Канцелярская крыса. Том 2 - Соловьёв Константин. Страница 6

– …логических контура, которые уничтожают даже мельчайшую вероятность ошибки. Спасибо, мистер Беллигейл, я знаю. И искренне уважаю создателя этой машины, кем бы он ни был. Но все же задумайтесь. По иронии судьбы, чаще всего тонут те корабли, которые еще на стапелях торжественно именуют непотопляемыми. И больше всего галстуков сожжено именно патентованными утюгами, которые совершенно безопасны в использовании.

Мистер Беллигейл рефлекторно коснулся своего галстука, остро очерченного и похожего на свисающее с его шеи бритвенное лезвие. В отвороте его безукоризненно выглаженной рубашки на миг мелькнул кадык, бледный и острый.

– Я понимаю, к чему вы апеллируете, полковник. Но вынужден отвергнуть ваше предположение немедля. «Лихтбрингт» не ошибается. Или вам придется предоставить существенные доказательства в пользу этой теории.

Герти ощутил подавленность. Перспектива борьбы с невидимым механическим чудовищем, надежно укрытым в толще земли и представляющим собой пышущие паром мили трубопроводов и колючих шестерней, представилась ему не более заманчивой, чем преследование германских шпионов. С другой стороны, она была куда безопасней. В отличие от шпионов, счислительные машины не оборудованы оружием и не способны причинять вред человеку, в чем уже заключено немалое их достоинство.

Мгновение спустя на воображаемом горизонте Герти, уже затянутом свинцовыми предгрозовыми тучами, зажглась крохотная звезда.

– У меня есть доказательства! – выпалил он решительно.

Мистер Беллигейл приподнял бровь. На любом другом лице подобное мимическое движение выглядело бы выражением легкого удивления. На лице второго заместителя оно выглядело зловеще.

– Слушаю вас, полковник.

Герти небрежно положил на стол мистера Беллигейла увесистую папку, которую на протяжении всего разговора держал в руках.

– Вот.

Мистер Беллигейл даже не сделал попытки ее открыть.

– Что это?

– Это материалы по делу Бангорской Гиены.

– Помню. Уинтерблоссом, так?

– Он самый. – Герти кисло улыбнулся. – С разрешения мистера Шарпера я приступил к собственному расследованию. И вот что я получил, когда запросил у вашего «Малфаса» всю соответствующую документацию.

– Спасибо, мне знакомы эти материалы.

– И все же взгляните. Пожалуйста.

Мистер Беллигейл беззвучно открыл папку и принялся читать. Его бесцветные глаза быстро бегали по строкам. И чем ниже они опускались, тем больше в их углах собиралось крохотных морщинок.

– Что за ерунда? – наконец спросил он, отрываясь от чтения. – Это не дело Уинтерблоссома. Это сборник рецептов пирога с ревенем.

– Сто сорок четыре рецепта, – подтвердил Герти с некоторым злорадством. – Встречаются весьма интересные. Но есть один недостаток. К делу Уинтерблоссома они не имеют никакого отношения.

Мистер Беллигейл с некоторой брезгливостью отодвинул папку от себя.

– Все элементарно, полковник. Вы попросту неверно составили запрос. Это бывает с теми, кто слабо знаком с машинной логикой.

Поверх папки Герти шлепнул усеянную дырками мемокарту, ту самую, на создание которой потратил столько времени. Жест получился красивый, точно это был козырный туз, элегантно брошенный на стол в разгар партии.

– Мой запрос в полном порядке. Можете проверить.

Мистер Беллигейл нахмурился. Герти подумалось, что сейчас он попросту велит самонадеянному клерку убираться из его кабинета. И впрямь, мелькнуло в глазах второго заместителя нечто подобное, сродни колючему гальваническому разряду.

Однако мистер Беллигейл не случайно считался одной из опытнейших канцелярских крыс. Крысам свойственны многие чувства, не понаслышке известные человеку, в том числе хитрость, подозрительность, ярость и даже дерзость. Но также им свойственно и любопытство. Именно поэтому мистер Беллигейл молча взял мемокарту. Его ловкие тонкие пальцы, которые в то же время выглядели достаточно сильными, чтоб согнуть дюймовую свинцовую трубу, быстро прыгали по отверстиям в картоне, ощупывая их, как пальцы слепого ощупывают набранную шрифтом Брайля книгу. В этот миг он сам походил на считывающий контур «Лихтбрингта».

На проверку у него ушло не более десяти секунд.

– Есть ошибки в синтаксисе, – заметил мистер Беллигейл, все еще держа карту в руках. – Но, справедливости ради, не очень существенные. Насколько я понимаю логику «Лихтбрингта», подобный запрос он должен был обработать верно.

– Возможно, он умнее, чем нам кажется, – язвительно предположил Герти. – И рассудил, что преследование Уинтерблоссома стоит отложить и сделать перерыв на пирог с ревенем?

Ему мгновенно перехотелось острить после того, как мистер Беллигейл поднял на него взгляд. От этого взгляда, должно быть, молоко мгновенно скисало, а горящее в камине пламя тухло.

– «Лихтбрингт» не умеет рассуждать. Он всего лишь машина. Современная, сложная, логичная, но все же. Он должен был выполнить подобный запрос без ошибок.

– Быть может, вы попробуете, мистер Беллигейл? Как вы правильно заметили, у меня нет большого опыта в общении с вашим… вашей… машиной.

– Так и поступим. Но если окажется, что с «Малфасом» все в порядке и адекватность «Лихтбрингта» не может быть подвергнута сомнению, вы немедленно отправляетесь в Коппертаун выполнять свою работу.

– Да будет так, – торжественно кивнул Герти.

Он ожидал, что мистер Беллигейл достанет чистую мемокарту и, вооружась никелированным компостером, примется выбивать на ней отверстия, но второй заместитель ничего подобного делать не стал. Он протянул руку к собственному терминалу и достал из него что-то вроде телефонной трубки на гибком металлическом шнуре.

– Наш новый метод связи с машинными контурами, – пояснил мистер Беллигейл, уловив недоумевающий взгляд Герти. – В свое время мы намеревались обучить машину человеческой речи. Отчасти удачно. «Лихтбрингт» способен воспринимать команды, отданные голосом. Сеанс один. Мистер Беллигейл. «Малфас». Запрос. Приоритет один. Вывод третьим каскадом. Протокол «Эф». Дело Уинтерблоссома.

Помимо телефонной трубки, у терминала имелся и наушник, на который Герти машинально уставился.

– Оно и ответит вам человеческим голосом?

– Что?.. Нет. Пока еще «Лихтбрингт» не способен к полноценному двустороннему общению. Может, лет через пять или шесть нам удастся научить его изъясняться подобно человеку, но пока еще нет… Идет обработка запроса. Вот видите, полковник, вы зря подняли панику!

Терминал едва заметно дрожал и вибрировал, из его щелей пробивались, мгновенно тая, язычки белесого пара. Герти, как обычно, ощутил себя неуютно, представив, как в недрах здания Канцелярии сейчас вертятся шестерни и стучат поршни механического титана.

Наконец терминал изрыгнул из себя стопку еще горячих листов. Мистер Беллигейл взял их в руки, многозначительно взглянув на Герти. Тому оставалось лишь изобразить на лице вежливое любопытство. Что ж, стоило хотя бы попытаться. Быть может, это было глупо, но, в конце концов, он выиграл для себя немного времени. Интересно, стоит ли ему захватить респиратор в Коппертаун? Говорят, там отчаянно едкие испарения, а уж после аварии…

– Ничего не могу понять, – раздраженно произнес мистер Беллигейл, рассматривая листы. – Какая-то шутка?

– Что такое?

– Послушайте…

Мистер Беллигейл прочел без всякого выражения, но с явственным отвращением на лице:

– Очень мило, – заметил Герти нарочито ровным голосом. – Кажется, что-то подобное я читал у Хогга.