Спасти заколдованного короля (СИ) - Жнец Анна. Страница 15

С полным ртом пены не особо поотвечаешь на вопросы, поэтому я выключила прибор и потянулась за стаканом воды.

— Это волшебный артефакт?

Пока я полоскала рот, Саилрим самым наглым образом сцапал с раковины это чудо технического прогресса и с энтузиазмом пятилетнего исследователя ткнул пальцем в кнопку с непонятным для него символом. Головка щетки начала вращаться, разбрызгивая во все стороны остатки зубной пасты. Досталось всем: и зеркалу, и моим волосам, и лицу Саилрима.

— Фу, выключи!

Эльф снова нажал на кнопку, а когда прибор затих, включил его опять и под громкое «ж-ж-ж» посмотрел на меня сияющими глазами, как ребенок, которому подарили самую крутую игрушку в мире.

— Ладно, — вздохнула я и попросила у замка еще одну сменную насадку.

Так уж получилось, что моя щетка была с зеленой щетиной, а щетка Саилрима — с розовой. Впрочем, этот факт эльфа нисколько не огорчил. Он радостно сунул волшебный артефакт в рот и одобрительно закивал, когда прибор загудел на его зубах.

Боже, как мало, оказывается, надо для счастья!

Закончив с ванными процедурами, мы дружной компанией отправились на первый этаж. Всю дорогу до кухни мой спутник поглядывал на меня с надеждой и предвкушением, явно рассчитывая на вкусный завтрак. Под конец пути он принялся упражняться в создании щенячьего взгляда и преуспел в этом настолько, что я сама не заметила, как сварила ему кофе и поджарила глазунью из трех яиц.

Ох уж эти коварные мужчины! Умеют манипулировать женщинами!

После мы сидели за столом, пили в неуютном бардаке свои напитки (я — горький эспрессо, эльф — сладкий капучино) и пытались вести беседу.

— Пантера — это не так уж плохо, — сытый Саилрим подобрел и на волне хорошего настроения даже начал меня утешать. — Красивое сильное животное. Представь, если бы ты обращалась в скунса или крысу.

На его верхней губе осели хлопья молочной пенки.

— Мне, знаешь ли, больше по душе быть человеком. И вообще хотелось бы научиться контролировать этот процесс.

Я вздохнула и позволила своему взгляду свободно блуждать по комнате. Входная дверь по-прежнему болталась на одной петле, кухонные шкафчики, как и раньше, представляли собой жалкое зрелище, грязные, разбитые, лишившиеся половины ручек. С окна свисала рваная тряпка неопределенного цвета, некогда служившая шторой. На подоконнике одиноко стоял глиняный горшок с землей, но без цветка.

Перед завтраком я отмыла от пыли и паутины небольшой участок пространства вокруг стола, но за пределами этого островка чистоты царила самая настоящая разруха. Я понимала, что в одиночку и даже с помощью Саилрима не привести в порядок весь замок, но хотелось создать домашний уют хотя бы в тех комнатах, где мы бывали чаще всего. На кухне. В холле. В коридоре, куда выходила наша спальня.

Кусая губы, я принялась рассуждать о том, какие моющие средства и бытовую технику попросить у замка.

Саилрим допил кофе и отнес кружку в раковину. По привычке повздыхал о старых добрых временах, когда у него был полный дом слуг, и принялся мыть посуду. Только к сковороде не притронулся. Против сковородок у него было какое-то личное предубеждение. Не мыл он их и всё тут.

Слушая звук льющейся воды, звон тарелок и наблюдая за движением рук Саилрима, я поймала себя на тревожной мысли.

Как этот мужчина развлекал себя в заточении, чем заполнял ту бездну свободного времени, что у него появилась? Ведь здесь, в этой мрачной магической тюрьме, у него не было ни компании для бесед, ни связи с внешним миром, ни телевизора, ни радио, ни сада для прогулок на свежем воздухе. Ничего. Как он не рехнулся от безделья и скуки?

Этот вопрос я задала вслух.

Спина Саилрима напряглась. Минуты две или три эльф стоял, опустив руки в мыльную воду, набравшуюся в мойку, затем обернулся и сказал:

— Со временем я нашел себе занятие. Показать?

Он выключил воду, вытер руки полотенцем и поманил меня за собой.

Глава 20

Мы пересекли холл, но не поднялись по лестнице, а обогнули ее. В эту часть замка я еще не заглядывала — не приметила во мраке узкую арку, ведущую в очередной коридор. Здесь потолок был ниже, чем в остальных помещениях дома, на стенах висели гобелены с растительными орнаментами и светильники с восковыми огарками, на полу валялись черепки разбитой глиняной вазы. Ее уцелевшая товарка украшала одну из каменных ниш на моем пути. Другая ниша, точно такая же по форме и размеру, пустовала.

Коридор закончился двустворчатой дверью с арочным обрамлением и ручками в виде железных колец. Саилрим потянул за одно из этих колец, и дверь отворилась перед нами с пронзительным скрипом, похожим на стон раненого животного. Заинтригованная, я шагнула внутрь.

За порогом меня встретило убийственное сочетание запахов: пахло пылью, старой деревянной мебелью, чем-то дымно-прогорклым и неожиданно — миндалем. Кутаясь в тень и тусклый, трепещущий свет факелов, на меня с мрачной важностью взирали полки книжных шкафов. Саилрим привел меня в библиотеку.

— Я никогда не любил читать, — признался эльф, подходя к камину, такому огромному, что в нем можно было целиком зажарить быка. Два мягких кресла с высокими спинками и деревянными ножками были повернуты к потухшему очагу. Их разделял кофейный столик, на котором лежала обложкой вверх открытая книга. — Дома у меня всегда было мало свободного времени, — с грустью продолжил Саилрим, — и много забот. В редкие минуты отдыха я медитировал, обращаясь к духам Великого леса, или упражнялся с оружием. Иногда играл на флейте. У нашего народа особое, трепетное отношение к музыке. В возрасте пяти лет ребенок выбирает себе музыкальный инструмент, а отец находит наставника, который обучит малыша игре. Это часть нашей культуры. В моменты печали все мы ищем утешения и успокоения в одном.

Саилрим говорил, задумчиво уставившись в черную пасть камина. Его откровения я слушала, затаив дыхание, удивленная и обрадованная тем, что он позволил мне заглянуть в свою душу. Когда делишься чем-то личным, это сближает.

— Словом, музыка для эльфов — отдушина, а книги… Я всегда читал их, чтобы чему-нибудь научиться, и никогда — для удовольствия. Но здесь… здесь не особо большой выбор развлечений, а свободного времени слишком — чудовищно! — много. Не найдешь чем занять руки и мысли — начнешь жрать себя изнутри. Мне повезло, что в замке есть библиотека.

Я огляделась. У помещения было три яруса, и каждый занимали шкафы с книгами — на всю жизнь хватит. На некоторых книгах лежал толстый слой пыли, другие — выделялись среди соседей чистыми, а потому более яркими обложками. Так можно было отличить прочитанные книги от непрочитанных.

— Ты проводишь здесь много времени, — заключила я из увиденного.

Из груди Саилрима вырвался горький вздох.

— Я по-прежнему тренируюсь, чтобы держать себя в форме. Медитирую, хотя, кажется, в этом месте духи меня не слышат. Раньше выходил на прогулки, но очень быстро охладел к этому занятию, — он бросил беглый безотчетный взгляд в сторону окна, к стеклу которого со стороны двора льнул туман. — Да, я провожу здесь много времени. А что еще мне делать?

— А я люблю читать, — я взялась за пыльный корешок на полке ближайшего шкафа. Чтобы вытащить пухлый томик из плена своих собратьев, пришлось изрядно повозиться. Хотелось изучить ассортимент библиотеки и посмотреть, на каком языке написаны книги. Я боялась увидеть на страницах иноземную тарабарщину, но взгляд зацепился за знакомые буквы.

— Книги на древнеэльфийском, — сказал Саилрим. — Ты вряд ли что-нибудь поймешь.

Я кашлянула в кулак, потому что Ленка Орлова изучала в школе только русский и английский, а Лиена Войс — аликансский, тем не менее содержание книги было мне понятно.

— А на каком языке мы сейчас, по-твоему, говорим? — спросила я, и мой собеседник уверенно заявил:

— На эльфийском.

— Уверен? Я не знаю эльфийского.

Саилрим растерянно приоткрыл рот и напомнил мне зависший компьютер с синим экраном.