Потерявшийся (СИ) - Гор Александр. Страница 20

Добрались до пары «заначек», но, например, весьма объёмистые горшки с краской брать не стали. Просто расколошматили один, чтобы выяснить, что в них содержится, и всё. А тайник с деньгами, устроенный Затой в детской комнате, так и не нашли, так что моя любовница осталась очень довольна: всё-таки в нищую она не превратилась.

А вот Элгу не повезло: его домик сгорел вместе с соседним, хозяева которого пытались защищаться от грабителей. Так что, упросив купчиху несколько дней пожить в конурках угнанных в неволю служанок, он явился ко мне с расспросами.

— Ты говорил, что ваши корабли тоже вооружены оружием, стреляющим при помощи огня. Таким, как твоё, только большим. А можно и нам такое оружие на городские стены поставить?

Отчего нет-то? Насколько я помню, чтобы изготовить гладкоствольные пушки, очень уж высокие технологии не нужны. Ну, если канал ствола отливать, а не рассверливать в отлитой монолитной болванке. Сложнее другое.

— Оно не просто так стреляет. Для выстрела его нужно заполнить специальной смесью, которая, сгорев, вышвырнет ядро.

— А ты знаешь, как приготовить эту смесь?

На диверсионной подготовке нам рассказывали, как в кустарных условиях изготовить дымный порох: 75% селитры, 15% угольного порошка и 10% толчёной серы. Самое простое — древесный уголь. Что такое сера, я ещё, с грехом пополам, могу объяснить.

— Жёлтый горючий камень, попадающийся близ потухших огнедышащих гор. Горит очень жарко, и от его сильно пахнущего дыма можно задохнуться.

Подумав несколько секунд, Элг кивнул: мол, видел он такой камень. А вот как объяснить ему, что такое селитра? А если так?

— Превратившееся в сухих пещерах в камень птичье дерьмо. Не свежее, а очень, очень старое.

— Много этого дерьма надо?

— Семь с половиной частей из десяти частей готовой смеси. Дорого это получится, очень дорого! Только чтобы сделать одно такое оружие, нужно бронзы два или три твоих веса. И чтобы десять раз из него выстрелить, целый кувшин смеси, в которых мы краску везли.

Понимаю, друг, что у тебя говно кипит из-за того, что ты всё имущество потерял, но не по нашим с тобой деньгам вооружить город артиллерией. Тут государственная программа нужна. Или, на крайний случай, финансирование из городской казны.

Сообразил это и помощник караванбаши.

— А люди света в этом помочь могут? Зерно же и железо они гелонам привезли.

— У гелонов совсем уж большая беда была. А здесь… Город стоит, людей немного погибло. Даже стены сильно чинить не требуется. Да и когда они здесь появятся, эти люди света? Я слышал, когда ещё в их… городе жил, они собирались на Северный континент сплавать. И сколько времени они там пробудут, я не знаю.

— Значит, самим к ним плыть надо!

Да я бы с удовольствием! Только где взять корабли, чтобы в такое путешествие отправиться? Все годные для дальнего плавания они с собой угнали. А на рыбачьих лодках мимо рыжеволосых дикарей с катамаранами не проскользнуть.

Накаркал, блин!

Не прошло и пяти дней после возвращения в город, как опять поднялась тревога: на этот раз на юге замаячили паруса трёх катамаранов. Как оказалось, ежегодно сующихся пограбить прибрежные рыбацкие деревушки. А тут всё ещё Портовые ворота в город, разбитые в щепки пушками с кораблей, не восстановлены. Хуже того: в полном разгаре работы по их разборке, ведь чтобы их отремонтировать, нужно сначала выдрать сломанные брусья, из которых они склочены, и лишь после этого на место повреждённых лепить новые.

На этот раз жителей «рыбацкой слободы» врасплох не застали. Все уцелевшие укрылись в городе. А вместо них в хижинах укрылись копейщики и лучники.

У меня очень чесались руки пострелять в дикарей, ненависть к которым мне, похоже, передалась от Люды Крохи. Сдерживало лишь то, что до возвращения на Центральную мне просто негде пополнить запас патронов. И кто его знает, сколько времени мне придётся торчать в Маси. Да и вообще судьба может забросить меня куда угодно, как я убедился за последние месяцы. В общем, на пару с Элгом, который взял с собой охотничий лук, мы встречали рыжеволосых на городской стене.

Стражники, заменившие погибших от рук марентцев, не противились тому, чтобы на стену приходили и «посторонние». Как и мы, они отлично знали план, который выработало их начальство. Да и с таким количеством войск в городе опасаться трёх-четырёх сотен дикарей с примитивным вооружением просто глупо.

А те действительно клюнули на приманку в виде почти до основания разобранных ворот и частично разбитых парапетов крепостной стены. Мне в бинокль хорошо было видно, как они ликуют на палубе-настиле, соединяющей корпуса каждого катамарана. Ещё бы! Ну, что такое два десятка копейщиков, строй которых перегородил свободный вход в город? Даже учитывая разницу в вооружении, смять их толпой, «мясом», больших трудностей не составило бы.

«Бы». Если бы это действительно не была бы примитивная ловушка, призванная затмить разум жадных до наживы обитателей «Камышового города».

У рыжеволосых хватило ума уткнуть носы своих посудин к берегу практически одновременно. И практически одновременно на песок посыпались уже знакомые мне профессиональные грабители, нетерпеливо поглядывающие то на ощетинившийся копьями строй гелоров, то на своих предводителей, дожидающихся, когда последние из членов команд катамаранов наконец-то спрыгнут вниз.

Элг и ещё несколько лучников из числа стражников и горожан-добровольцев уже пускали стрелы по этой толпе, только разъяряя пиратов. И вот, наконец, те с воплями ринулись вперёд, потрясая оружием, среди наконечников которого преобладали костяные.

И тут строй копейщиков, перегородивших вход в город… прыснул в стороны. А из ворот вылетела конная сотня, сбивая с ног и разя на скаку налётчиков. Сразу после этого началось движение в «рыбацкой слободе». Копейщики, быстро выстроившись в три шеренги, с копьями наперевес порысили к катамаранам, а лучники открыли стрельбу по тем, кто остался караулить посудины.

Ещё одна колонна копейщиков, печатая шаг, выходила из ворот на замену коннице, не ставшей ввязываться в затяжную схватку, а разошедшуюся вправо и влево от остановленной её ударом толпы рыжеволосых. И только тут пираты поняли, что это не они сейчас «поимеют» жителей Маси, а их самих уже имеют в особо жестокой форме. Летальной форме, поскольку в живых гелоры не оставили никого.

Как объяснил Элг, «пираты в рабы не годятся, они ничего делать не умеют».

Я же говорил, что Зата — баба хваткая. И сообразительная.

Оба младших брата господина Хон-су, живших всего в паре кварталов от её усадьбы, слишком долго жевали сопли, а потому так и не успели вырваться из Маси до того момента, как марентцы обложили город. А когда начался грабёж, ещё и оказали сопротивления им. В результате одни пал в неравной схватке, а второй скончался от полученных ран на второй день после разгрома дикарей, приплывших на катамаранах.

Зата не побрезговала появиться на его похоронах и пожалеть вдову первого и сироток второго (их мать, по словам знавших её, женщину очень красивую, пираты забрали с собой). А поскольку имущество самого младшего из братьев (Хон-су был старшим) осталось «без присмотра», объявила, что берёт малышей на воспитание. А потому то, что не разграблено, забирает в свою собственность «до тех пор, пока малыши (три года и год) вырастут». В общем, подрядилась стать этакой опекуншей. Не знаю, как данный финт ушами согласуется с местными законами, но никто против этого даже не вякнул.

Я бы не сказал, что Зате достались сущие пустяки. Даже усадьба, пусть и вполовину меньшая, чем у неё, по местным меркам стоит немало. Плюс к этому лавка, торгующая всяким металлическим, деревянным и текстильным скарбом, плюс некоторое количество лошадей и верблюдов, доставшихся после раздела имущества покойного Хона. Ну, и трое рабов, выполнявших обязанности слуг. Но больше всего она радовалась тому, что сохранилась дефицитная краска, привезённая «с озера Чад».