо. Как ты себя чувствуешь? Как сердце? — она переводит взволнованный взгляд на мою грудь, затем обратно на лицо. После пережитых мной нескольких нервных срывов её не отпускает чувство страха за мою жизнь.

— Отлично я себя чувствую. Лучше всех. Сердце из камня. Не болит. Заходишь опять не с той стороны. Юлишь.

— Так сразу по тебе и не скажешь, — опустив ладонь на мою щеку, поглаживает пальцами щетину, внимательно всматриваясь в мои глаза. — Всё ещё горюешь по Машеньке, я же вижу. Почти полгода прошло. Отпусти её, сынок. Ты стал похожим на тень. Моё сердце кровью обливается, видеть тебя таким не могу. Больно маме. Пойми ты. Одного сына я уже потеряла. Второго терять не хочу.

— Я бы отпустил, мама, но сердце не хочет…

Говорю ей, и у меня снова сводит грудную клетку. Так мощно, что в глазах начинает жечь. Ощутив влагу, пробую проморгаться.

— Нельзя так убиваться по мёртвому человеку. Так ты блокируешь возможность заново стать счастливым. Где мой Руслан, которого я знала? Ты сильный мужчина. Тебе тридцать девять, сынок. Тебе нужна семья.

— Моя семья — Маша! И пока моя память способна хранить эту информацию — она семьёй и останется! — рычание раздирает грудь на куски. Неожиданно для себя повышаю голос на мать. Будто рану живую затронула. Пальцем ковырнула. Солью щедро присыпала. Мне и без того хреново. Зачем ещё добавлять?

— Она мертва! — срывается её голос в ответ на мою несдержанность. — Будь честен с самим собой — живи дальше. Справедливости ради сколько лет ещё ты будешь себя казнить и отрекаться от нормальной жизни?

— У меня нормальная жизнь, — процедив, поднимаюсь с дивана. Нервно ерошу волосы. Уйдя к бару, наливаю немного виски и опрокидываю в себя. — Баб я больше не хочу.

— А потребности? Ты мужчина в расцвете сил. Монашество — это не твоё. У тебя горячая кровь. Так до нервного истощения рукой подать. А там и до сердечного приступа.

— Мам, да что на тебя нашло? — поворачиваюсь к ней лицом. Внутри жжёт огонь. Поджигает нервы. Вперив взгляд в её переносицу, вопросительно выгибаю бровь. — Без секса можно прожить вполне спокойную и здоровую жизнь. К чему ты клонишь?

— Разве тебе не хочется иметь своё продолжение? В конце концов, для кого ты пашешь?

— Для вас, — давлю я с раздражением.

— Не хочешь женщину, хотя бы ребёнком обзаведись. Тебе отдушина нужна. Чтобы было с кем разделить неистраченную любовь. Займёшься его воспитанием. Из тебя выйдет самый лучший отец. Руслан?

***

— О ребёнке мечтала Маша. Я отказал ей в этом удовольствии. Так категорично отказал, что у неё не выдержало сердце. Теперь я должен порадовать себя наследником, чтобы закрыть им брешь в своей груди? — говорю и горло сжимает спазм. Пробую расслабиться и вдохнуть. Не выходит. В глазах темнеет. Пульс мгновенно подскакивает.

Опустив ладонь на грудь, давлю на взбесившийся «движок».

Давно мне не было так хуёво. Мама, как по заказу, разворошила во мне улей диких шершней. Они болезненно жалят воспоминаниями нутро. Облепляют сердце, создавая вокруг него опасный кокон. Жгучими иглами насквозь пронзают. Впрыскивая в ткани огненный яд. Он кислотой по всем органам расползается. Разъедает их до костей.

Вспоминаю, как на коленях стоял у её остывшего тела. Как за руку держал. Как прощение вымаливал. Мысленно. Потому что, сука, голоса не было. Пропал. А её пальцы всё время казались такими тёплыми, как и губы, и я не верил в её смерть. Отказывался верить. Всё ждал, что она очнётся ото сна. Я кроме своего истошного внутреннего крика не слышал ничего.

Даже слёз не было. Только желание уйти вслед за ней.

— Это невозможно. Боже, мама, кто тебя надоумил? — интересуюсь, выйдя из кратковременной комы. — Как ты себе представляешь «завести ребёнка»? Сам себе его рожу?

— Не иронизируй, сынок, — поднявшись следом за мной с дивана, мама сокращает расстояние. Кладёт ладонь на моё плечо. В знак поддержки сжимает. — Сейчас для этого конкретная женщина не нужна. Донорские эмбрионы для программ ЭКО тебе о чём-то говорят? — в глаза заглядывает.

— Да. Прости, но ты немного не в себе. Вот о чём они мне говорят, — сверлю мать ошеломлённым взглядом. — Я недавно жену схоронил. Приди в себя.

— Серьёзно? — опешив от моего заявления, поджимает дрожащие губы. Глаза от влаги начинают блестеть. Ну, блять! Мне только слёз её сейчас не хватало… — Значит, если я хочу внука, тогда, по-твоему, я сумасшедшая? Тебе известно, как я люблю Тимофея. Я прикипела к нему душой. А потом у него нашёлся родной отец. Меня лишили внука. И как бы там ни было, он по сей день для меня остаётся сыном Андрея. Я его из пелёнок вырастила. Мне приходится звонить Яне и просить хоть изредка его привозить к нам. Сынок, я внука хочу. Твоего собственного. Чтобы любить его и лелеять. И чтобы ни одна душа не заявила на него права! Хочу, чтобы он был только твой. Твой родной ребёнок и наш с отцом внук. Или внучка. Мы с папой не вечные. Я хочу, чтобы ты обрёл смысл в жизни. Люби Машу, но не обрекай себя на одиночество. Я так боюсь тебя потерять. Посмотри, — раскрывает планшет и буквально впихивает его в мои руки, — вот эта клиника с безупречной репутацией входит в ТОП-десяти лучших клиник ЭКО. Я даже выбрала суррогатную мать.

— Мам, прекрати, — пытаюсь вернуть ей планшет, но застываю как вкопанный. Сердце в груди делает кульбит. Ладони потеют. Прошибает холодный пот. Взглядом сканирую настолько похожую копию своей покойной жены, что дурно становится. Сглатываю, поднимая на маму шокированный взгляд.

***

— Это выстрел в живот. В упор. Ты в курсе? Даже не в сердце. Потому что нет возможности сразу умереть и не мучиться. Не истекать и не захлёбываться собственной кровью. Ты хуже монстра, мама...

Дрожащими руками швыряю планшет на диван. Туда же отправляю свой пиджак, в котором стало слишком жарко.

— Руслан, — мать пытается меня успокоить, поглаживая по груди, — ты сейчас так говоришь, потому что память ещё свежа. Чувства не остыли. Они и не остынут, а если доводить рану до гангрены, можно остаться инвалидом. Понимаешь, о чём я?

Перехватываю её кисть. Аккуратно снимаю с себя и отпускаю, уходя к бару.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал? Подписал с ней контракт на ребёнка?

Плеснув в бокал алкоголя, делаю пару глотков. Этанол обжигает пищевод, перекрывая дыхание.

Откашливаюсь.

— От тебя требуется биоматериал. Всего лишь, — спокойно увещевает мать.

— Всего лишь… — нервно смеюсь, повторяя последнюю фразу Любы Фёдоровны.

— И согласие, конечно же, — добавляет она.

— И согласие… — цитирую, как дебил. — МДА… — сцепляя зубы, вдыхаю глубже. — Мам, да я не то что сосредоточиться на процессе не смогу… Я вообще об этом думать не хочу. Вопрос закрыт, — говорю откровенно грубо, с уверенностью в голосе. Второй раз мастурбировать в стерильный контейнер — у меня член не встанет.

Сука…

— А ты не спеши, Руслан. Взвесишь все «за» и «против», потом решение примешь.

— Боже, это какой-то бред… — прижав губы кулаком, сильно жмурюсь, пока в глазах не начинают плясать мошки.

Мать вашу… Мать вашу… Мать вашу! Да что ж такое?

Совсем с ума посходили. Сюрприз удался…

Проморгавшись, пробую сфокусировать на матери взгляд.

— Почему эта девушка? Почему ты мне её подсовываешь?