Странник - Лейбер Фриц Ройтер. Страница 6

Один из сидящих за столом был бородат, второй — лысый и в очках, а третий — в черном фраке с белой бабочкой и с зеленой чалмой на голове.

Бородач говорил, но Марго И Пол были еще слишком далеко, чтобы что-то расслышать.

Марго сжала руку Пола.

— Тот в чалме — женщина, — громко шепнула она.

Маленькая фигурка у лампы поднялась с песка и направилась к ним. Вспыхнул фонарик, и в его свете они увидели девочку с худощавым лицом и светло-рыжими косичками. Ей было лет десять, не больше. В одной руке девочка держала пачку бумаги и фонарик, а указательный палец другой приложила к губам, призывая соблюдать тишину. Она подошла совсем близко к ним, протянула руку с листками бумаги и прошептала:

— Вы должны вести себя тихо. Уже началось. Возьмите программу.

При виде Мяу глаза ее заблестели.

— О, у вас кошка! Надеюсь, что Рагнарок не будет возражать.

Марго и Пол взяли по листку бумаги, после чего девочка провела их на террасу и жестом указала, что они должны сесть в первом ряду. Пол и Марго с улыбкой кивнули и сели в последнем. Девочка пожала плечами и отошла в темноту.

Марго почувствовала, что Мяу напряглась. Кошка всматривалась во что-то, занимавшее два боковых кресла в первом ряду.

Это и был Рагнарок — большая немецкая овчарка.

Первое напряжение прошло. Мяу несколько успокоилась, но по-прежнему, прижав уши, неотрывно смотрела на собаку.

Девочка вернулась и стала позади них.

— Меня зовут Анна, — тихо сказала она. — Та, в чалме, — моя мама. Мы из Нью-Йорка.

И она снова вернулась на свой пост у зеленой лампы.

Генерал Спайк Стивенс и трое его подчиненных сидели в темном помещении резервного штаба Американских Космических Сил. Вся четверка смотрела на два телевизионных экрана, установленных рядом. На обоих экранах был виден один и тот же район затуманенной Луны с изображением кратера Платона. Изображение на правом экране передавалось беспилотным спутником наблюдения и связи, находящимся на высоте тридцати шести тысяч метров над островом Рождества, в двадцати градусах к югу от Гавайских островов, а изображение на левый экран пересылал такой же спутник, подвешенный над экваториальной частью Атлантики, неподалеку от побережья Бразилии, где как раз находился трансатлантический лайнер «Принц Чарльз».

Четверо наблюдателей с большим вниманием рассматривали одновременно два изображения, которые исходили из двух точек в космосе, отдаленных друг от друга на сорок восемь тысяч километров. Наблюдатели воспринимали их как одно целое, что давало эффект трехмерности.

— Конструкторы нового электронного усилителя оказались на высоте, — заявил генерал. — Спутник над островом сейчас передает без помех, и у нас, наконец, есть четкое изображение кратера. Джимми, покажи нам теперь весь лунный сектор без увеличения.

Украдкой наблюдая за генералом, полковник Мэйбл Уоллингфорд сплела длинные сильные пальцы. Однажды кто-то сказал, что у нее руки душительницы, и всякий раз, глядя на генерала, она об этом вспоминала. Сейчас ей доставляло несомненное удовлетворение, что Спайк, который всегда говорит и ведет себя так свободно и уверенно, словно он Один, осматривающий Девять Миров с башни Хлитскалф в Асгарде, знает о своем местопребывании в сущности столько же, сколько и она. С уверенностью можно было сказать одно: они находятся где-то в неполных ста километрах от Белого Дома и минимум в пятидесяти метрах под Землей. Сюда их привезли с завязанными глазами; не развязывая глаз, опустили на лифте, так что они даже не видели тех, кого сменили.

Араб Джонс, Большой Бенджи и Пепе Мартинес курили четвертую самокрутку с марихуаной, передавая ее друг другу из рук в руки и долго не выпуская из легких крепкий сладковатый дым. Они сидели на подушках, разбросанных на ковре, перед небольшой палаткой, разбитой на крыше дома в Гарлеме, неподалеку от Ленокса и Сто Двадцать Пятой Авеню. Вход в палатку заслоняли шнуры из деревянных бус. Все трое обменялись доброжелательными взглядами братьев-наркоманов и, словно сговорившись, подняли глаза к небу, уставившись на потемневшую Луну.

— Э, да они наверняка там тоже покуривают! — сказал Большой. — Видите этот коричневый дымок? Эти космонавты скоро будут ходить на бровях!

— Мы, наверное, тоже. Араб, тебя затмило, а? — залился счастливым смехом Пепе.

— Тяни косяк и сиди тихо, да? — попытался обидеться Араб.

5

Пол Хэгбольт и Марго Гельхорн прислушались к тому, что говорил мужчина с бородой.

— Надежды, страхи и волнения человека всегда связаны с тем, что он видит на небе, будь то самолет, планета, космический корабль или летающая тарелка из другого мира. Иными словами, все это — символы!

Бородач говорил спокойно, но голос его был по-юношески страстен. Профессор — крупный лысый мужчина, укрывшийся за толстыми стеклами очков, и Чалма слушали молча. (Марго от нечего делать выдумала прозвища для троицы, дискутирующей о летающих тарелках, и для нескольких человек из «общественности».)

Бородач продолжал:

— Священной памяти доктор Юнг в своем эссе тщательно проследил проблему, связанную с появлением на небе летающих тарелок в книге «Ein Moderner Mythus von Dingen die am Himmel gesehen werden», — заголовок он произнес с настоящим немецким горловым акцентом и сразу же перевел: — «Современный миф о небесных видениях».

— Кто этот Бородач? — спросила Марго у Пола.

Пол попытался проверить по программе; но было слишком темно, чтобы он смог что-нибудь разобрать.

— Доктора Юнга особенно заинтересовали летающие объекты в форме тарелок, — продолжал Бородач. — Эта форма ассоциируется с тем, что в буддизме называется мандалой. Мандала — это символ психической целостности человеческого разума в борьбе с сумасшествием. Так вот, эти тарелки обычно появляются в моменты сильнейшего напряжения и опасности. Таково нынешнее время: человек охвачен страхом перед атомной бомбой, перед потерей личности в нашем тоталитарном стаде, наконец, перед потерей контактов с наукой, которая ускользает от него и расщепляется на тысячи трудных, хотя и необходимых случайностей.

Пол, как обычно в такой ситуации, почувствовал угрызения совести. Еще несколько минут назад он называл этих людей фанатиками, а вот сейчас перед ним человек, который говорит умно и по делу.

Низенький мужчина, который сидел в первом ряду недалеко от Рагнарока, встал.

— Прошу прощения, профессор, но по моим часам до конца полного затмения осталось всего пятнадцать минут. Я хотел бы всем об этом напомнить; можно одновременно наблюдать за небом и слушать наших докладчиков. Миссис Рама Джоан говорила о существах из космоса, которые могут думать о многих вещах сразу. Я не верю, что у нас не получится думать по крайней мере о двух! Ведь мы организовали эту встречу из-за исключительно благоприятного случая для наблюдения за летающими тарелками, ведь многие из них не отличаются особой смелостью и избегают появляться при ярком свете дня. Не будем же упускать такой возможности. Может быть, нам повезет и мы увидим «боязливые тарелки», как назвала их Анна.

Несколько человек в первом ряду послушно задрали головы, показывая свои профили.

Марго подтолкнула Пола.

— Делай, что тебе говорят, — приказала она шепотом, внимательно осматриваясь.

— Счастливой охоты! — добавил Коротышка. — Еще раз извините, профессор.

Но прежде, чем Бородач продолжил, голос подал плечистый мужчина, который сидел, деревянно выпрямившись и сложив руки на груди (Марго прозвала его Дылдой). Он бросал Бородачу своеобразный вызов:

— Господин профессор, вы рассказали нам множество интересных сказочек, — начал Дылда, — но они в основном затрагивают вопрос, как люди воображают себе летающие тарелки. То, что этим интересовался Юнг, еще не означает, что меня это тоже должно интересовать. Меня привлекают настоящие летающие тарелки, как та, на которой я летал и с экипажем которой разговаривал.

Пол сразу почувствовал себя значительно лучше. Эти люди наконец-то начинают вести себя так, как и должны вести себя обычные фанатики.