Становление. Пермска волость (СИ) - Соколов Александр Алексеевич. Страница 2

— От колдунов не бегут, им повинуются! Охрана не нужна, хватит трех жриц духа огня, которые на керосинках им готовить еду будут, а ночью напоминать о присутствии духа огня керосиновыми лампами, — с прищуром и загадочной улыбкой, отвечает Эвика.

«Похоже в роду Эвики ведьмы были», — ухмыляюсь про себя.

Пора с мистикой заканчивать, подвожу итоги:

— Михаил, ты на шлюпе идешь в Сылву к месту будущей крепости, используя бензин, поджигаешь метров сто леса на утесе. Только аккуратнее, смотри шлюп не сожги. Николай и Борис, вы готовите к сплаву плоты с кирпичами, возьмите в помощь побольше мальчишек. Иван, попробуй при варке стекол для керосиновых фонарей, добавить желтой и красной минеральной краски, может получится светить желтым и красным цветом. Эвика и Лада, на вас балахоны из красного шёлка для жриц и жрецов огня, а также сто двадцать комплектов холщовой одежды на взрослых мужчин.

Сам же на следующий день отправился чертить план крепости, делать из бумаги ее макет в виде четырех бастионов по углам, соединенные между собой куртиной, а также выковывать два рупора для усиления голоса, в будущем они и на шлюпах пригодятся. А главное, учиться быть факиром.

Горючей жидкостью выбрал керосин, он без запаха и фактически безвреден для организма, в моем детстве им горло у детей от ангины смазывали, хотя лучше его не глотать. Сначала практиковался с водой, набирал в рот, стремясь создать идеальную струю, выплевывал воду над палкой, имитирующую факел, которую держал на вытянутой руке перед собой. За счет постоянной гребле и плавания, грудная клетка у меня соответствующая и объем легких достаточно большой. Под напором выдыхаемого воздуха струя воды изо рта достигала в дину порядка пяти метров. Натренировавшись с водой, решил перейти к тренировкам с керосином.

Прихватив с собой бутыль с керосином, факел, направился в сторону Ольховки искать укромное местечко. Выйдя на небольшой пляж вниз по течению реки, огляделся, никого не обнаружив, приступил к испытаниям. Зажег факел, держу его на вытянутой руке перед собой, сделал глубокий вздох, набрал в рот немного керосина и выдохнув, выплюнул тонкой струей керосин над горящем факелом. Перед глазами вспыхнула струя керосина, огненное пламя от моих губ уходило почти на четыре метра, а когда выдуваемый керосин во рту закончился, пламя стало удаляться от губ и превратилось в небольшой огненный шар.

И тут из кустов выбегает Эвика, бросается мне в ноги, я, садясь на песок, пытаюсь ее поднять. Эвика поднимает голову, смотрит мне в глаза преданно-обожающим взглядом и начиная частить, что бы я ее не перебил, говорит:

— Володя! Я теперь точно знаю, что ты сын небесного бога Громовника Торума и богини Матери-Земли Калтась!

От этих слов я впадаю в ступор.

" Ну, не хрена себе", — только успеваю подумать.

Открываю рот, чтобы высказать всё, что думаю, но Эвика, не давая мне сказать, закрывает рот своей ладошкой и продолжает:

— Я видела, как ты сейчас дышал огнем! Тебя изгнали Боги на землю, потому что ты добрый и не даешь уйти в царство мертвых детям. В твоем племени не умер ни один ребенок, даже не заболел. На поле всегда хороший урожай. Запасы продуктов на несколько лет. Но у нас в амбарах нет даже мышей, а на лугу змей. Ты можешь договариваться с волками, а их детеныша, назвал в честь Громовержца. А хаски, если они заупрямятся, то их с места не сдвинуть, а твои команды моментально выполняют. Это может делать только богиня Мать-Земли Калтась или её сын.

Выдохнув и глубоко вздохнув, все также закрывая ладошкой мне рот, продолжила:

— Ты управляешь огнем и громом! Ты сделал бензиновые бомбы и гранаты из пороха. У нас есть керосиновые лампы, фонари, зажигалки. Хотя ты объясняешь и учишь, как их можно сделать, но ты передаешь нам знания богов. Ты практически в одиночку убил десяток людоловов и гуннов, сжёг римскую галеру, взорвал семь кораблей. Но при этом даже не был ранен. Это не по силам обычному человеку. Это может сделать только Небесный Бог Громовник Торум, покровитель огня и молний, а также воинов, либо его сын.

Эвика опять выдохнув и глубоко вздохнув, продолжала:

— Ты не боишься ни грома, ни молний и разговариваешь с Богами. Когда мы были еще маленькими, а ты тогда строил сруб, началась гроза. Мы все испугались и спрятались в землянке и оттуда видели, как ты, скинув одежды, стоял под дождем, смотря в небо и простирая руки к небу, спорил с Громовником, а он тебя ругал — гремел и вокруг тебя сверкали молнии, но ты был уверен в победе, настоял на своём, гроза прекратилась и выглянуло солнце.

В голове всплыли воспоминания, что в один из дней, когда я строил сруб, была жара и с меня ручьями стекал пот и тут небо заволокло тучами и началась сильнейшая гроза. Детишки спрятались в землянке, а я с голым торсом, радуясь и блаженствуя под освежающими и смывающими пот струями ливня, подняв голову вверх и вытянув руки, от удовольствия орал песню Горького о Буревестнике: «Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: — Пусть сильнее грянет буря!..» А вокруг сверкали молнии и грохотал гром.

«Вот значит, как это воспринималось детским сознанием», — проскакивает тревожная мысль. А Эвика, выдохнув и сделав глубокий вдох, всё быстрее и быстрее проговаривает:

— Твой экипаж рассказал, как ты пытался отобрать у бога Куль брата бога Торума трех человек, плывущих на лодке к богу Куль в царство мертвых. Твой дух оставил твое тело и ушел за ними в царство мертвых, ты бился за них шесть часов, но победить не смог, как и победить тебя не смог Куль. Твое тело то бросало в холод, то в жар. А через шесть часов ты встал, как ни в чём не бывало, только был голодный — съел тройную порцию ухи, а потом оставшийся день и ночь фактически только спал. В царство мертвых войти и вернуться оттуда может только сын Богов.

Эвика, переводя дыхание, быстро продолжила:

— На следующий год я приму твоё семя. А когда остальные девочки подрастут и будут готовы, они тоже примут твоё семя и все мы станем твоими жрицами. А когда мальчики подрастут и будут готовы, они войдут в лоно оплодотворённых тобой жриц и станут твоими жрецами.

После этих слов, Эвика вскочила, поклонилась мне и убежала. А я остался сидеть на песке в полном ступоре, как оглушённый обухом по голове. Кроме матерных слов, ничего на ум не приходит.

Постепенно прихожу в себя и задаюсь вечными вопросами: «Кто виноват?» и «Что делать?»

Виноват, тут вопроса нет, я. Я даже не задумывался о вопросах религии, вернее верований аборигенов. Христианство в зачаточном состоянии, в Риме на христиан гонения, в Персидском царстве поклоняются огню, сарматы поклоняются силе меча, вот и все мои скудные познания. Какие верования были у финно-угорских племен в 3-м веке понятия не имею. Помню, что-то про священные рощи. Но, наверняка верования в Богов есть, есть и соответствующие культы, и всё местное население им неукоснительно следует. С молоком матери ребенок воспринимает, что всё происходит по воле Богов. Сколько бы я не разъяснял, обучал ребятишек знаниям, они воспринимают их, как полученные по воле Богов, а дать им такие знания может только приближенный к Богам. А поскольку я к никаким верованиям и культам не обращался, а все, что мной задумывалось, создавалось и работало, да и о своем прошлом и откуда я, не рассказывал, то ребятишки пришли к выводу, что я если и не бог, то связан с богами.

И осталось им выяснить, только с какими конкретно. А дальше Эвика спровоцировала меня на колдовское представление. А я, как последний дурак повелся, вместо того, чтобы действовать по первоначальному плану. Ну, а факирский фокус, в мозгах ребятишек, всё расставил на свои места.

Глава 2

«И как теперь вылезать из этой задницы?» — чешу себе затылок. — «Что бы я не сказал о простоте фокуса, это никого не убедит — ответ будет один, боги научили».