Специалист технической поддержки 5 (СИ) - Якубович Александр. Страница 6

Пак Сумин тоже нездоровилось, но девушка изо всех сил боролась с этим состоянием. На фоне нервного напряжения ее постоянно мутило, бросало в жар или пот, а потом все уходило на следующий круг с редкими проблесками нормального состояния.

На недомогание девушка не обращала внимания — вторые сутки она двигалась, словно в тумане, нервная система была на пределе и от пьяного загула ее удерживало только чувство ответственности перед Кан Гванджином. Сейчас ее очередь действовать, расслабляться она будет потом, когда все благополучно закончится.

— Госпожа Пак Сумин, — непримечательный мужчина с уставной стрижкой и цепким взглядом встал со своего места и степенно поклонился молодой чебольке. Следом за ним повторил этот жест и Мун Джин.

Пак Сумин кивнула мужчинам, после чего все трое уселись за столик. Это было небольшое заведение недалеко от дворцового комплекса, на правом берегу реки Хан. Ехать в пентхаус Пак Сумин господин Гю Чон отказался, так что встречаться пришлось на нейтральной территории.

Мужчины уже заказали кое-что из еды и напитков, но при виде ароматных традиционных блюд Пак Сумин опять стало подташнивать. Максимум, на что бы она сейчас согласилась — картошка фри и минералка, да и то, просто чтобы получить хоть немного энергии из пищи. На спиртное же девушка вообще смотреть не могла.

— Извиняюсь за столь фривольный формат, но я только после службы, совсем нет времени на еду, — с улыбкой заметил нисовец, накладывая себе на тарелку закусок, чтобы постоянно не тянуться через стол.

Пак Сумин кисло улыбнулась и налила себе в стакан воды. Мун Джин тоже не ел, а просто наблюдал за происходящим.

В следующие десять минут Пак Сумин довольно сжато изложила ситуацию, а так же озвучила предложение господина Ким Чан Сона на тему форсирования суда, чтобы вернуть Кан Гванджина в гражданское правовое поле.

Гю Чон внимательно выслушал рассказ чебольки, после чего взял небольшую паузу на размышления.

— Знаете, госпожа Пак Сумин, когда я узнал, что дело вашего ассистента было переквалифицировано, я сразу же сообщил об этом Мун Джину.

— Да, благодарю вас, господин Гю Чон, это очень помогло, — кивнула Пак Сумин.

Это на самом деле дало им возможность хотя бы попрощаться, а Кан Гванджину — передать ей кошелек и последние наставления. Хотя, зная острый ум ее мужчины, возможно, он заметил группу захвата еще на подходе, но звонок от здоровяка расставил все точки и перевел подозрения в уверенность. Один раз Кан Гванджин уже послушал свою паранойю — и оказался прав, но бывали и ситуации, когда он сдерживался. Ночами, уже перед сном, обнявшись и глядя в потолок, они делились своими историями. Пак Сумин рассказывала о загранице и о том, как на самом деле живут люди на западе, Кан Гванджин — делился своими впечатлениями о Корее. О его родине почти не говорили, мужчина избегал эту тему, а на прямые вопросы отвечал, что в севере нет ничего интересного. Там можно выжить, некоторые даже живут безбедно, но все же, большинство в основном выживает, и он не хочет вспоминать те времена, потому что все равно туда никогда не вернется.

Так что звонок Мун Джина определенно им помог, и в этом была заслуга этого невзрачного агента контрразведки.

— Я выясню, откуда стали дергать за ниточки, — продолжил агент, — но эта информация… Будут некоторые накладные расходы. Но как я понял, с вами можно иметь дело.

«Нужно будет дать взятки», — вот что он сказал на самом деле.

— Сколько?

— Не очень много. Миллионов двадцать-тридцать, не больше, — сказал мужчина.

— Это не проблема, я передам с Мун Джином, — легко согласилась Пак Сумин.

Она даст взятку хоть демонам, если это поможет. В NIS есть коррупция? Какая неожиданность! В этой стране продавалось всё и все, в том числе и сотрудники национального разведывательного агентства.

— Отлично, — кивнул Гю Чон. — Когда узнаем, откуда подул ветер, вы поймете, кто стал инициатором и…

— Думаю, глубоко копать не придется, — встрял Мун Джин. — Госпожа Пак Сумин, вчера я поговорил с Юн Хян Ми и выяснил, что вашей рабочей перепиской интересовались ваши братья.

— Моей и Юн Хян Ми? — уточнила Пак Сумин.

— Нет, всеми письмами, которые были отправлены вами по работе, — ответил Мун Джин.

— Вот как, — хмыкнул Гю Чон. — А в чем смысл?

— Почти все они были написаны за меня Кан Ён Соком, — ответила Пак Сумин, не сводя глаз с Мун Джина. — И что, Хян Ми эти переписки им отдала?

— Не она, так кто-нибудь другой, — пожал плечами Мун Джин. — Тем более все делалось под благовидным предлогом, оценить ваш уровень компетентности как управленца. Ваши братья занимают высокие посты в головном офисе семейного конгломерата.

— И много там было писем? — спросил Гю Чон.

— Сотни, — ответила Пак Сумин.

— Сотни… — протянул нисовец. — Любопытно…

— Они что-то искали и нашли, — продолжил Мун Джин. — И в итоге решили посадить Кан Ён Сока.

— Это уже свершившийся факт, — махнула рукой Пак Сумин, подавляя подкативший приступ тошноты. — Господин Гю Чон, лучше скажите, как вы относитесь к затее нашего юриста, господина Ким Чан Сона?

— А? — встрепенулся агент, который уже успел погрузиться в свои мысли. — Знаете, затея дерзкая, но вопрос в том, какой выбрать эпизод. И если вы захотите сделать так, чтобы NIS потеряла влияние на происходящее, то придется этапировать Кан Ён Сока в тюрьму, где администрация довольно слаба сама по себе. Это может вызвать некоторые проблемы. Но меня больше беспокоит, по какому делу вы предлагаете осудить его.

Пак Сумин опять перевела взгляд на Мун Джина, который сейчас нервно ерзал на стуле, будто что-то почувствовал.

— Господин Ким Чан Сон набросал список. Проще всего будет привлечь Кан Ён Сока к ответственности за незаконное хранение оружия, но тут целых два эпизода. Получение и хранение, и доказать надо оба.

— Ага… — начал Гю Чон. — Тот самый ствол, из которого он уложил четверых?

— Именно, — кивнула Пак Сумин.

Агент чуть помолчал, а после повернулся к своему товарищу.

— Слушай, Мун Джин, это же был твой пистолет, правильно?

— Правильно, — ответил здоровяк.

— Тогда получается, что ты соучастник по первому эпизоду… — продолжил рассуждать Гю Чон.

— Верно, — кивнул Мун Джин, при этом подняв глаза на чебольку. — Госпожа Пак Сумин, я правильно понимаю, что я?..

— Да, Мун Джин, правильно, — перебила его девушка.

Гю Чон на секунду замер, после чего расхохотался, да так, что стал бить ладонью об колено, настолько мощным было его прозрение. Другие посетители стали оглядываться, чтобы понять причину веселья, но мужчина продолжал смеяться в голос, пока у него не потекли слёзы.

— Ох, толстяк Мун! — наконец-то успокоился Гю Сон. — Вот это да! Тебе как, помочь явку с повинной написать или сам справишься?

— Сам справлюсь, — хмуро бросил Мун Джин. — Лучше позвони судье, чтобы все было готово.

— Без проблем, — хмыкнул Гю Чон. — Посадить — не отмазать! Это мы всегда устроим легко!

— Госпожа Пак Сумин, — продолжил Мун Джин, обращаясь к девушке. — Я надеюсь, что вы оцените этот мой шаг.

— Если справишься со своей работой телохранителя, — ответила девушка. — А я в свою очередь приготовлю кусок тофу не только для Кан Ён Сока, но и для тебя(*).

— Я постараюсь, — опустил голову здоровяк, сжимая под столом ладони в кулаки с такой силой, что ногти едва не пробили кожу.

Если для искупления своих ошибок ему придется сесть в тюрьму вместе с Кан Ён Соком на пару месяцев — он сядет. Кусок тофу из рук госпожи Пак Сумин того стоит, Мун Джин в этом даже не сомневался.

(*)В корейской культуре существует традиция встречи людей после тюрьмы с куском свежего сыра тофу в руках. Суть этого действия заключается в том, что домашний тофу никогда не получается одинаковым на вкус, то есть каждый раз это уникальный тофу, а сам кусок белоснежного сыра символизирует очищение от проступков и начало новой жизни. В дорамах можно встретить сцену, когда персонаж отказывается принимать тофу от встречающего — это значит, что он не исправился и выводов из своего заключения не сделал, или не хочет вставать на иной путь. Для Мун Джина обещание Пак Сумин сварить ему тофу к выходу — это фактически обещание простить его старые ошибки, которые он сможет искупить, если поможет ей и Кан Ён Соку.