Колониальная служба - Лейнстер Мюррей. Страница 4

Внезапно стрелка дрогнула, дернулась и принялась рывками сползать ниже, когда отдельные части колонии черпали резервную энергию. Стрелка достигла нижней отметки и застыла здесь.

Бордману пришлось обойти дежурного, чтобы взглянуть на вольтметр. Он был в стандартные неизменного образца вакуумные накопители, и проверил его. Он нажал несколько рычагов, увидел что энергия не поступает, облизал губы, и записал результат. Он поставил рычаги в первоначальное положение и снова записал результат. И очень спокойно выдохнул.

— Сейчас я хочу чтобы энергия включалась по секциям, — сказал он оператору. — Может быть, сначала шахта. Это не важно. Но я хочу снять показания вольтметра сколько кто расходует.

Оператор выглядел выглядел утомленным. Он небрежно повторил приказ лицу на экране и нехотя взялся за управление, пока Бордман отмечал падение напряжения от полученной энергии из ионосферы. Напряжение, получаемое от ионизированных газов, протекает через кондуктор с определенным сопротивлением. И можно определить ионизацию газа в зависимости от напряжения.

Шлюзовая дверь открылась. Появилась Рики Херндон, несколько запыхавшаяся.

— Пришло новое сообщение из дома, — сказала она резко. Ее голос звучал странно. — Они получили наш ответный луч и передали информацию, которую вы запрашивали.

— Я скоро буду, — сказал Бордман, — только получу здесь кое-какую информацию.

Он снова одел свою одежду и вскоре последовал за ней.

— Результаты из дома отвратительные, — сказала Рики, когда горы поднялись со всех сторон вокруг них. — Кен сказал, что они хуже, чем он думал. Уменьшение солнечной постоянной больше, чем мы могли предполагать.

— Понятно, — ответил Бордман задумчиво.

— Это абсурд! — гневно воскликнула Рики. — Все время существовали солнечные пятна и цикличность образования солнечных пятен — я учила это в школе. Я изучала четырехлетний цикл и семилетний цикл и все остальные прочие. Они должны были предвидеть, они должны были просчитать заранее! Сейчас они говорят, что шестидесятилетний цикл совпал со статридцатилетним циклом вперемешку со всеми прочими… Что пользы от ученых, если они не могут по-человечески сделать свою работу и двадцать миллионов человек должны погибнуть?

Бордман не считал себя ученым, но поморщился. Рики продолжала изливать бессильную ярость, пока они пробирались по скользкому льду. Ее дыхание образовало густое облако вокруг ее плеч, а комбинезон покрылся инеем. Так быстро конденсировалась влага.

Он подхватил ее, когда она поскользнулась.

— Но они победят все это! — сказала Рики, с некой злой гордостью. — Они принялись строить новые посадочные ловушки. Сотни ловушек! Не для приземления кораблей, а для выкачивания энергии из ионосферы! Они рассчитали что одна ловушка размером с корабль может поддержать в достаточно теплом состоянии три квадратных мили земли, чтобы на ней можно было существовать. Они устанавливают их над улицами городов и прикрывают сверху снегом для изоляции. Затем они разобьют теплицы на улицах и создадут гидропонные теплицы. Они боятся, что не успеют сделать достаточно, чтобы спасти всех, но они будут пытаться!

Бордман сжал кулаки в карманах своего просторного комбинезона.

— Ну? — спросила Рики. — Неужели не сработает?

— Нет.

— А почему?

— Я только что снимал показания. Вольтаж и проводимость части атмосферы из которой мы качаем энергию зависит от ионизации. Когда падает интенсивность солнечного света, падает и вольтаж, как впрочем и проводимость. И труднее с меньшим количеством энергии добраться до высоты, где можно снова качать энергию — и снова вольтаж понизится.

— Ничего больше не говорите! — воскликнула Рики. — Ни единого слова!

Бордман замолчал. Они спустились с последнего небольшого холмика и миновали отверстие шахты, огромный туннель, высверленный прямо в горе. Заглянув вовнутрь они увидели два ряда ярких лампочек уходящих в самое сердце каменного монстра.

Они почти добрались до поселения, когда Рики сказала измученным голосом:

— Насколько все плохо?

— Очень, — признался Бордман. — У нас здесь условия которые наступят на вашей планете через двести дней. Честно сказать мы можем выкачать в пять раз меньше энергии чем они могут попытаться получить на Лени-2.

Рики плотнее стиснула зубы.

— Пошли, — сказала она.

Ионизация упала здесь на десять процентов, — сказал Бордман. — Это значит, что вольтаж уменьшится еще сильнее. И так далее. И сопротивление начинает расти. Когда им понадобится основное количество энергии, на вашей планете, они просто не смогут выкачать ее больше, чем мы сейчас. А этого будет недостаточно.

Они достигли поселения. К шлюзу кабинета Херндона вели ступеньки. Они были свободны ото льда, потому что все дорожки в поселении подогревались чтобы убрать с ним наледь. Бордман сделал мысленный расчет.

В шлюзе, теплый воздух тут же начал клубиться. Рики воскликнула обиженно: — Ты хоть можешь нормально все объяснить?

— Мы обычно получаем впятеро меньше энергии, чем можно выкачать в вашем мире, — сказал он. — Мы сейчас получаем, скажем, шестьдесят процентов от нормального. И это количество снизится до одной десятой, того, что они рассчитывают получить когда действительно наступят холода. Она падает в девять раз быстрее. Одна ловушка не обогреет три квадратных мили города. Скорее одну треть. Но…

— Хуже не может быть, — сказала Рики приглушенным голосом. — Так ведь? Тогда что пользы сооружать ловушки?

Бордман не ответил.

Внутренняя дверь шлюза открылась. Херндон сидел за своим столом еще бледнее, чем был слушая голоса исходящие из динамика. Он барабанил пальцами по столу, совершенно не обращая внимания на вошедших. Наконец он в отчаянии взглянул на Бордмана.

— Она сказала тебе? — спросил он глухим голосом. — Они надеются спасти хотя бы половину населения. Во всяком случае всех детей…

— Они не смогут, — с горечью сказала Рики.

— Лучше иди расшифруй новое послание, которое недавно пришло, — сказал ее брат. — Нужно узнать, что они нам сообщают.

Рики вышла из кабинета. Бордман расстегнул свой комбинезон. И сказал:

— Большая часть колонии еще не знает, что происходит. Во всяком случае оператор ловушки. Но они скоро узнают.

— Мы известим всех обычным путем, — ответил Херндон. — Хотя я бы предпочел, чтобы они ничего не знали. Невелико удовольствие тащить на своих плечах такой груз. Я… бы не хотел сообщать им об этом прямо сейчас.

— Совсем наоборот! — настаивал Бордман. — Они должны все узнать прямо сейчас! Ты должен будешь отдавать приказы и они должны понимать, насколько эти приказы важны.

Херндон выглядел так словно его оставили надежды.

— Что толку, что-либо делать? — Когда Бордман нахмурился, он добавил:

— Серьезно, какая в том польза? С тобой будет все в порядке. Корабль Надзора заберет тебя отсюда. Он прибудет не потому что знает, что нечто не в порядке, а потому что твоя работа практически закончена. Но это не принесет никакой пользы! Для них будет чистым безумием приземлиться на нашей планете! Они не смогут спасти никого кроме нескольких десятков человек, а остальные двадцать миллионов умрут. Он мог бы предложить захватить кого-нибудь из нас, но я не думаю, что многие из наших согласятся. Я бы не согласился. И не думаю, что согласится Рики.

— Я не понимаю…

— К тому же мы здесь, — продолжал Херндон. — И нас невозможно перевезти домой. Хуже того. У нас здесь, чтобы выжить нет абсолютно никаких шансов! Ты единственный, кто избегнет нашей участи. Я все подсчитал и согласно кривой снижения солнечной постоянной… Я получил те же цифры, что и они сообщили нам… невозможно жить ниже точки замерзания кислорода, а когда это произойдет он уйдет из атмосферы. Мы не имеем оборудования, чтобы просто выдержать даже нынешние условия, а оборудование получить неоткуда. Да и нет такого оборудования которое позволило бы нам выжить! Во всяком случае, максимальный холод продлится около двух тысяч наших дней — шесть земных лет. И останется запасы холода в океанах и ледяных глыбах. Только через двадцать лет наш дом снова станет нормальным по температуре, и приблизительно через такое же время и здесь. Если какой-то смысл пытаться выжить — точнее просто существовать — целых двадцать лет, прежде чем планета снова станет пригодной для обитания?