1421 - год, когда Китай открыл мир - Гевин Мензис. Страница 38
На карте Пири Рейса есть еще одно небольшое изображение картушки компаса. Оно находится к юго-востоку от Фолклендских островов и к северо-востоку от Южных Шетландских островов. Изображение картушки перекрывает так называемый Птичий остров (Bird Island), находящийся на северо-западе от острова Южная Георгия (South Georgia). Как легко можно установить по названию острова — Птичий, там обитает великое множество морских птиц, которые используют этот клочок суши как своего рода базу для вылазок за продовольствием в богатые планктоном и рыбой воды Антарктического океана. Этот островок имеет 2 мили в длину и максимум полмили в поперечнике и интересен наличием тысячефутовых обрывистых скал на северной стороне и ровных песчаных пляжей в южной части.
Изображение картушки компаса показывает, что китайские картографы рассматривали этот остров как некий важный для себя пункт. Просчитав длину пути и курсы, какими шли флоты от Фолклендских островов и от Южных Шетландских островов до Птичьего острова, они могли внести поправки в свои расчеты географических долгот, что, как мы знаем, было наиважнейшей заботой китайцев. Я применил тот же масштаб, который использовал для изучения очертаний и размеров территории Патагонии, и установил, что на карте Пири Рейса расстояние от острова Обмана до Птичьего острова указано верно. Ошибка китайцев заключалась в том, что у них на карте и Южные Шетландские острова, и остров Южная Георгия находились несколько дальше к востоку, чем следовало. И опять ответственными за эту ошибку в долготе следует признать околополярные течения.
Достигнув Птичьего острова и отобразив его на карте, адмиралу Хон Бао ничего не оставалось, как продолжать двигаться в восточном направлении под указующим лучом Канопуса, поскольку ветра в тех широтах, известные под названием «ревущие сороковые», в любом случае погнали бы его корабли на восток. Эти ветра служат хорошей проверкой для человека, который избрал для себя жизнь моряка. Ветер завывает здесь с такой силой, что людям, которые хотят что-то сказать друг другу, постоянно приходится орать во все горло. Прибавьте к этому огромные волны, которые непрестанно обрушиваются на ваш корабль, нещадно швыряя его, словно жалкую щепку, и вы получите некоторое представление о том, в каких условиях приходилось выполнять свою работу китайским морякам. Само собой разумеется, что на них сутками не было сухой нитки и они постоянно страдали от пронизывающего холода, это в дополнительных комментариях не нуждается. Тем, кто пытался укрыться от обрушивавшихся на палубу потоков воды в нижних, жилых ярусах корабля, тоже приходилось несладко. Их точно так же донимали холод и просачивавшаяся на нижние палубы сквозь малейшие щели влага. Кроме того, на нижних ярусах было ужасно душно, а мотало здесь и бросало из стороны в сторону так, что даже если вы смертельно устали, заснуть на подвешенных к низкому деревянному потолку полотняных койках не было никакой возможности.
Гонимый жестокими ветрами в восточном направлении, адмирал Хон Бао с нетерпением ждал, когда ему попадется кусок суши под благословенными 52°40′ южной широты. Это позволило бы его флоту бросить якорь, отстояться и произвести необходимые счисления и съемки местности, что он, Хон Бао, уже не раз делал в Южной Америке. Увы, двигаясь на восток на заданной широте, он не мог рассчитывать ни на какой приличный кусок суши, не считая, конечно, редких и находившихся на большом удалении друг от друга небольших островов. Пройдя таким образом без остановки 5000 миль по водам южных океанов и не встретив ничего похожего на то, что моряки именуют ласковым словом «земля», адмирал, поглядывая на желтый указующий луч находившейся у него над головой звезды Канопус, в один прекрасный день неожиданно обнаружил, что количество пролетавших над мачтами его кораблей морских птиц резко возросло. Это были все больше крупные птицы — альбатросы, поморники и буревестники. Зрелище этих птиц, вспарывавших воздух большими заостренными крыльями, навело адмирала на мысль, что столь желанная его сердцу земля, пожалуй, недалеко. Довольно скоро наблюдатель, сидевший в бочке на вершине мачты, крикнул, что видит гору. Это был вулкан Моусон-Пик (Mawson’s Peak) на острове Херд, находившемся на расстоянии 15 миль к югу. Вот теперь адмирал Хон Бао мог начать поиски стоянки для флота, удобной для его картографов.
Надо сказать, остров Херд крайне непривлекательное место для стоянки. Тут множество ледников, а берег скалистый и опасный. Хотя на острове можно встретить изолированные участки, поросшие мхом и лишайником, более 80 % его поверхности покрыто льдами. Между тем если пройти 300 миль к северу, то можно обнаружить куда более пригодный для стоянки кусок суши — остров Кергелен, получивший свое название в честь французского моряка графа Ива де Кергелена-Тремареса (Yves de Kerguelen-Tremarec), который, как считается, первым ступил на его берег 12 февраля 1772 г. Между тем ветры, устойчиво дующие в тех краях в восточном направлении, наверняка должны были дотащить до него с запада — со стороны Южной Антарктики, откуда и шел флот Хон Бао, — широкие, плоскодонные корабли китайцев, которые лучше всего ходили именно при попутном ветре.
Должен заметить, что я все-таки нашел кое-какие свидетельства того, что корабли Хон Бао достигли Кергелена [117]. Как написано в «Истории династии Мин» («Dictionary-of Ming Biography»), «некоторые корабли достигли отдаленной земли под названием Ха-бу-эр (Ha-bu-er), которую можно идентифицировать как остров Кергелен в Антарктическом океане» [118]. Остров Ха-бу-эр изображен также на китайской карте «Мао Кун» — части огромной лоции «У Пэй-Чи», которая была вычерчена примерно в 1422 г. [119]. Там же, на карте «Мао Кун», имеется приписка, где сказано, что «штормы не позволили кораблям продвинуться дальше к югу». Как видите, чем глубже мы копаем, тем больше лавров первооткрывателя достается на долю адмирала Хон Бао.
Главной достопримечательностью острова Кергелен является гора Маунт-Росс высотой в 6000 футов, которая доминирует над окружающей местностью. Хотя капитан Кук в свое время назвал Кергелен бесплодным островом, я бы позволил себе с ним не согласиться. Конечно, трудно отрицать тот факт, что на острове 300 дней в году идет снег или снег с дождем, а 30 % территории покрыто вечными льдами, однако при всем том на побережье здесь полным-полно пингвинов и тюленей, а кое-где в свободных ото льда местах произрастает так называемая кергеленская капуста — весьма ценное для моряков растение. Это дикая капуста, которая, впрочем, является прямой родственницей той, что растет на наших огородах, но в отличие от последней содержит куда больше витамина С. Об этом ее свойстве знают все китобои и охотники на тюленей, которые с незапамятных времен заполняют ею кладовые своих кораблей и, включая ее в рацион экипажа, спасаются с ее помощью от цинги на протяжении всего охотничьего сезона. Вне всякого сомнения, люди на флоте Хон Бао болели цингой, и основательно, особенно после того гигантского марафона, который флот проделал по южным океанам. Надо думать, китайцы сразу поняли ценность найденного на Кергелене овоща и с большим старанием собирали его. Плохо было другое: на скудной почве острова вряд ли могло вырасти достаточное количество этой полезной капустки, чтобы снабдить витамином С экипаж огромного флота, насчитывающий несколько тысяч человек. Надо сказать, что к этому времени пополнение запасов продовольствия стало на флоте одной из самых первостепенных задач.
Окончательно уяснив себе, что остров Ха-бу-эр (или Кергелен) открыли китайцы, я еще больше воспрянул духом, поскольку знал, что, отойдя от Кергелена, китайцы могли двигаться только в одном направлении. Как сказано в лоции «Мао Куня», ветра ревущих сороковых не давали возможности их кораблям продвигаться дальше на юг. То же самое можно сказать относительно северного или западного направлений.