Его строптивая любовь - Ирина Коняева. Страница 7

– Пойдём, покажу! – с радостью проговорил Рагнар и, подхватив меня за талию, занёс в свои апартаменты.

– С ума сошёл?! – рявкнула, ударив его по плечу.– Ай, больно. Ты каменный, что ли?– возмутилась недовольно, потрясла пострадавшей рукой.

Меня аккуратно поставили на пол.

– Алессаль, я хотел, чтобы ты расслабилась перед ужином, потому немного подшутил. Это твои комнаты. Здесь поменяли потолок, пока ты была в Ургране,– произнёс Рагнар.

Время замирает.

Сильные, немного шершавые пальцы поглаживают мою руку, словно снимая болевые ощущения. Я смотрю завороженно и немного дико, потому что не знаю, как правильно реагировать на такого Рагнара. Милого, заботливого. Непривычного. Бесконечно обаятельного.

Пока до меня не доходит: этот негодяй воспользовался моим же оружием! Изменил стратегию поведения, чтобы сильнее меня шокировать!

Вот гад!

Ответил вежливостью на вежливость. Обезоружил.

И ведь я действительно чуть не купилась!

И тем не менее, он действительно постарался обустроить меня с комфортом: приказал заменить крышу на стекло, обустроил часть парка для наших «огненных» прогулок со стихией.

– Благодарю от всего сердца, нам с Огоньком приятна твоя забота, – произнесла искренне, но не так тепло, как могла бы минутой ранее.

Рагнар улыбнулся и откланялся. Я же замерла, не понимая, как теперь действовать. Куда проще с ним спорить и ругаться, кто бы мог подумать!

Глава 3

По правилам Эрмида в доме девушка могла позволить себе ходить в удобных платьях и с собранными в хвост волосами, так что я быстро приняла душ, переоделась и отправилась исследовать дом и прилежащие к нему территории.

Слуги уже подготовили чаши с маслом и я, зная, что за мной наверняка наблюдают, послала в них несколько магических импульсов— пусть обычный огонь разгорится и станет прикрытием для Огонёчка.

«Иди гуляй, но быстро всё не ешь, а то нас вычислят», – дала ему установку.

«А ты закажи мяса для позднего ужина, желательно с кровью! И перца пусть положат побольше! И чёрной соли. И не забудь меня забрать, а то вот все удивятся, когда я слопаю металлические чаши и близлежащие деревья»,– пригрозил бессовестный шантажист и вымогатель.

«Я из–за тебя вынуждена недоедать»,– выдала, пытаясь передать Огоньку своё великое сожаление по этому поводу.

«Девушка должна есть, как птичка, и не толстеть»,– важно заметил троглодит и уполз в ближайшую чашу, выбросив сноп брызг. Правда, вредничать не стал— брызги летели в противоположную от меня сторону.

– Твоя стихия – огонь, да? – раздался голос мамы за спиной.

Обернулась, сделала шаг от чаши, прикрывая жадно жующего дрова Огонька. Конечно, непосвящённый не различит живой огонь внутри простого, но с прибытием в Эрмид уровень моего доверия к окружающим упал так низко, что я не могла довериться даже собственной матери.

И она… Будто она не знает про огонь. Нашла, с чего начинать разговор.

– Да, мама. Ты пришла, чтобы позвать меня к ужину?

Прислушалась к себе. Что я чувствую? Раньше, если я не видела мамулю выходные, жалась к ней и не хотела отпускать. Отчего же сейчас мы словно чужие? И она ко мне не тянется так же, как и я к ней. Или опасается? Думает, я всё ещё обижена?

Может, накручиваю себя понапрасну?

– Ты голодна? – Её голос звучит не столько заботливо, сколько раздосадовано.

Думала, я кинусь ей на шею? Но ведь и она не подошла, не обняла. Почему только я должна делать первый шаг?

– Очень,– ответила честно и коротко, не желая вдаваться в подробности. Разговор выходил неловкий и неприятный.

– Тогда пойдём к столу, мужчины без нас не начнут.

И действительно, нас уже ждали. Выходит, мамуля по своему обыкновению решила поговорить со мной, начхав на удобство окружающих? Как можно быть такой эгоисткой? И почему я раньше этого не замечала?

Ужин сервировали не в столовой, а на крыше, благоустроенной не хуже, чем моя любимая терраса в Ургране. Только в летнем доме она была уютной и душевной, здесь же я словно оказалась на страницах модного журнала – сплошные фотозоны. Палец буквально чувствовал гладкую кнопку фотоаппарата, привычно скрючивался. Только фотографировать нечем.

– На крыше чудесный вид на город,– объяснил такой выбор отчим, отодвигая мне стул.– В хорошую погоду мы здесь и завтракаем, и обедаем, и ужинаем. Невозможно удержаться. Твоя мама любит вид на королевский дворец, а я, признаться, напротив, смотрю с интересом в город.

– Когда только успела? – пробормотала я тихо, но взгляд на мамулю бросила цепкий. Та поджала губы, но не смутилась. Врать, что они провели здесь лето, впрочем, не стала— уже хорошо. Рагнар регулярно бывал в столице и сообщил бы мне.

Эрдрих пытался скрасить вечер, рассказывая о городе и его достопримечательностях, я с интересом участвовала в беседе, но напряжённость за столом не исчезала. Как только подали десерты Рагнар посмотрел на отца своим фирменным взглядом, от которого лично у меня было одно желание – испариться. В таком состоянии с ним бесполезно спорить, это я усвоила на собственном опыте.

– Объяснись,– холодно приказал Рагнар, заставив мои брови взлететь к линии волос. Пусть это физиологически невозможно, но ощущение было именно такое.

Почему он позволяет себе такой тон? И почему его светлость безоговорочно принимает его, смущается, покоряется?

Мама сидит настороженно, но держит спину и лицо, даже глаза ничего не выражают— ни дать ни взять чемпион Эрмида по покеру.

А я… Брат сидит справа от меня, и хотя от его огромной, мощной фигуры всегда полыхает жаром, сейчас жар не греет. Он точно облачился в ледяную броню.

– Рагнар, мы соскучились и…

– Ты знал, что если вы явитесь в столицу, обязан будешь посетить Цитадель. С семьёй! – особенно ядовито выделил он последнее слово.– Ты знал, что Алессаль не готова, знал, что я выбил для неё особые условия и привилегию представиться ко двору позднее. И тем не менее, разрушил мою линию защиты. К чему эта провокация?

Мне казалось, я хорошо узнала брата за это лето. Я видела его грубым и жестоким, холодным и отстранённым, заботливым и внимательным, весёлым и милым. Но эти бесконечные холодность и жестокость в голосе, командный тон, запредельная уверенность в своей власти— всё это не просто удивляло. Пугало!

Сколько на самом деле граней в твёрдом, словно алмаз, характере Рагнара?

– Сын…

Глаза брата потемнели и блеснули молниями рыжих всполохов. Ой, это не к добру, совсем не к добру.

Видимо, Эрдрих сделал такой же вывод и понурил голову, признавая вину. Мама сидела словно неподвижная кукла, но я знала— она бесится, что всё пошло не по плану.

Я посмотрела на Рагнара, величественного и холодного, словно монумент. Ни капли жалости в глазах. Гнева тоже нет. Он уже сделал выводы и принял все необходимые решения. Ещё бы понимать, какие.

Взгляд упал на сжатую в кулак руку брата.

Ему ведь тоже непросто. Если посмотреть с его стороны на ситуацию, то отец мало того, что женился на женщине с сомнительным прошлым, так ещё и переложил ответственность за её взрослую дочь на его плечи. А сам развлекался всё лето, отдыхал, тогда как Рагнар вместо законного летнего отдыха с друзьями нянчился со свалившейся на голову сестрёнкой, выхаживал её после знакомства со стихией, успокаивал, решал проблемы, мотаясь в столицу по три раза в неделю. А путь–то неблизкий! И он при этом возвращался, чтобы я не боялась спать одна в большом доме.

Несмотря на все наши с братом стычки и недопонимания, я не могла не признать, что он заботился обо мне, пытался понять и защищал. И продолжает это делать.

Мягко накрыла его кулак рукой, легонько сжала.

– Рагнар, ты ведь говорил, что у них есть время до утра, чтобы придумать способ исправить ситуацию с приглашением,– напомнила, стараясь говорить спокойно и ласково, будто общаюсь не с человеком, а диким зверем.– Пожалуйста, давай проведём этот вечер спокойно, отдохнём с дороги, а утром, на свежую голову и с новыми силами, подумаем, что предпринять. Устроим мозговой штурм. Ну или сходим на этот бал, что в нём такого ужасного? Я ни на шаг от тебя не отойду и всё пройдёт хорошо, – сама не зная, зачем, добавила я.