Всадник авангарда - Маккаммон Роберт Рик. Страница 24

Чай с зельем, подумал Мэтью. Конечно же. Люди Фелла предпочитают двигать горы именно этим средством.

— Профессор, — говорил тем временем Сирки, — хочет видеть вас. Вы ему действительно нужны. Потому что вы… добиваетесь результатов, скажем так. И вы произвели на него впечатление, Мэтью. Так что теперь я говорю, что настала пора выбирать. Одно из трех: вы, конюшня или пансион. И вы будете возвращены сюда же, когда дело будет закончено, в то время как два другие варианта — к сожалению, необратимы. У нас есть ключ от вашего дома, взятый в сейфе доктора Полливера. Кройдон отправится в ваше миниатюрное обиталище и возьмет любую одежду, которая вам понадобится. Вас отнесут на ожидающую шлюпку, чтобы переправить на судно побольше. Все, что мы просим вас сделать в данный момент — это перевалиться на эти вот носилки.

При этих словах Кройдон и второй шакал развернули коричневую ткань и взяли носилки в руки. Сирки отодвинулся, чтобы Мэтью мог сделать так, как ему велели.

Мэтью медлил. Проглотил слюну. В синяках бился пульс, а на пульсах болели синяки. И при всем том мандраже, что отплясывал внутри его изможденного тела «бешеную малиновку», сдержать мрачной улыбки он не мог. Сколько раз испытывал он одиночество в ночи, когда темнота огромным зверем ломилась к нему в дверь и не было даже намека на грядущий рассвет? Бесчисленное множество, и при некоторой удаче он выживет и в этот раз, как во все прошлые.

Но нет, подумал он. Одной только удачи здесь будет мало.

Нужна еще максимальная мобилизация всех рассудочных и волевых усилий. И еще — старая, добрая, старомодная и примитивная сила воли.

Он зло глянул Сирки в глаза.

— Отойдите с дороги, — велел он гиганту. — Я пойду сам.

Сирки мгновенно согласился:

— Я так и думал, юный сэр. Вот почему я поставил на пол ваши ботинки и принес одежду до того, как вас разбудить. — Темные глаза стрельнули в сторону напарника Кройдона — который пукал. — Сквиббс, принесите для Мэтью плащ или одеяло из приличной шерсти. Вполне может подойти плотный плащ, который вы найдете в комнате, где спят служители. И двигайтесь, прошу вас. Мне неприятна мысль, что моего голоса не слышат.

Это было произнесено с такой интонацией, что Сквиббс вполне мог бы снова выдать маленький взрыв. Но он бросился выполнять указание, подгоняемый ужасом.

Мэтью осторожно переместился в сидячее положение на краю кровати. Боль охаживала бока, будто каждое из ребер сдавливали стальным обручем. Перед глазами вертелся красный туман. Но черт его побери, он не позволит себе упасть в обморок! Мэтью прикусил губу чуть не до крови.

— Кройдон! — скомандовал Сирки. — Помогите юному джентльмену надеть ботинки, а потом подайте ему одежду.

Кройдон исполнил команду, не теряя ни секунды, и Мэтью подумал, что один из Корбеттов вдруг сделался царственной особой — в некотором роде.

Башмаки с трудом, но натянули, воняющую дымом одежду надели, и пришло время встать. Мэтью сделал долгий глубокий вдох. Слез с кровати, принял собственный вес на ноги, чувствуя, как ноют колени, как напрягаются и вопят мышцы бедер, простоял несколько мучительных секунд и, качнувшись всего-то чуть-чуть, сумел сохранить равновесие в этом безумном мире.

— Очень хорошо, — прокомментировал убийца.

Вернулся Сквиббс с коричневым плащом и серым одеялом. Он помог Мэтью надеть плащ и обернул сверху одеялом с кропотливой заботой человека, которому вдруг захотелось выглядеть очень услужливым. Сирки небрежно сунул носилки под мышку, прижав их длинной, внушающей необыкновенный страх рукой.

— Кройдон, — сказал он, и к этому даже не пришлось ничего добавлять.

Кройдон сорвался с места и побежал с фонарем в руке к молочной, где жил Мэтью, чтобы взять вещи, необходимые для путешествия юного сэра.

— Куда мы едем? — спросил юноша, ковыляя по сковывающему холоду Кинг-стрит. С одной стороны шел с фонарем Сквиббс, с другой индиец.

— На корабль, который доставит вас на остров, — любезно ответил Сирки. — Вы увидите, что погода там куда приятнее. Ступайте осторожнее, юный сэр. Не хотелось бы, чтобы вы что-нибудь себе растянули.

Поддерживая Мэтью, они направляли его в сторону порта, и вскоре троица неспешно идущих людей превратилась в два желтых фонарных блика в темном сонном городе.

Так как она все еще злилась на Мэтью Корбетта, то и не стала к нему заходить. Раз не стала заходить, то и не видела его сегодня и скучала по нему, а от этого злилась на саму себя. Так как она злилась по стольким разным поводам, то и спала не слишком крепко и встала с постели — выпить кружку воды и съесть кукурузную лепешку. И тут Берри Григсби увидела из кухонного окна блики света — кто-то выходил с фонарем из дома Мэтью. Первой ее мыслью, совершенно не подходящей для леди, было: «Черт побери, что это значит?»

Она задула свечу, чтобы ее не увидели. Сердце забилось чаще, дыхание стало шумным. Человек с фонарем зашагал прочь, унося какой-то узел.

«Куда он его понес? — подумала Берри. — И кому? Мэтью? В такое время? Наверное, это Хадсон Грейтхауз, — успокоила она себя. — Ну, конечно, Хадсон Грейтхауз. Иди спать», — велела она себе.

Качающийся фонарь, уходящий по Квин-стрит к югу, все еще был виден. В сторону Кинг-стрит, общественной больницы, разумеется. Но… в такое время?

Кто-то грабит дом Мэтью?

На решение этой задачи у нее было лишь несколько секунд, и девушка не замешкалась. Хотя и мелькнула мысль, что при свете дня она его не одобрит, сейчас оно казалось совершенно естественным. Берри метнулась в спальню, ушибла колено о стол, поспешно одеваясь. В спешке натянула нижнюю рубашку, потом нижнюю юбку и старое синее платье с желтой каймой, которое обычно надевала, когда писала картины. Так же молниеносно надела чулки и башмаки, темно-синий шерстяной плащ и шапочку того же цвета и материала. Перчатки на руки — и туалет завершен. Она намеревалась догнать вора, если это удастся, и закричать, призывая констебля. Берри зажгла фонарь от свеч, засомневалась, направляясь к выходу, не разбудить ли ей Мармадьюка, но храп деда из-за двери свидетельствовал о крепком сне, и Берри решила не терять времени. Это будет ее… приключение, так? И никому в голову не придет сказать, что высокомерный Мэтью Корбетт не оценил бы ее порыв спасти его имущество.

Вот именно.

Берри вышла из дому на трескучий мороз и направилась, подсвечивая себе фонарем, по Квин-стрит туда, куда скрылся вор. Мелькнула мысль, что она выставит себя полной дурой, крадясь в зимнюю ночь за — скорее всего — Хадсоном Грейтхаузом, несущим одежду Мэтью, но все же… если никогда не делать глупостей, какой в жизни смысл? А если… если не Грейтхауз, то кто? Ладно, сейчас сама посмотрит и увидит. И докажет Мэтью, что она может быть надежной помощницей, а не обузой.

Впереди, совсем неподалеку, ближе к судам, что стояли в гавани, виднелись три фонаря. Берри замедлила шаг. Будь она зверем, она бы сперва понюхала воздух, не пахнет ли воровством, но увы, ей приходилось полагаться только на зрение. На всех перекрестках девушка останавливалась и тщетно высматривала зеленый фонарь констебля, но нет — все они расползлись кто куда поближе к теплу, и Берри Григсби в эту морозную полночь пришлось стать самой себе констеблем.

Она подошла достаточно близко, чтобы различить у причалов четыре фигуры. Одна из них принадлежала великану в разноцветной не то мантии, не то плаще и в чалме. Все они шли к ней спиной, шагая вдоль причала.

А третья фигура, в середине… да, так оно и было. Она узнала бы его походку где угодно. Он шагал скованно, все еще страдая от боли, и был завернут в какое-то серое одеяло. Мэтью шел за великаном, а за ним — незнакомец с узлом одежды под мышкой и с фонарем в другой руке. Направлялись к маленькой весельной лодке у причала.

Ей все это не понравилось.

Поднимался ветер, неся с собой ощущение льда. Или же она чувствовала, как лед касается ее сердца, потому что не сомневалась: Мэтью увозят против его воли. Она отчаянно оглядывалась, высматривая зеленый фонарь констебля, но даже лучика не было видно. В эту ночь она была предоставлена самой себе.