Почти идеальная жизнь - Дентон Лорен К.. Страница 25

Младшая сестра Эди пробилась в верхушку инфлюенсеров в «Инстаграм» и теперь вела «Каждый день с Бланш» для тысяч преданных читателей. Она занималась всем от – наимоднейших летних платьев и линий ухода за кожей до популярных новых ресторанов и курортов. Если она собиралась выпить в «Пятаке и десятке», напитки гарантированно будут за счет заведения.

– Спасибо, но я побуду здесь.

Эди оглянулась на дом, подумав о Райли. Глаз уловил легкое движение, и она заметила Райли, выглядывающую из-за ставней окна наверху.

– Все нормально? – спросила мама, положив руку на рычаг переключения передач.

– Конечно. Все хорошо.

– Тогда ладно. – Мама помахала пальцами и переключила передачу, а Эди отошла на шаг. – Скоро поговорим.

Когда машина Мака остановилась на подъездной дорожке, Эди на кухне готовила тако. Она не была голодной, но подумала, что остальные проголодаются. К тому же ей было отчаянно необходимо делать что-то, чтобы окончательно не сойти с ума.

Солнце уже ушло с неба, окрасив дорогу в золотистый оттенок. Со своего места в кухне Эди видела, как Эйвери первой открыла дверь, потом Томас. Мак шел следом. Они друг за другом вошли через заднюю дверь. Глаза Эйвери были красными, но Томас казался странно безучастным, хотя его взгляд заметался по кухне, как только он вошел.

– Где она? – спросил он.

Мак посмотрел на Эди, и она кивнула на потолок. Пока Мака и детей не было, Райли ненадолго выходила из гостевой комнаты, чтобы перекусить, и больше Эди ее не видела. Это, мягко говоря, раздражало. Ей так много хотелось узнать: разговаривала ли Райли с тетей, строила ли планы, почему ворвалась в их мир и все изменила, – но она не знала, как спросить.

В какой-то момент Эди поднялась наверх, чтобы потребовать ответы, но остановилась. Она простояла перед дверью, наверное, целых три минуты, перебирая в уме возможности и воспоминания, прежде чем спустилась обратно, достала из морозилки говяжий фарш и бросила твердый брикет на рабочую поверхность.

– Думаю, она отдыхает, приятель, – сказал Мак.

– Я иду к себе в комнату. – Эйвери обогнула Томаса и направилась к лестнице.

– Эйвери.

Эди положила лопатку и добралась до верха лестницы как раз, чтобы увидеть, как Эйвери бросила взгляд на дверь гостевой комнаты, затем зашла в свою комнату напротив, резко закрыв за собой дверь.

Внизу Томас сбежал обратно на улицу.

– Пойду попинаю мяч. Позовите, когда будет готов ужин.

В следующую секунду они услышали, как он зарядил мячом в торец гаража, отрабатывая удар.

Вернувшись к плите, Эди помешала фарш и приправу для тако.

– Как все прошло?

Так же она спрашивала про осмотр пациента. Или одну из его еженедельных баскетбольных игр.

Мак ссутулился на стуле.

– Хорошо, насколько возможно, наверное. – Он провел ладонью по лицу. – Они просто приняли это. Эйвери почти не задавала вопросов, но Томас меня задолбал. Не от злости, а от любопытства. Хотел знать, когда я узнал, где она была все это время, какая она. Знала ли ты, что ты о ней думаешь.

– Что ты сказал?

– Я сказал ему, что все это ново для нас и мы узнаем друг друга. – Он наклонился вперед, опираясь локтями на колени. – Он спросил, сколько она пробудет у нас, злишься ли ты. Какое у нее второе имя. – Он покачал головой. – Но Эйвери потребовалась минута, чтобы осознать. Она просто сидела, а потом сказала: «У меня есть сестра». Вот так просто. Больше ничего. «У меня есть сестра».

Позже вечером Эди удивилась, услышав голос Томаса, когда постучала в дверь Эйвери. Эйвери сидела на кровати, опираясь на подушки, собрав волосы на макушке, а Томас лежал на спине, задрав ноги на стену. Когда Эди вошла, он опустил ноги и развернулся.

– Что здесь происходит? – мягко спросила она.

Она выдвинула стул Эйвери и развернула, чтобы сидеть к ним лицом.

– Просто разговариваем, – сказал Томас. – Про Райли.

Он изобразил пальцами кавычки, как будто это ее ненастоящее имя.

– Мама. – В голосе Эйвери слышалась мольба. – Что происходит? Кто эта девушка и почему она здесь?

Эди заправила волосы за уши и подалась вперед.

– Папа рассказал вам?..

– Да, он сказал, что она наша сестра. Или наполовину сестра. Но… Мам. – Ее лицо осунулось, когда она смотрела на Эди. – Что нам с этим делать? Кто-нибудь еще знает?

– Нет. Никто из нас не знал до вчерашнего дня.

– Даже Диди?

Желудок неприятно скрутило от мысли, что мама узнает.

– Нет. Она не знает. Пока нет.

Эйвери выдохнула.

– Что мне говорить людям? Это унизительно – знать, что у моего папы… Ох. – Она закрыла глаза руками. – У него есть ребенок.

Томас фыркнул и показал на себя и Эйвери.

– У него двое.

– Трое, – поправила Эйвери. – Но только один до брака. Чего не должно быть, да? – Она многозначительно посмотрела на Эди.

– Паркер так не говорил! – выпалил Томас. – Он сказал, что его сестра…

– Ребята, – перебила Эди. – Вы не обязаны никому ничего говорить. По крайней мере сейчас.

– Но разве все не узнают? – удивленно посмотрел на нее Томас.

– Не обязательно. И не нужно обсуждать это ни с кем. У нее есть тетя в Новом Орлеане, с которой она надеется жить, так что может статься, что она здесь ненадолго, может, всего на пару дней, пока не найдет тетю и не отправится к ней.

– А что потом? Все просто вернется в норму? – Эйвери широко распахнула глаза.

Эди замялась.

– Я не знаю, солнышко.

Глаза Эйвери наполнились слезами, она вскочила с кровати и, подбежав к Эди, обняла ее за шею. Эди положила ладонь на затылок Эйвери, наслаждаясь прикосновением теплой кожи дочки. Давненько Эйвери не обращалась к ней за подобным утешением.

– Все будет хорошо.

– Но как? – всхлипнула Эйвери. – Как все будет хорошо? – Она отпрянула, под глазами размазалась тушь, а из носа текло. – Почему ты не злишься? Ты не чувствуешь себя преданной?

Это слово разрушило ее. Предательство. Вот что это такое. Это предательство не только по отношению к Эди, но и по отношению к их детям, их браку. Их семье. Куда им двигаться дальше? Даже если Райли уедет на первом же автобусе до Нового Орлеана, как им собрать кусочки и жить дальше? Все не так, как было – или казалось – два дня назад.

Томас осторожно следил за ней. Для впечатлительной, склонной драматизировать Эйвери было нормально предполагать худшее, а вот Томаса обычно не волновали ситуации, которые потрясли бы большинство людей. Он вел себя как ни в чем не бывало, но Эди не могла понять, что он чувствует на самом деле. Она повернулась обратно к дочери, стерла слезы с ее щек и подбородка и погладила ее по предплечьям.

– Хотелось бы, чтобы все это просто исчезло, – нахмурилась Эйвери. – Вернулось обратно к тому, как было.

– Знаю, детка. Мне тоже. Иногда семьи проходят через трудности, через то, чего нам не хотелось бы, но мы семья, и это никогда не изменится. Обещаю.

Томас сполз с кровати Эйвери, потянув за собой одеяло. Он встал рядом с Эди, и она крепко обняла обоих детей и поцеловала в теплые щеки.

– Мы с папой очень любим вас. Этого ничто не изменит.

– Именно так говорят родители, когда разводятся, – проворчала Эйвери.

Земля словно ушла из-под ног, опрокинув все внутри. Развод. Это слово стучало ее по голове с того момента, как Мак перед самым праздником произнес: «У меня есть дочь». Эди не могла отрицать, что это приходило ей в голову, как бы сильно она ни отбивалась.

Она так долго была с Маком, что едва ли понимала, какой будет жизнь без него. Это как потерять часть себя.

Сможет ли она без этой части?

Когда Эди наконец заговорила, она старалась быть максимально честной:

– Солнышко, мы с папой пытаемся разобраться, маленькими шажками. Мы будем рассказывать вам столько, сколько сможем, но это серьезные дела. Взрослые. Я не хочу, чтобы вы волновались.

– Тебе легко говорить.