Поступь империи. Тетралогия - Кузмичев Иван Иванович. Страница 33
Однако только Корзень накинул свой лучший сюртук, снятый с какого-то проезжего чиновника, как со двора донесся лай собак, следом за которым последовал негромкий разговор, после которого тишину дома Головы нарушили шаги подкованных сапог. Оставаясь сидеть на месте Корзень все никак не мог понять что произошло, если Сам решил заглянуть в его скромную обитель. Такое случалось не часто, точнее было всего два раза: первый, когда Корзень познакомился со своим партнером и получил примерную карту этих земель, вместе с необходимым для разбоя грузом, естественно под оговоренную сумму. И второй раз был года три назад, когда Сам приехал для того, чтобы навести Корзня со своими молодцами на одного боярина.
-Эх, хороша тогда добыча была! А дочка его мммм!– чуть слышно произнес Корзень, вспоминая тот рейд под Воронеж.
-Чего ты тут мычишь?– слегка небрежно сказал вошедший в комнату к главе ватаги человек, укатанный с головы до ног.
«Видно погода и вправду разыгралась,– подумал Корзень».
-Это я так,– замялся глава бандитов.– Что изволит ваша милость? Может вина? У меня еще осталось недавнее, заморское.
-Давай, коли есть,– небрежно согласился гость.
Опустив руку под стол, Корзень через пару мгновений вытащил запыленную бутылку темно-зеленого цвета. Пара бокалов, непонятно как оказавшихся в этой избе, уже ждала в центре стола. Не дожидаясь дальнейшего приглашения, стрелецкий десятник быстро и умело разлил в бокалы вино и поставил бутыль на край стола, дожидаться своей участи.
-Не плохо,– удивленно сказал гость десятника.– Честно скажу, не ожидал, не ожидал. Видать, хорош караван то был?
-Не плох, ваша милость,– ушел от прямого ответа Корзень.– Правда, Олега с Федотом охрана положить успела…
-У тебя людишек и так хватает,– без сожаления сказал гость.– Я, по какому делу к тебе пришел…
-Кто бы сомневался,– против воли Корзня с языка сорвались едва слышные слова.
-Поговори мне еще, или хочешь воронам пир устроить? Смотри ведь можно и это устроить!– нахмурился пришедший к главе банды.
-А вы меня не пугайте, ваша милость, мы здесь и так под Богом ходим, так что нас особо не запугать,– не поддался на провокацию Корзень.
-А я и не собирался пугать, Корзенюшка, я просто говорил, что может случиться, если кто-то вовремя не получит пару словечек от проверенного друга…
-Хорошо-хорошо, я понял. Так что там надо сделать?– смирился Корзень с участью наемника.
Вот только почему-то в месте, чуть повыше сердца остался неприятный холодок, чующий, что не все так просто? Такое уже было пару раз у стрелецкого десятника. В первый раз во время второго похода на Азов, когда его должны был отправить на работы по укреплению лагеря, а чисто случайно забрали другого его сослуживца, который и отдал богу душу в тот же день, от удара одного из янычар. А второй раз неприятный холодок был, когда ему предложили идти в Москву, к царю, челобитную подавать. Но и в тот раз десятнику Корзню повезло, он лежал с большой простудой, забравшей все его силы на неделю, а потом еще пару недель ему пришлось отходить от последствий болезни. А через месяц десятник узнал, что стрельцы взбунтовались, да вот только управа на них быстро нашлась. После этого сразу же начались аресты и допросы, хорошо, хоть Корзня не было рядом со столицей, иначе не выбраться бы ему из «холодной» (камеры заключения)
-Есть один человек, который ездит по одному маршруту каждый месяц, необходимо его пощипать…
-А потом отпустить?– наивно спросил Корзень.
-Нет, вот отпускать его не надо, надо как раз успокоить его, раз и навсегда. Я понятно объясняю?
-Конечно ваша милость, куда уж понятней.
-Тогда держи,– гость передал свиток в руки Корзня.
-Что это?– не открывая, поинтересовался глава банды.
-Открой.
В переданном гостем свитке была нарисована карта местности, с отмеченной на ней дорогой и примерным маршрутом поездки предполагаемого неугодного его милости человека.
-Но это же за триста верст отсюда, ваша милость, если не больше…
-Пятьсот, если быть точным, но вас это не должно касаться. Вскоре подойдут подводы, вы загрузитесь в них и вас доставят в нужное место, без особых хлопот и забот. Деньги за дело ты получишь сейчас, как закончите, еще половину от этого, плюс к ним, все, что найдете на телах.
-Вы же сказали там один человек?– нахмурился Корзень.
-Если бы все было так просто, то и ты со своей ватагой не понадобился.– При нем еще человек восемь-десять ездит, так что думай что да как.
-Ясно ваша милость.
-Вот и хорошо! Смотри не разочаруй меня, Корзенюшка, у меня разговор короток…
-Конечно, ваша милость!
-Жду от тебя весточки. Хотя не надо, я думаю и так все узнаю. А теперь прощай, и смотри, чтобы дело выгорело!
-Конечно ваша милость,– вновь повторил Корзень, ощущая как местечко под сердцем, потихоньку холодеет.
Гость Головы вышел на улицу, тут же в сопровождении охраны отправился по восточной дороге, оставляя между собой и хутором разбойников все большее расстояние.
-Голова, там паренек к тебе,– без стука вошел первый помощник Корзня.
-Веди,– устало сказал главарь.
Через минуту перед столом стоял молодой юноша весен семнадцати.
-Я провожу вас по пути, чтобы на солдат не напороться,– первым делом сказал юноша главарю банды.
-Когда нам собираться? Когда будут подводы?– спросил Корзень.
-Через пару дней подойдут.
-Что ж время есть…
Ноябрь 1707 года от Р.Х.
Рязань.
Алексей Романов – Иван Пестерев.
Как обычно бывает, многое в жизни непонятно и неясно, даже не беря в расчет, душу такого существа как женщина. Про них разговор особый, частенько заканчивающийся для спорщиков головной болью и продолжающимся, как и встарь непониманием. Ну да ладно, оставим премудрости философам и примемся за более «легкие» задачи.
В последнее время, просыпаясь, я все чаще начинаю прокручивать в голове те мысли, которые навевают сновидения. Причем надо заметить, у меня никогда, то есть в ТОЙ жизни, не было снов, ни плохих, ни хороших, словно стоял барьер, который запрещал им появиться у меня в голове. Хотя может дело во мне? А впрочем, чего гадать? Что было, то было, сейчас же передо мной с каждым новым сном открываются все новые горизонты для просторов мысли.
Одни сновидения ничего не дают, никакой полезной информации, друге наоборот заставляют немного по-другому смотреть на вещи в мире. Вот и сегодня мне снилось что-то в этом роде, правда, назвать приятным, то, что мне снилось, я бы не решился, но вот смысл и даже больше, был в этом выверте мозга однозначно…
В темной комнате квартиры я сижу я кресле и внимательно смотрю в телевизор, идет передача. Силуэты меняют друг друга, даже не успев замереть на месте, но, в конце концов, один из режущих глаза кадров замер на месте, давая зрителю оценить всю обстановку целиком.
Стоит памятник воинам, погибшим на Второй Мировой войне, а вокруг него, словно сытые удавы, стальные тросы, пружиня и дергаясь начинает его наклонять, до того момента, когда он уже сам начинает заваливаться.
Солдат в шинели, сжимающий ППШ в руках, медленно наклоняется и падает, ломая ствол своего оружия. К нему подлетают молодые пацаны с ломами и начинают усиленно, с каким-то яростным азартом долбить его, хотя ломы в их руках не причиняют ему вреда, мое сердце сжимается от боли, видя, как потомки тех людей, которых спасли русские воины, издеваются над нашей памятью, втаптывая в грязь нас самих. Кадр меняется и теперь на фоне упавшего воина стоит бритоголовый молодой паренек, в черной куртке с красной повязкой на рукаве, на которой была изображена свастика. Он с улыбкой говорил о таких вещах, которые мне и в кошмарах не могли присниться, я сидел и стонал, но не от боли, а от ярости, переполнявшей меня.
Пара свечей тлела в моей комнате, слегка освещая ее. Сон и явь смешивались, погружая меня в какую-то дремоту. Однако я по-прежнему ощущал, что не сплю, но и не бодрствую. После воспоминания о сломанном памятнике перед моими глазами поплыли новые картинки видений. Скорость их «пролистывания» возрастала с каждым мгновением, пока не появилась картинка с пылающим городом, из руин которого чадили тяжелые столбы дыма. Изображение замерло и поплыло, увеличиваясь с каждой секундой, до того размера, когда все можно прекрасно рассмотреть, но дотянуться, увы, нельзя.