Монстр с края света - Лейнстер Мюррей. Страница 48

За весь путь Дрейк лишь однажды заговорил, да и то не с Норой, хотя девушка была абсолютно убеждена в том, что он ни на мгновение не забывал о ней.

— Когда вы все это вычислили, Бичем? И почему не поставили в известность меня? — спросил он строго.

— Когда произвел вскрытие первого образца псевдофлоры, хотя правильнее было бы называть их псевдофауной, — понурив голову, признался биолог. — Только поймите меня правильно, Дрейк! Как я мог кому-то сказать, если сам не в состоянии был в это поверить?! У меня такое просто в голове не укладывалось! Хотя с научной точки зрения все выглядит совершенно логично. Более того, если как следует вдуматься, эволюционный процесс в тех условиях не мог осуществляться никаким другим путем!

Начальник плотно сжал губы и больше не проронил ни слова. Он снова занял место во главе маленького отряда и ускорил шаг. Только в одном месте он задержался и жестом остановил бредущую следом Нору. Небольшой пятачок, сплошь заросший высокой болотной травой, не таил никакой опасности, но Дрейк, на всякий случай, основательно протоптал сапогами широкую тропинку. В шелесте травы ему померещилось характерное шуршание ядовитых зеленых монстриков.

Наконец они достигли точки, откуда открывалась широкая панорама птичьего базара и прилегающих к нему окрестностей. Сравнительно узкая полоса гнездовий тянулась на целых полмили с подветренной стороны гряды береговых утесов. Отсюда уже был виден океан. Гигантские темно-серые валы, словно вздыбленные кони, покрывали всю его поверхность от берега до линии горизонта. Шквальный ветер лохматил их гребни серебристыми гривами соленой пены. Достигая подножия скал, они с ревом и злобой обрушивали на неподатливый камень всю накопившуюся в них ярость, и казалось, будто там, внизу, грызутся не на жизнь, а на смерть полчища огромных, свирепых чудовищ. О мощи этой нескончаемой схватки можно было судить по тому, что даже сюда, почти за милю от берега, долетали мельчайшие водяные брызги, орошая лица и одежду четырех людей.

Бесчисленные стаи птиц вились над головами. Писк тысяч голодных птенцов сливался в один жалобный, требовательный вопль, а общий гам перекрывал даже громоподобный гомон прибоя. Размах крыльев некоторых крупных экземпляров поражал воображение, а та ловкость, с которой они маневрировали в воздухе, умудряясь не задевать собратьев, лихие развороты, уверенные заходы на посадку и точность приземления вызывали у зрителей невольное восхищение. В период активности пернатых птичий базар вызывал стойкую ассоциацию с крупным мегаполисом в часы пик, с той лишь разницей, что здесь, вместо небоскребов и жилых кварталов, вплотную друг к другу теснились бесконечные ряды гнезд.

Сверху хорошо просматривались отдельные участки, на которых гнезда были разрушены. Обездоленные пернатые уже начали вить новые, но пока их жилища не были готовы к заселению. Эпицентр разрушений пришелся на центральную часть базара, которая выглядела так, будто по ней прошлось стадо взбесившихся буйволов. Повсюду валялись мертвые птицы, но их было не так много, учитывая масштабы бедствия. Некоторые из уцелевших хромали или волочили подбитые крылья, время от времени предпринимая отчаянные, но безуспешные попытки взлететь. У подножия холма, на вершине которого остановились Дрейк и его спутники, валялось оторванное птичье крыло.

Зловещая темная пелена заволокла линию горизонта, с каждой минутой увеличиваясь в размерах и приближаясь к острову. Казалось, будто облака над головой нависли так низко, что вот-вот сольются с землей.

— Эй, взгляните-ка сюда! — воскликнул вдруг Том Белден. — Как, черт возьми…

Он замолчал, изумленно и подозрительно разглядывая защищенную от ветра небольшую площадку у основания крутого утеса. Еще недавно этот пятачок сплошь покрывали птичьи гнезда. Сейчас там не осталось ни одного гнезда. На их месте стояло дерево.

Это было невероятно, невозможно. Это не укладывалось ни в какие рамки. Прежде всего, было совершенно непонятно, как могло вырасти дерево на голой скале? Толстый, кряжистый ствол около шести футов высотой опирался на крепкие, узловатые поверхностные корни. Покрывающие их темно-зеленые волокнистые отростки, похожие на густой мех или ворс, плотно присосались к грунту, вытягивая питательные вещества из тончайшего слоя здешней почвы. Крону дерева образовывали длинные, гибкие, змеевидные ветви, практически лишенные листвы. Они раскинулись во все стороны, местами свисая почти до самой земли.

Дрейк до боли стиснул зубы, а Бичем уже бежал вниз по склону, спотыкаясь и падая, но ничего не замечая, стремясь поскорее добраться до оккупированной новым хозяином площадки. Это дерево родилось и выросло за тысячи миль отсюда, в оазисе Горячих озер, затерянном среди льдов самого южного на Земле континента. Потом оно попало на Гоу-Айленд и было высажено в грунт в долине термальных источников, расположенной в трех милях от птичьего базара. Никому и никогда не могло бы прийти в голову посадить его здесь, в самом центре птичьих владений.

Бичем почти достиг цели. Он перешел на шаг, потом остановился, тяжело дыша и по привычке заламывая руки. Внезапно безвольно обвисшие ветви дерева зашевелились и пришли в движение. Дрейк предостерегающе закричал. Нора отчаянно завизжала.

Дергаясь короткими, неуверенными рывками, словно преодолевая колоссальную инерцию, ближайшая к ученому ветвь распрямилась и стала вытягиваться. Соседние ветви тоже начали дергаться, постепенно увеличивая размах и скорость. Спустя мгновения вся крона превратилась в сплошную извивающуюся массу, похожую на щупальца разъяренного спрута. И эти щупальца жадно тянулись к застывшему в ужасе, как соляной столб, Бичему.

8

Все могло кончиться очень скверно. Неизвестно, что вывело ученого из транса в самый последний момент — то ли пронзительный визг Норы, то ли предупреждающий крик Дрейка? Собственно говоря, отреагировали они одновременно, когда тот стоял перед деревом, не предчувствуя опасности. То, что произошло, и в самом деле выглядело не угрожающе, а скорее даже декоративно. Как будто некий сумасшедший дизайнер со странным чувством юмора специально преодолел тысячи миль и прибыл на Гоу-Айленд. Его единственная цель — создать посреди птичьего базара на берегу маленького отдаленного островка гипертрофированное подобие перевернутой китайской шляпы. Практически полное отсутствие листьев и густота кроны в значительной мере усиливали сходство. А разоренные гнезда, скалы и валуны, покрытые толстым слоем птичьего помета и свалявшихся перьев, подчеркивали абсурдность зрелища.

Сцена напоминала ночной кошмар или замедленные кадры фильма ужасов. Бичема спасла, как выяснилось позже, ослабленная в дневное время реакция дерева-хищника. А в том, что это хищник, причем свирепый и опасный, несмотря на кажущуюся внешнюю безобидность, сомневаться уже не приходилось. Дерево было все-таки ночным хищником, и его извивающиеся ветви-щупальца, ориентированные на молниеносный захват добычи, на этот раз немножко запоздали. С приближением шторма вокруг заметно потемнело, но до настоящих сумерек и наступления ночи было еще далеко. В нормальных условиях дерево едва ли пробудилось бы в это время суток, но здесь, в непосредственной близости от тысяч птиц, присутствие которых раздражающе влияло на его рецепторы, спячка была нестабильной и неглубокой. Возможно также, несвоевременное пробуждение монстра вызвал оглушительный шум прибоя. А хорошо известно, что ни одно живое существо не может спать крепко, когда над ним бушует ураган.

Слепо шаря по воздуху, змеевидные ветви хищно тянулись к маленькому, толстенькому человечку, осмелившемуся подойти так близко к нему. Десятки извивающихся щупальцев готовы были уже оплести его тело своими объятиями и раздавить. Но рефлексы дерева-убийцы все еще были замедленны, к тому же крик Дрейка и Норы вывел Бичема из оцепенения.

Он отскочил назад, повернулся и бросился бежать. Ужас сковал его рассудок, но инстинкт самосохранения сработал и заставил ученого ринуться прочь, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой. В эти мгновения им руководило только бессознательное стремление убежать от чудовища — все равно куда, лишь бы подальше. Биолог так торопился, что не смотрел под ноги; он поскользнулся, споткнувшись о торчащий из земли камень, и растянулся во весь рост, не пробежав и нескольких ярдов. Он попытался встать, но не смог. Лицо его исказила мучительная гримаса.