Второй Шанс 2 (СИ) - "Аргус". Страница 25

— Я знаю что говорю, внученька, — ее голос стал более суровым. — Теперь слушай меня внимательно. За свою долгую жизнь, я повидала множество мужчин подобных этому Иванову. Это фанатики помешанные на своей работе. Для них — изобретения, открытия, опыты, сенсация — важнее всего на свете. Они все за это отдадут, включая своих женщин. У них не бывает нормальных семей. Их единственная страсть — это работа! Они не потерпят рядом с собой никаких конкурентов! Если встанет вопрос, пойти с тобою в театр или засесть в лаборатории за очередной эксперимент, можешь не сомневаться — ни в какой театр вы не пойдете.

— Так разве это плохо, когда человек одержим наукой? Зато он на других женщин смотреть не будет! — произнесла Катя неуверенно.

— Еще как будет, — зашипела старая гадюка, переходя на таинственный шёпот. — Был у нас в Академии очень известный академик-физик, так называемый универсал, который знал и различал до совершенства все разделы физики. Так вот, второго такого бабника и распутника, еще нужно было поискать! Когда человек на столько влюблен в науку, у него на любовь к женщине эмоций уже не остается! Он холоден, расчетлив, суров и эгоистичен. Единственное, что ты приобретешь от общения с таким субъектом, так это пустота. Ну и разочарование. Больше ничего.

— Мой Саша не такой! — запальчиво воскликнула Катя. — Он нежный и заботливый!

— Ты ошибаешься! Именно такой! — уверенно произнесла бабушка. — И сейчас я тебе это докажу. Давай рассмотрим факты, а не их интерпретацию. Ты ему сказала, как я тебя учила, что только одно его слово, и ты останешься с ним?

— Конечно! А он дал мне выбор. Возможность самой решать, что для меня лучше. Он понял, что я очень хочу поехать и отпустил меня! Чтобы я была счастлива и осуществила свою мечту!

— Катя, прошу тебя, не торопись с толкованием его поступка. Главное то, что он, имея возможность тебя переубедить и остановить, этим не воспользовался. Спрашивается — почему?

— Но он же объяснил почему! Чтобы мне было хорошо! — с отчаянием произнесла Катя.

— Какая же ты, все-таки, упрямая! — негодовала старая ведьма. — Это он так сказал. А давай я тебе скажу, как я вижу это со стороны?

— Ну скажи, — пожала плечами внучка, обреченно глядя на любимую бабулю.

— Так вот, давай сначала факты. Этот Иванов хотел, с помощью твоего отца, протолкнуть свои задачи с научными изобретениями и решить вопрос с деньгами через эту хозрасчетную группу. Так?

— Ну так. Что в этом плохого?

— Ничего. К тому же, он для этого не мало постарался: помог Сергею Порфирьевичу с его невралгией тройничного нерва, помог твоему папе переизбраться на новый директорский срок, мне вот помог с этим его лекарством…

— Ну вот видишь! — обрадовалась Катя. — Ты уже успела столько всего плохого о нем подумать. А он хороший.

— Не спеши, — продолжила коварная старушенция. — С тобой роман закрутил снова. После года вашей ссоры. Зачем? Ты об этом не задумывалась?

— Мы помирились!

— Разумеется, — женщина поднялась с дивана, подошла к внучке и, склонившись к самому уху, ехидно продолжила: — И вот случилось резкое изменение ситуации. Твой папа больше не директор института и помочь ему больше ничем не сможет! А он — после этого — тебя совсем не останавливает от отъезда за границу! Как ты думаешь — почему?

— Он же сказал, чтобы не мешать моей мечте!

— А может дело совсем в другом? — иезуитским тоном спросила бабушка.

— В чем же? — чуть не плакала Катя.

— В том что ты ему, как проводник в нашу семью, больше не нужна! Потому что в его работе наша семья ему больше не может быть полезна. Папа не директор, а его дочурка, без должности отца, ему ни к чему, — твердо и жестко сказала бабушка, безжалостно глядя в — полные слез — глаза внучки.

— Ты хочешь сказать, бабушка, что он был со мной только ради своей работы⁈ — с отчаянием выкрикнула Катя.

— Это не я хочу сказать, это факты говорят. Он просил тебя телефон моей квартиры в Москве? — она продолжала заколачивать гвозди в гроб отношений Кати и Саши.

— Нет, — тихо ответила Катя.

— А ведь он знал, что мы будем тут еще целых десять дней. Он просто вычеркнул тебя из своей жизни, как только ты перестала быть ему полезной!

— Бабушка, прекрати пожалуйста, — и Катя, обливаясь слезами, убежала в другую комнату.

«Прости меня, моя девочка, за эту подлость, — вздохнула бывшая дворянка, — но я не могу допустить, чтобы первая юношеская любовь сломала всю твою жизнь, перекрыв дорогу к такому блестящему будущему. Пройдет время, все отгорит, ты встретишь мужчину, для которого ты будешь главным смыслом его жизни и будешь с ним счастлива! А потом… потом ты сама мне скажешь спасибо за этот спектакль. Этот Саша Иванов тебе не пара!»

Квартира Ивановых

Саша вернулся домой, выпил чашку горячего чая и засел за уроки, изредка бросая настороженный взгляд на телефон — одновременно желая, чтобы Катя ему позвонила, и в то же время опасаясь этого. Но телефон молчал. Тяжело вздохнув, Саша погрузился в аналитику событий прошедшего дня. Особенно того, что было в школе.

Урок физики прошел спокойно. На перемене к Саше никто не подходил, видно кроме Нины с ним никто не дружил. Может это было и к лучшему, заводить тут друзей он не собирался. Потом был урок английского языка, где юноша, к удивлению одноклассников и учительницы блеснул своими знаниями. Получил пятерку и одобрение восторженной преподавательницы. Потом были история и география, где он тоже получил пятерки. А вот урок алгебры дался ему с трудом, но четверку он все-таки получил. Последним уроком была физическая культура, или «физра», от которой он был освобожден.

Воспользовавшись моментом, он пошел в столовую и спокойно пообедал, пока все были на занятиях. Оттуда он направился домой. Первый день школы закончился относительно неплохо.

Придя домой, он лег и полчаса поспал. Эта привычка у него появилась в прошлой жизни в шестидесятилетнем возрасте, когда он стал вставать в пять часов утра.

Вернулся с работы отец, и они вместе принялись готовить ужин. Это была жареная картошка с луком. Невероятный аромат дразнящими потоками пробивался сквозь все щели и приоткрытую форточку. Мужчины пребывали в предвкушении, когда неожиданно послышался дверной звонок.

Саша открыл, на пороге стояла мама.

— Проходи, — пригласил он ее легким жестом.

— Здравствуйте, мои дорогие, — сказала мама, входя на кухню, — как у вас вкусно пахнет.

— Поужинаешь с нами? — спросил отец, не переставая помешивать зарумянившиеся картофельные ломтики и золотистый перышки лука.

— Нет, спасибо! Мне еще самой ужин готовить нужно. Я пришла сообщить, что Алексея освобождают из изолятора, и он сразу идет в военкомат. Повестку он уже получил. Завтра медкомиссия и его забирают служить на флот.

— Ну и хорошо, — сказал Саша, — удачи ему.

— Леша просил… очень просил, завтра навестить его на сборном пункте. Он хочет попросить у тебя, Саша, прощение, — умоляюще сказала мама.

— У меня школа.

— После школы. И папа, если сможет. Приходите оба.

— А что Нинка? Она будет? — спросил младший сын.

— Она сказала, что ей уголовник не нужен, и ждать его из армии она не собирается, — поджала губы мама. — Она меня сильно разочаровала. Приходите, пожалуйста, он остался совсем один. Саша, он же все-таки твой брат.

— Хорошо! Я приду после школы, — сказал сын.

— А я загляну после работы! — присоединился отец.

— Спасибо вам большое! Это так важно для него. Саша, — мама обратилась к сыну, — я слышала про Бессоновых. Катя уехала вместе с ними?

— Да, на пять лет. Но думаю, она уже не вернется.

— Сашенька, ты только не переживай! Ты у нас такой умный и красивый мальчик. Еще встретишь свою настоящую половинку, — попыталась утешить его родительница.

— Не беспокойся, мама. У меня нет времени переживать, очень много работы.

— Ну и славно. Я, наверное, пойду. Нужно ужин готовить, — и она, вздохнув, пробежалась ностальгическим взглядом по родным вещицам бывшей кухоньки.