Провинциал. Книга 8 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович. Страница 28
Он знал всех. А вот они его не знали. Могли подозревать, догадываться, но точно не знали. Тем более, что и настоящих своих целей он не декларировал.
Эти недоумки думают, что принимают участие в некой преступной организации, членство в которой позволяет им плотнее набивать свою мошну.
Ну и пусть… Хотя один минус в этом есть. Настоящий заговорщик знает, что в случае неудачи его ждёт плаха. И это без вариантов.
И тот, кто, не взирая на это, всё равно принимает участие в свержении правителя знает, что у него теперь одна дорога — к победе. Мотивация, однако.
А эти трутни успокаивают себя тем, что откупятся, в случае чего. Само собой, имперские дознаватели никаких поблажек им, в случае провала, не дадут.
Но они-то думают, что пропетляют, а подобные мысли здорово расслабляют и иногда провоцируют отход от своих обязательств перед организацией, что чревато срывами в самый неподходящий и ответственный момент.
И это тоже надо иметь ввиду, и страховаться от подобного…
Голова пухнет. А прямым текстом всё выкладывать тоже нельзя, ибо тут же продадут… Эх…
На экране посветлела первая иконка. Старик улыбнулся. Этого деятеля он знал хорошо. Этот индивид был очень далёк от дворцовых интриг и прочих игр. Он был простым криминальным боссом.
Ну да, простой, но при этом отнюдь не мелкий босс. В сфере его интересов были такие традиционные промыслы, как торговля оружием, наркотиками и людьми.
Про оружие и наркотики всё понятно, он поддерживал контакты с наркобаронами латинских миров, там и получал свой товар для перепродажи в Империи.
При этом он славился своей предусмотрительностью. И в том, что он человек действительно предусмотрительный и осторожный можно было не сомневаться. Ведь хоть у него и была крыша в лице одного из депутатов Государственной Думы, но без предельной осторожности ему было бы не выжить, так как Имперская полиция действовала довольно жёстко с подобными криминальными элементами.
Что касается торговли людьми, то тут тоже есть интересные нюансы. Нет, он не чужд организации подпольных и полу-подпольных борделей.
Но основной навар он снимал с того, что завозил в Империю гастарбайтеров с планеты, которую заселили выходцами из Средней Азии, и предоставили им полную независимость, чтобы не кормить за счёт государства Российского.
Завозил он их тысячами, потом легализовывал, с помощью, как раз крышующего его самого депутата, у которого были соответствующие завязки в миграционном ведомстве…
А депутат, кстати, что-то не торопится. Если проманкирует, надо будет ему внушение сделать. Пока мягкое. Ну, как мягкое… Машину сжечь, например.
Если не дурак, то сможет связать то, что проигнорировал секретное мероприятие, и тут же, как на грех, случилась беда с транспортным средством. Не дешёвым, кстати, транспортным средством.
Довольно хорошо оплачиваемому инженеру, кстати, на такую тачку за всю жизнь не скопить…
А, не, вот и его иконка загорелась.
Почти все в сборе, но того, кого он особенно хотел бы сегодня послушать, пока не видно. А именного этого работника Имперской Канцелярии, вернее, того что может быть ему известно, ему сейчас, как раз и очень не хватает…
— Ещё минут десять подожду, — подумал старик, — может, всё-таки, сподобится… А то машину чиновничью жечь как то и не охота…
Но вот и иконка, за которой прятался чиновник налилась тёпло-золотистым светом. Старик удовлетворённо вздохнул, и тронул один из сенсоров на лежащей перед ним панели.
Тут же стены кабинета, широкие окна, закрытые тяжёлыми шторами, двери, и даже пол начали испускать слабое флуоресцирующее свечение. Хозяин кабинета озаботился конфиденциальностью и включил изолирующее поле. Причём, поле было нестандартным, и проникнуть, стандартными общеизвестными способами, сквозь его покровы было практически невозможно.
Так что, если учесть и то, что снаружи было ещё несколько полей, препятствующих любым попыткам сунуть нос в дела хозяина особняка, то защиту можно было считать если не абсолютной, то близкой к этому.
А то совещание, начало которого он только ещё собирался объявить, велось с использованием квантового шифрования. Методика не новая, но доказавшая за столетия использования свою надёжность.
— Добрый вечер, — как мог, приветливо проскрежетал хозяин кабинета, — рад, что вы откликнулись на мою просьбу и приняли участие в этом нашем внеочередном совещании…
— Хотелось бы понять, по какой причине мне пришлось отрываться от важных дел, — прозвучал голос одного из тех, кто скрывался за золотистыми иконками.
— Вот же, Савва Тимофеевич, не упустил возможности недовольство своё продемонстрировать, — ухмыльнулся про себя старик.
Саффа Тимофеевич был крупным торговцем. Раньше таких купцами называли. Был он богат, а потому мог себе позволить иметь склочный и тяжёлый характер.
В то же время, когда нужно, то мог и держать себя в узде, в случае, если от этого зависел размер предполагаемой прибыли, и даже больше, он мог и вовсе наступить себе на горло, и говорить и делать то, что ему глубоко противно… Но не просто так, а ради прибыли, ради денег.
— Да, — подумал старик, — этот совершил главную ошибку, — он со временем стал воспринимать деньги не как инструмент, позволяющий проще достичь цели, а как саму цель. Цель всей своей жизни.
Этим он и зацепил Савву, предложив ему давным давно одно доходное дельце… Дельце, правда, с душком было. Даже не так. Воняло оно откровенно, дельце это. Но Савву это не остановило, и он вписался. Ведь не зря древние демократы говорили о том, что если впереди маячит триста процентов прибыли, то нет такого преступления, на которое не рискнул бы пойти капиталист, хотя бы даже и под страхом виселицы1.
А людишки старика всё втихую зафиксировали, и эти материалы стали первыми в той папочке, в которой собиралась подноготная этого матёрого купчины.
И может настать момент, когда купчина посчитает меньшим злом совсем невыгодное, да и весьма опасное дело, настоятельно предлагаемое ему стариком к исполнению, лишь бы соскочить с крючка или хотя бы избежать обнародования информации из этой, ставшей, кстати, уже довольно пухлой, папочки.
Он пока даже не подозревает о её существовании, на настанет день, когда ему её предъявят… А пока… Пока пусть тешит себя иллюзией безопасности и самостоятельности.
А то, что он сейчас о важных делах кричит, то да, ублажать любовницу важно, и нужно, кто бы спорил. Но, всё таки, есть дела и поважнее. За то, что он со своей пассией, да ещё и не одной, кувыркается, денег ему никто не заплатит. Мало того, он похабным девкам своим на булавки такие суммы выкатывает, что купец победнее и по миру бы пошёл после такого.
— Всё расскажу, Шестнадцатый, — сурово ответил дед, — всё расскажу. Только, попридержал бы ты характер свой несносный. Так оно для дела только лучше будет.
— Извини, Первый, — купчина пошёл на попятную,усмирив своё раздражение и гонор.
— Вот и славненько, — этими словами старик подвёл черту под попыткой купца развязать дебаты не по делу.
— На самом деле, я сейчас говорить не буду, — начал свои разъяснения по прозвучавшему о целях собрания вопросу, — а говорить сейчас будет Четвёртый.
Под этим номером значился как раз тот чиновник, появления которого он-лайн так ждал инициатор этого мероприятия.
И слово он собрался предоставить не просто так, а по тому самому вопросу генерала Пронина, так как в Имперскую Канцелярию для подготовки регулярных докладов для самодержца стекается очень много всевозможной информации.
В том числе туда направляются и рапорты из Генерального Штаба, а там содержится и информация, о исходящая и от генерал-майора Пронина.
И все стихли. Так как знали, что Четвёртого всегда спрашивают именно о том, чем дышит верхушка государственного аппарата. И от информации, которую сейчас все участники организации услышат, может зависеть многое. В том числе и гешефты многих, если не всех тут собравшихся.