Колониальная служба - Лейнстер Мюррей. Страница 21

— Если вы имеет в виду что я невротик, — буркнул Бордман, то вы неправы. Я не невротик. Мне жарко и очень плохо. Я совершенно нарушил все планы из-за всей этой каши. И это все.

Алета встала и пожала плечами.

— Я повторяю свое извинение, — сказала она ему, — и оставляю вам кабинет. Я думаю вы придумает нечто чего не ожидает никто… и не имею ни малейшего понятия, что это будет. Но вы сделаете это, чтобы доказать что я не права относительно того, как устроен ваш мозг.

Она вышла. Бордман плотнее стиснул челюсти. Он чувствовал особое недовольство, которое наступает когда человек случайно услышавший о себе мнение других подозревает, что слышал чистую правду.

— Идиотизм! — взорвался он. — Я — невротик? Я хочу доказать, что я самый лучший из-за самолюбия? — Он издал раздраженный звук. И уселся за стол. — Абсурд! — пробормотал он. — Почему я должен доказывать самому себе, что я способен на большее? А что бы я делал, если бы действительно испытывал подобное чувство?

Нахмурившись он уставился в стену. Это был сложный вопрос. Что делать, если она окажется права? Если он должен постоянно доказывать себе…

Он внезапно застыл. На его лице появилось выражение неподдельного изумления. Он знал что должен делать сомневающийся в себе человек для того, чтобы доказать что он все может.

Удивление появилось на лице, потому что он так же знал как это можно сделать.

«Волхв» ожил. Его шкипер мрачно ответил на срочный вызов с Ксосы-2. Через минуту он щелкнул выключателем и взглянул в наружный иллюминатор, сильно затемненный, когда бело-голубое солнце Ксосы светила с этой стороны обшивки. Он включил ручное управление чтобы дать возможность видеть все четче и посмотрел вниз на чудовищную, рыжую поверхность планеты, находящейся в пяти тысячах миль отсюда. Он искал точку, которая была означать, что там находится колония.

Он увидел то, что ему сказали он увидит. Это была бесконечно прекрасная, тонкая как нить линия с поверхности планеты Она расширилась под углом — она направлялась к западу планеты — и расширялась и разрасталась формируя нечто похожее на гриб, что было совсем невероятно. Этого просто не могло быть. Люди не могут создавать видимые объекты в двадцать миль высотой с вершиной похожей на поганку с удивительно тонкой ножкой, которая дрейфует к западу — колеблется и опускается ниже и снова восстанавливается в прежних размерах.

Но это была правда. Шкипер «Волхва» смотрел до тех пор, пока окончательно не убедился в этом. Это была не атомная бомба потому что он продолжал существование. Он опускался, но постоянно поднимался снова. Такого не может быть!

Он бросился через корабль, сопровождаемый комментариями и нелицеприятными репликами. Но когда «Волхв» снова оказался над этой частью планеты члены экипажа тоже заметили странное явление. Они принялись изучать его с помощью телескопов. Они впали в истерику. И принялись лихорадочно работать, чтобы убрать следы полуторамесячного безделия и отчаяния.

У них заняло три дня чтобы привести корабль в порядок. Все это время это странное явление оставалось видным. На шестой день оно стало меньше. На седьмой оно стало больше чем раньше И продолжало увеличиваться. И телескопы при самом большом увеличении подтвердили все то о чем говорилось в срочном сообщении.

Затем экипаж начал испытывал лихорадку нетерпения. Это было хуже прождать эти последние три или четыре дня чем все время проведенное в безнадежности. Но сейчас не было повода никого ненавидеть. И шкипер чувствовал огромное облегчение.

Восемнадцать сотен футов стальной конструкции сверкало наверху. Конструкции пересекались, образовывая похожие на колокол стену возвышающуюся на четверть мили в высоту и доходя почти до верха окружающих гор. Но ущелье не было нормальным ущельем. Сейчас это напоминало кратер; медленная коническая воронка, стены которой медленно опускались вниз, открывая внутренние конструкции окрашенной в красный цвет стали. И в посадочной ловушке находился небольшой сложной конструкции предмет. Он лежал на каменной поверхности неокрашенный и довольно маленький. Сто футов в высоту и не больше чем триста в диаметре. Но это был миниатюрная копия большой свежеоткопанной посадочной ловушки для приема межзвездных грузовых кораблей и вообще всех кораблей прибывающих на планету.

Грузовой вездеход подрагивая, рыча и заваливаясь из стороны в сторону подкатил к краю пропасти. Над ним был тент и крылья отражающие тепло, а также Бордман в седле на грузовом сидении. Он был одет в защитный скафандр.

Машина остановилась Бордман выбрался наружу, явно измученный долгой тряской и дорогой.

— Вы не хотите уйти в тень и охладиться? — спросил Чука.

— Со меной все в порядке, — сказал Бордман. — Я чувствую себя вполне прилично, пока мне качают сжатый воздух. — Было ясно, что он ненавидит это специальное устройство. — Ну что тут? Мы можем принять «Волхва»? Для чего необходимо мое присутствие здесь?

— У Ральфа возникла проблема, — сказал Чука невозмутимо. — Он вон там

— видите? Он нуждается в вас. Здесь есть подъемник. Вы должны проверить уровень готовности. И можете посмотреть все вокруг, раз уж вы прибыли сюда. Там, куда вы смотрите собралось некоторое количество людей. Это платформа.

Бордман скривился. Когда занимаешься инспекцией, приходиться подниматься на большие высоты и опускаться на большие глубины. Но он не занимался стальными конструкциями уже много месяцев. С тех пор как побывал на Калке-4 год назад. Сначала он будет испытывать головокружение.

Он последовал за Чукой до того места где стальной кабель свисал с почти невидимой высоты. Здесь была импровизированная клетка чтобы подняться планка и ручная лебедка которая могла бы поднять четырех человек. Он вступил на нее и доктор Чука, стал рядом с ним. Чука включил подъемник. И клетка начал подниматься.

Бордман сжимался по мере того, как земля уходила все дальше из-под ног. Это было кошмарно висеть в пустом пространстве. Он хотел закрыть глаза Клетка поднималась все выше и выше. Прошло множество минут, прежде чем они достигли верха.

Здесь была новая платформа. Солнечный свет был ослепительно ярким, вид сверху — удивительным. Бордман переключил очки на максимальную затемненность и сошел с покачивающейся клети на более солидное пространство. И оказался на платформе всего в десять футов шириной. Она была в два раза выше высоты самого большого небоскреба. Вершины гор были всего в полумиле и не намного выше. Бордман почувствовал себя не в своей тарелке. Он бы мог наслаждаться этим видом, но…

— Ну? — сказал он. — Чука сказал что я вам понадобился. В чем дело?

Ральф Красное Перо формально кивнул. Кроме того здесь находилась Алета, двое людей Чуки — один похоже чувствовал себя не лучше Бордмана, и четыре индейца. Они улыбнулись Бордману.

— Я хотел чтобы вы увидели это, — сказал брат Алеты, — прежде чем мы включим напряжение. Мы не верили, что небольшая ловушка может убрать песок. Но Леваника хочет рапортовать.

Темнокожий из группы Чуки — и выглядевший так словно он предпочитал бы стоять на твердой земле — сказал:

— Мы использовали наше изобретение для малой посадочной ловушки. Мы выплавили металл из скал и направили его в изложницы.

Он остановился. Один из индейцев сказал:

— Мы сделали установку малой посадочной ловушки. Мы страдали, потому что мы строили ее в песке, где была погребена большая ловушка. Мы не понимали, почему вы приказали это. Но мы построили ее.

Второй темнокожий начал говорить с нотками довольства в голосе:

— Мы сделали опоры, мистер Бордман. Мы сделали малую ловушку, которая должна была работать так же как и большая, пока большая не будет закончена. И затем мы сделали последние детали для большой ловушки.

Бордман сказал нетерпеливо:

— Ну хорошо. Отлично. И что это значит? Церемония?

— Именно так, — улыбаясь сказала Алета. — Будьте терпеливы, мистер Бордман.