Горячие и нервные - Андерсон Сьюзен. Страница 29

– Постарайся быть более обходительной, чем сейчас, если хочешь, чтобы все поверили, что мы действительно собираемся пожениться.

К его удивлению, она не возражала.

– Я знаю, извини. Эта дама выбила меня из роли, боюсь, я не очень сильна в импровизации. – Виктория нехорошо рассмеялась. – О черт, кого я дурачу? Во мне нет ни капли актерского таланта, и мне эта игра дается гораздо тяжелее, чем вам с Эсме.

Его улыбка потеплела при упоминании дочери. Господи, какой ребенок! На прошедшей неделе он успел несколько раз пообщаться с ней, и это напомнило ему годы службы в разведке. Постоянный приток адреналина, удивительное сочетание риска и восторга. Каждый раз после встречи с ней он был так взбудоражен, что едва держался на ногах. И выжат как лимон. А если должно быть по-другому, то как? Джон не раз задавался вопросом: способен ли он стать настоящим отцом? Но кто знает? Где написано, что он не окажется слепком со своего собственного родителя? Черт, может быть, он не так уж безнадежен, как всегда считал? Эсме, кажется, нравилась его компания.

Конечно, может, это всего лишь зов крови. Потому что с каждым днем он все чаще приходил к выводу, что его дочь во многом похожа на него. И это что-то перевернуло в нем. Каждый раз когда он открывал какие-то свои качества в этой маленькой девочке, даже если это было стремление во что бы то ни стало повернуть ситуацию в свою пользу, это вызывало в нем нечто похожее на смесь страха и волнения. И сейчас все, что он мог чувствовать, – это гордость. Он улыбнулся Виктории.

– Она замечательная, правда?

Тори улыбнулась в ответ, и напряжение оставило ее.

– Да, она замечательная. Я рада, что ты находишь для нее время.

– Я тоже. Представляешь, она даже знает, как стрелять из пистолета! Чтобы в пять лет ребенок умел обращаться с оружием! Невероятно! – Он рассмеялся. – Я думаю, может быть, ее заинтересует служба в морской пехоте? Впрочем, и в моем агентстве для нее найдется работа. Если бы я начал учить ее прямо сейчас, к десяти годам она смогла бы освоить все, что нужно.

Виктория запрокинула голову и рассмеялась. Это был глубокий грудной звук, поразивший Джона прямо в солнечное сплетение, словно меткий удар каратиста. Он вздрогнул, глядя на нее.

Уже дважды за сегодняшний вечер ей удалось нанести ему удар в самое сердце. Первый раз это случилось, когда он увидел, как она спускается по лестнице своего особняка, еще до того как началась вечеринка. Ее прическа, казалось, бросала вызов всем мыслимым законам физики. Тяжелая масса волос, готовая вот-вот упасть ей на плечи, пренебрегая законом тяготения, осталась на весу. В длинном платье бронзового цвета, облегавшем ее фигуру как вторая кожа, оставляя открытыми шею, плечи и притягательную ложбинку на груди, она выглядела строго и вместе с тем сексуально.

Это сочетание холодного аристократизма и откровенной чувственности сводило Джона с ума с того самого дня, как судьба привела его на ее орбиту, несмотря на все его попытки не поддаваться. Он не мог понять, как уживается босоногая женщина, которая как-то на его глазах ломала лобстера голыми руками и смеялась, когда брызги масла летели на ее загорелую грудь, с элегантной светской красавицей, стоявшей сейчас перед ним.

Но, честно говоря, в этот знаменательный вечер его больше занимало другое.

– Извини, я, кажется, заговорился, – признался он, сопровождая свои слова ироничной улыбкой. – Недаром в определенных кругах у меня была репутация сладкоголосого дьявола. – Затем, отбросив шутки, которые он мог позволить себе только с ней, он осторожно убрал прядку волос с ее щеки. – Я говорил тебе, что ты очень красива сегодня? Ты красивая, Виктория, и ты это знаешь. Ты просто сногсшибательна.

Она застенчиво улыбнулась ему и поправила прическу жестом, который он уже наблюдал у Эсме.

– Спасибо. Ты уже упоминал это, но все равно приятно. Ты тоже отлично выглядишь. – Она бегло оглядела его. – Твой смокинг взят напрокат? – Она вопросительно подняла бровь. – Только не говори, что этот галстук-бабочку ты захватил во время той поездки в Денвер, о которой рассказывал мне.

– Хорошо, не буду говорить. – Он одарил ее улыбкой, которую его друг Купер уже давно окрестил «фирменная от Мильонни». Но ее бровь по-прежнему оставалась приподнятой, и он отбросил попытки очаровать ее. Почему-то это не получалось, как бы он ни старался. – Ты хочешь полного отчета? Мне необходимо было еще раз заглянуть в офис, чтобы подписать платежную ведомость и посмотреть, как продвигается пара дел, поэтому пришлось съездить в Денвер еще и в пятницу.

– Очень скоро у тебя здесь будет больше работы, чем в твоем собственном бюро. – Она холодно посмотрела на него. – Интересно, как тебе удается избегать упоминаний о своих отлучках в Денвер, пока я не припру тебя к стенке? Ты ведь весьма необщительный человек, когда дело касается личной информации, так ведь, Рок…

– А вот и наша счастливая пара!

Разговор принимал опасное направление, и Рокет был рад, что их прервали… но когда он увидел того, кто это сделал, от его радости не осталось и следа. Прекрасно. Майлз Уэнтуорт. Только его здесь и не хватало, подумал Джон. Ему почти удалось забыть, что помолвка ненастоящая, и он вполне мог обойтись без встречи с этим парнем. Особенно когда почувствовал, как напряглась Виктория.

Он окинул Майлза быстрым профессиональным взглядом с ног до головы, так что ни одна деталь не осталась незамеченной: ни его прическа – волосок к волоску, ни вечерние туфли, ни безупречный смокинг. Джон приветствовал его коротким поклоном.

– Рад видеть вас, Уэнтуорт.

Уэнтуорт, в свою очередь, попробовал дважды выговорить фамилию Джона, но потом безнадежно махнул рукой, видимо, признаваясь, что это ему не под силу. От этого движения он покачнулся и едва устоял на ногах.

– А-а, все равно… Язык сломаешь на этих иностранных фамилиях. – Повернувшись к Виктории, он расплылся в улыбке и потянулся к ее руке. – Ты выглядишь потрясающе, дорогая. Брось этого неудачника и выходи за меня. – Хотя с дикцией у него было все нормально, он снова слегка пошатнулся, склонившись к руке Виктории, и глаза Джона сузились. Слишком явные признаки опьянения, чтобы принять их за что-то иное.

– Ты пьян, – произнесла она холодным тоном, высвобождая руку.

Нахмурившись, Уэнтуорт выпрямился и уставился на нее.

– Да, я пьян. Ты бы тоже не удержалась, если бы тебе обещали… – Прикрыв рот ладонью, словно боясь сказать что-то лишнее, он сделал попытку погладить ее по голове.

Джон едва сдерживался, чувствуя, как в нем закипает злость, но Виктория снова поразила его.

– Что обещали, Майлз? – спросила она, и ее влажные зеленые глаза холодно блеснули. – Ты хочешь сказать, что мой отец что-то обещал тебе?

– Конечно, нет. – Хитрая гримаса исказила его лицо, но тут же исчезла, и на смену ей пришло печальное собачье выражение. – Я просто не нахожу себе места, потому что обожаемая мной женщина выходит замуж за мужчину, который и мизинца ее не стоит.

Джон был сыт по горло «неудачником» и этими нескончаемыми ссылками на его несостоятельность. Но когда он вознамерился показать этому глупому выскочке, где раки зимуют, Виктория вздернула подбородок и встретила взгляд Уэнтуорта с холодным достоинством, которое, казалось, говорило Джону: «Не забывай, морской пехотинец, кто ты, а кто я».

– То есть ты недоволен, что я собралась замуж за человека, непохожего на тебя. Ты это имел в виду? О, ради Бога! Ты забыл, что у меня была прекрасная возможность познакомиться с твоими взглядами на любовь. – Цинично изогнув бровь, именно так, как делала это в разговоре с Джоном, она спросила: – Выходит, отец на этот раз обещал тебе добиться моей благосклонности?

Рокет насторожился: «на этот раз»?

– Я не хотел так поступать с тобой, – отрезал Майлз. Но, вспомнив о деле, он быстро сменил свой воинственный тон и озлобленный взгляд на нежный и обожающий. – И сейчас все совершенно иначе. Я словно снова перенесся в го время. Те чувства… и чудесные, и мучительные вновь обрушились на меня.