Любимый мой - Леклер Дэй. Страница 8

— Подожди, — остановила его Шейн. — Нам нельзя заниматься любовью прямо здесь, нас могут увидеть.

— Не останавливай меня, — хрипло попросил Чэз, не в силах ничего говорить в предвкушении физического наслаждения. Он так давно не был с женщиной, так давно не хотел ни одну женщину, что просто не мог больше ждать. — Не думаю, что смогу сейчас остановиться.

— Тебе и не придется. Та комната давно пустует, никто нас в ней не найдет.

Если бы Чэз хоть на минуту задумался над ее словами, он бы понял, кого прижимает к себе, почему ее поцелуи кажутся ему такими знакомыми и сводят его с ума, почему он предчувствует каждое ее движение. Но он просто принял ее слова к сведению: в конце концов, почему бы ей не знать, что эта комната пустует, а значит, готова спрятать под своим кровом двух любовников. Чэз поднял Шейн на руки и понес в комнату. Там он быстро, но бережно опустил ее на прикрытую прохладной простыней кровать и стал торопливо снимать одежду. Луна снова вышла из-за туч и залила Шейн серебряным светом. Она лежала белоснежная на белоснежном и была похожа на прекрасную жемчужину в раковине. На этом фоне выгодно выделялись ее золотистые волосы и большие черные глаза, полные робкого, смиренного ожидания. Как ни странно, маска только подчеркивала ее уязвимость и придавала ей невинную загадочность.

— Я не сделаю тебе больно, — прошептал Чэз.

— Я знаю.

— Ты будешь моей. Прямо сейчас. Обещаю тебе, как честный человек, что сдержу слово и обязательно женюсь на тебе.

— Я верю.

Ее слова ударили его как хлыстом, задев глубокую, еще не затянувшуюся рану, которая мучила его все эти годы: он, Чэз, не заслуживает такого доверия и в то же время отчаянно в нем нуждается.

Лунный свет потихоньку бледнел, уступая место новому дню, но время до рассвета принадлежало им. Чэз торопливо снял с себя одежду и как в волну забыться окунулся в жаркое тепло ее тела. Шейн покрывала его страстными поцелуями, ее мягкие волосы щекотали его тело. Чэз весь дрожал от наслаждения, казалось, сердце боялся не вынесет такого острого ощущения счастья. Он мягко повернул Шейн набок и стал целовать ее все более страстно и требовательно. Неожиданно она отстранилась.

— Что такое? Неужели это у тебя в первый раз?! — хрипло спросил он, с трудом узнавая собственный голос.

— Нет, конечно.

— Может, что-то со мной не так? Понимаешь, последний раз я…

— Ну что ты! Все хорошо. Я хочу тебя. Он почувствовал жгучие желание взять ее немедленно, прямо сейчас, но каким-то чудом нашел в себе силы прикоснуться к ней очень нежно и осторожно, стараясь найти чувственные места на ее теле, чтобы доставить ей незабываемое удовольствие. Чэз ласкал каждый дюйм ее тела, пока оно не стало мягким и податливым в его руках. И вот наконец наступил момент, неповторимого восторженного слияние двух жарких тел…

Всего один раз в жизни Чэз испытывал подобное удовлетворение… Тогда, с Шейн… Неожиданно на него нахлынули воспоминания, воспоминания, с которыми он столько лет тщетно пытался расстаться. Они завладели его сознанием так же сильно, как и эта женщина, что лежала сейчас с ним рядом.

Чэз посмотрел на свою невесту: вот они и стали единым целым в обоюдном страстном порыве. И все-таки… Неожиданно он услышал, как где-то далеко открылась дверь, и яркий свет ударил в глаза.

— О, простите… — поспешно извинился женский голос, голос Эллы. — Чэз? Это ты? Кто это с тобой? Шейн?!

Глава 3

Моей давно потерянной невесте

Прошел целый год, прежде чем я решился написать тебе это письмо. Я был абсолютно уверен, что ты придешь на Бал Годовщины. Я ждал тебя там, ждал до самого рассвета. А потом ушел.

Сам не знаю, зачем я пишу тебе это письмо. Может, так я прощаюсь с тобой, а может, просто не умею сказать себе «стоп». Нет, я не сдамся! Помнишь, что мы пообещали друг другу в тот вечер сражаться за нашу любовь, пока есть силы или пока один из нас не отступит. Так вот, я не собираюсь малодушничать и буду бороться до тех пор, пока ты не окажешься снова в моих объятьях.

Я продал все имущество, которое приобрел для нас, и теперь я снова бродячий ковбой. Ирония судьбы: я выручил за все это гораздо больше денег, чем рассчитывал. Твой брат очень удивился бы, узнав об этом. Черт побери, какое это имеет значение?! На всем белом свете существует лишь один человек, который мне не безразличен…

Жена, почему ты не со мной?! Где ты сейчас и как мне найти тебя? Неужели нам всю жизнь придется только мечтать друг о друге? Может, все, что случилось с нами, — всего лишь глупая сказка, а я круглый дурак, если продолжаю верить в возможность счастья.

Шейн… Дорогая. Любовь моя. Где же ты?

— Шейн?!

— Я могу объяснить… — виновато пролепетала Шейн, как только Элла поспешно выскочила из комнаты.

Чэз сорвал с нее маску и швырнул ее через всю комнату. Маска, казалось, разрезала лунный свет в красивом высоком полете; колокольчики на ней сверкали и нервно позванивали, а ударившись об пол, пугающе умолкли.

Света из коридора было вполне достаточно, чтобы различить в темноте настольную лампу возле кровати. Чэз включил ее. Мгновенно все вокруг осветилось, в том числе и Шейн.

Никогда еще она не чувствовала себя такой растерянной и беззащитной: теперь она была без маски, обнаженная, все еще пылающая от жарких прикосновений Чэза… Все ее мысли и чувства, казалось, были открыты для его сурового, беспощадного взгляда. Шейн поспешно завернулась в простыню. А Чэз продолжал смотреть на нее в упор, как будто был уверен, что стоит ему вглядеться в ее черты внимательнее — и ему откроется какая-то жизненно важная для него тайна. Молчание длилось целую минуту, превращаясь в настоящую пытку. Наконец Чэз прервал тягостное молчание длинным ругательством, и, как ни странно, сейчас эти грубые слова прозвучали для нее как музыка.

Отведя душу, он выкрикнул ей лицо:

— Это был трюк! С самого начала вы с братом водили меня за нос.

— Нет, Чэз. Прошу тебя, позволь мне все объяснить…

— Что объяснить?! — Он вскочил с кровати, наспех обмотал себя второй простыней и стал метаться по комнате, словно лев в клетке. — Не кто иной, как твой брат, разлучил нас девять лет назад. А теперь вдруг по какой-то причине он решил снова соединить нас. Он играет судьбами людей так же легко, как кукловод управляет своими марионетками.

— Это я во всем виновата. Понимаешь, ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила, вот Рейф и…

— Значит, теперь я достаточно хорош для тебя. Потому что у меня есть ранчо и деньги.

— Он ничего не знал об этом, и я тоже.

— Он следил за мной, Шейн. Иначе быть не может. — Чэз начал торопливо натягивать брюки. — Этим объясняются и два пригласительных билета и твое присутствие на балу. Я сжег все мосты, связывающие меня с Бьюмонтами, и не собираюсь возводить новые.

Итак, история повторяется: Шейн снова провела одну-единственную ночь с любимым человеком и снова потеряла его. Нет. Нет! Так не должно быть! В конце концов, она слишком долго ничего не предпринимала, боясь потерпеть поражение. И чего этим достигла? Шейн соскользнула с кровати, обмотав простыню вокруг тела на манер саронга. Светлые волосы в беспорядке разметались по плечам, но это ее не беспокоило: она смотрела на Чэза в упор, глаза ее метали молнии и светились непоколебимой решимостью.

— Ты не уйдешь отсюда без меня.

— Ошибаешься, Шейн.

— Ты же обещал.

— Тогда я еще не знал, кто ты.

Шейн поняла, что ей придется рассказать ему все, объяснить, что это их последний шанс обрести счастье, шанс, который необходим ему так же, как и ей самой. И неважно, осознает он это сейчас или нет, главное, что так оно и есть.

— Ты пришел сюда, чтобы найти себе жену. Или ты уже забыл об этом? К тому же у тебя нет времени, чтобы подыскать мне замену.

— Время есть, поверь мне, — парировал Чэз, надевая рубашку. Шейн с сожалением смотрела на его загорелую грудь, которую так недавно жарко целовала. — Конечно, выбор стал намного меньше, но ведь ночь еще не закончилась.