Хочу свести тебя с ума - Ана Сакру. Страница 10
В груди нарастает дребезжащее волнение. Мой первый день первого курса. Сегодня я познакомлюсь с людьми, которые в каком-то смысле станут моей семьей на следующие несколько лет.
Образ я продумала давно – юбка-брюки с завышенной талией, шелковая блузка с американской проймой, высокий конский хвост, нюдовый макияж, акцентом которого стали черные стрелки, сделавшие мои глаза кошачьими.
Мне нравится итог, нравится мое отражение в зеркале – стильное, сдержанное и капельку дерзкое. И это дает мне так необходимую сейчас уверенность в себе. Потому что я начинаю дико волноваться!
Мне срочно нужна поддержка, и я знаю, где ее взять.
Смахиваю блокировку экрана и снимаю пару историй для своих подписчиков, крутясь перед зеркалом под крики Паши в коридоре: «Зайцева, ты там жива?!».
– Я сейча-а-ас! – ору в ответ, не забывая улыбаться в камеру.
На экране сыпятся сообщения.
Ты супер, детка
Это твой мужик там???Покажи!
Удачи, зая
Блузка как у моей бабки
Алтайский Мед. Своя пасека. Тел. +7904…
Что за бомжатник?
Черт, вокруг обстановка и правда так себе. Не для соцсетей.
Желаю всем удачного первого сентября и убираю телефон. Как раз вовремя, потому что в этот момент занавеску резко отдергивает уставший меня звать Волков.
– Зайцева, твою ма…– начинает рычать и осекается, уставившись на меня так, будто видит в первый раз.
Я тоже замираю, потому что он…красивый. Ему невероятно идет эта белая тонкая рубашка, обтягивающая его рельефный торс, узкие темные джинсы, низко сидящие на крепких бедрах, длинная челка, уложенная в художественном беспорядке и оплетающий левое запястье шнурок, кажется, это татуировка.
Он выглядит, как модель из рекламы премиум трусов, которые прямо сейчас начнет снимать передо мной.
Моргаю, сбрасывая дурацкий морок, и вижу, как у Волкова дергается кадык при сглатывании, когда он нагло осматривает меня.
– Кхм… – сипло откашливается в кулак, – ладно… Выглядишь…неплохо, – глухо хрипит. Снова откашливается и говорит уже своим обычным голосом: – все, Зайцева, поехали уже. Я на штрафы за превышение скорости не подписывался.
– Извини, – бормочу, вылетая из ванной.
Пока в прихожей, толкаясь в спешке, обуваемся, Паша косится на свои кроссовки, сброшенные мной с обувницы, но никак не комментирует это событие. Я же стараюсь не пересекаться с ним взглядом, потому что в моей голове так и стучит мысль о том, что я ему нравлюсь, оттого кожу покалывает горячими нервными мурашками.
Глава 11.
Паулина
Оборачиваюсь и смотрю на Волкова, лениво плетущегося позади меня. Судя по его неторопливому движению, выпускной курс не предполагает такой гиперактивности, с которой несусь к главным входным воротам студгородка. Точнее меня несет людским потоком, вероятно, из таких же новичков-первокурсников, как я.
Ладонь Пашиной левой руки спрятана в переднем кармане джинсов, из другого кармана торчат ключи от машины, а в правой руке зажат телефон, в который он периодически бросает короткие взгляды. Пока добирались до Университета, Волков всю дорогу этим и занимался – отвлекался на телефон, на который ему, как горох, сыпались сообщения.
Я же, стараясь не сильно вытягивать лицо от удивления, озиралась по сторонам, рассматривая салон Пашкиного автомобиля. Кроме шуток, я ожидала чего угодно…К примеру, какой-нибудь Рено Логан… И потому вид явно не нового, но тюнингованного от дисков до крыши, покрытого дерзкой аэрографией субарика поверг меня в легкий шок. Когда я поняла, что в этой тачке мне придется скорее лежать, чем сидеть, впечатлилась еще больше. Я ни разу не ездила на спортивных машинах! Рычащий двигатель и разноцветная кожаная обивка салона лишь добавили впечатлений.
– Ты что? Гоняешь?! – спросила с восторгом в голосе, не моргая уставившись на Волкова в ожидании ответа. Однако тому было явно не до меня. Взглядом он не отлипал от двух гораздо более интересных ему вещей – дороги и экрана телефона.
– Блин, подождать не может как обычно…– раздраженно пробормотал, прочитав очередное сообщение и полностью игнорируя мое любопытство.
Он резко вывернул вправо руль так, что меня бетонной стеной вдавило в сидение. А потом еще и прикрикнул:
– Эй, пристегиваться не учили?!
Я, поджав губы, потянула ремень безопасности через плечо и больше не собиралась ни о чем его спрашивать. Подумаешь…Мне плевать!
Так мы и ехали всю дорогу – молча.
Я понятия не имею, кто ему писал и, вероятно, сейчас тоже пишет, когда мы подходим к универу. Возможно, это его одногруппники. Тем не менее всю дорогу я чувствовала сковывающую движения неловкость, ее же ощущаю и сейчас, торопливо идя впереди Волкова. Такая резкая смена его настроения дезориентирует, выбивает почву из-под ног, ведь за нашим совместным завтраком и там, в ванной, когда Паша так откровенно уставился на меня, увидев готовой к выходу, все было по-другому. Он был другой!
С легкой досадой отворачиваюсь от него и прибавляю в шаге. Если Волкову не о чем беспокоиться, то мне не хотелось бы опоздать на актовую лекцию ректора в свой первый учебный день.
Как только я оказываюсь на территории Университета, замедляю темп, а потом и вовсе останавливаюсь. С обеих сторон меня обходят студенты. Кто-то фыркает, кто-то пихает в спину, в бока, ведь я остановилась посередине аллеи и мешаю общему движению, но я не могу сделать шаг. Мое дыхание сбивается, а в груди поднимается что-то такое волнующее, впечатляющее, грандиозное!
Я смотрю вперед. Передо мной длинная аллея, с двух сторон которой высажены высоченные деревья, начинающие покрываться первой осенней пестряще-огненной листвой. Вдоль центральной дороги располагаются корпуса. И везде…везде молодые люди. Студенты! Такие красивые и необычные. Да! Необычные. Другие! Они бесспорно отличаются от молодежи в моем родном городе, и у меня захватывает дух от того, что теперь я – часть этого сгустка энергии, которой обладает это грандиозное место.
Не теряя времени и возбуждения, я лезу в сумку за телефоном. Включаю камеру и начинаю крутиться вокруг себя в прямом эфире, делая круговую объемную видеозапись. По мне бегут волнующие мурашки, но ощущения такие волшебные, что я чувствую – впереди меня ждет новая захватывающая жизнь, и я постараюсь сделать все, чтобы эта жизнь стала самой красивой историей. Как будущий журналист пропишу каждый день своей жизни цветными красками и наполню яркими событиями!
Улыбаюсь своим мыслям, улыбаюсь новой жизни и жду, что в ответ она улыбнется мне!
– Че встала, блин?! – рявкает за спиной незнакомый мужской голос одновременно с грубым тычком в ребра, и я едва не роняю телефон, успев поймать тот на лету.
Оу…ну ладно. Может, у моей новой жизни по утрам бывает паршивое настроение. Все мы не без греха.
Быстро, чтобы не мешать торопящимся студентам, вставляю в видео надпись «мой первый день в институте» и загружаю его в Истории.
– Ты, когда душ принимаешь, тоже ведешь прямую трансляцию? М? – внезапно и будто бы с надеждой бархатно интересуется Волков прямо у моего уха. Резво поворачиваюсь и, вскинув лицо, встречаюсь с его лукавым взглядом.
Мои ноги слабеют. Колени становятся мягкими, потому что Паша снова вторгается в мое личное пространство и, похоже, мое тело не против этого вторжения в отличие от головы.
Среди множества разнокомпонентных запахов я с легкостью концентрируюсь на аромате мужского геля для душа, горького кофе и древесно-табачного его парфюмированной воды. Парню бесконечно идет этот запах. Как и белая рубашка, и беспорядочная челка, свисающая на лоб.
Мне стоит взять себя в руки, чтобы не глазеть на его полные губы, которые вчера меня целовали, а выдать что-то вразумительное.
– Да, – говорю с вызовом. – И когда принимаю ванну, – понижаю голос до интимного полушепота. – Но ты можешь не беспокоиться об этом. В твоей ванной все равно душа нет, – пожимаю плечами, прежде чем оказываюсь вжатой в горячее крепкое тело. – Ты что? – ошарашенно вскрикиваю и поднимаю лицо к Волкову.