Танец теней - Андерсон Сьюзен. Страница 15

Когда же дневная суета кончалась, она оказывалась вот на таких же вечеринках, с пластмассовыми стаканчиками для вина или пива, сигареткой марихуаны по кругу, с некоторыми гостями, безмятежно заснувшими по углам во время всеобщего разгула в самых невероятных позах. Да, мало что изменилось. Все те же групповые тусовки, череда лиц, симпатичных и не очень, экстравагантные наряды, громкие голоса, интригующее перешептывание, взрывы смеха. Когда ей было восемнадцать или девятнадцать, сон казался ей чем-то необязательным, и она охотно посещала такие вот вечеринки. Увы, теперь, в свои двадцать восемь, она уже не могла похвастаться такой выносливостью. Да и все остальное потеряло свою первозданную прелесть. В остальном же ей казалось просто невероятным, что прошло целых десять лет. Чем они были наполнены, в чем она изменилась за это время? Обидно, но свое прежнее бесстрашие она растеряла. А как стойко она умела тогда выдерживать удары судьбы!

Да, теперь, в двадцать восемь, она, как ни странно, стала более ранимой. Да еще гибель Марианны, после которой Аманда почувствовала, что в ней что-то оборвалось. Зажмурив глаза, она прижала бокал с вином к груди и плавно опустилась на расстеленные на полу подушки. Ей нужен, так нужен хоть краткий отдых. Она грустно улыбнулась. Что ж, пусть все идет как идет. Да, ее жизнь не так проста, как десять лет назад, все дело в том, что когда она была моложе и смотрела на жизнь иначе, все ей казалось простым и ясным. А теперь ей все чаще и чаще хочется покопаться в себе. Все-таки здорово изменилась она за эти десять лет. Но все же, несмотря на все потери, она сохранила способность шутить и улыбаться. Неужели все эти вечеринки были столь скучны и однообразны? Да, ни время, ни гибель подруги не изменили двух обычных положений: основной темы разговоров и манеры поведения гостей.

Танец. Все разговоры вертятся вокруг танца.

Одни и те же разговоры. Единственное, что изменилось за десять лет, — это названия программ, в которых хочется получить роль. Да, названия мюзиклов, ревю, всевозможных шоу меняются из года в год, но суть разговора прежняя. Аманда прислушалась к гулу голосов и поняла, что речь идет о ролях, которые можно получить, просмотрах, на которых можно показаться, о том, у кого из присутствующих больше шансов получить главную роль, или чья карьера идет к закату.

И конечно, неизменным осталось излюбленное развлечение на вечеринках. В какой еще профессии можно найти такое количество людей, готовых проводить большую часть времени, упражняясь в мастерстве, которым они зарабатывают себе на жизнь.

Из полумрака перед ней возник Пит Шрайбер:

— Почему, — воскликнул он, — самые красивые женщины обычно тоскуют на вечеринках, одиноко забившись в какой-нибудь темный угол?

Ритмично двигаясь в такт музыки, он продолжал:

— Не кажется ли тебе, что это антиобщественное поведение, Аманда?

Аманда грустно улыбнулась в ответ на его игривый вопрос:

— Ну зачем так, Пит, я порой бываю очень коммуникабельной. Но сейчас я хочу немного отдохнуть. Кстати, я как раз думала о том, что у тебя великолепный дар устраивать вечеринки, который я, к сожалению, не располагаю, — она хохотнула и продолжала. — По правде говоря, я как раз собиралась влиться в общий поток веселья.

Пит недоверчиво улыбнулся и уселся на подушку рядом с нею.

— Тебе никогда не приходилось задумываться над тем, — спросила его Аманда, откинувшись на причудливо сложенную гору подушек, — какими фанатичными становятся большинство танцовщиков, когда речь заходит о профессиональных делах? В этом есть что-то патологическое. Они живут танцем, бредят им, готовы умереть на сцене. Неужели эти люди не догадываются, что в мире существует масса других интересных вещей?

— Ну не могут же все быть столь разносторонними, как ты, моя сладость!

— Конечно, нет, думаю, это означало требовать от них слишком многого, — произнесла Аманда с самонадеянной, даже вызывающей интонацией в голосе, которую она невольно позаимствовала от своей безапелляционной матушки. — Но если честно, то мне действительно приятно сознавать, что я не столь однобока. У меня вызывает недоумение, когда люди, во всех отношениях вроде бы взрослые и неглупые, теряют всякое чувство меры по такому несерьезному поводу, как танец.

— Вот как? Тогда ты вряд ли захочешь научиться танцевать «шаг». Его только что показала мне Джун.

Пит поднялся, горестно покачав головой.

— О, забудь, что я предложил тебе это. Просто я не врубился, что такая чепуха не может интересовать истинную янки голубых кровей, каковой ты, моя милочка, безусловно, являешься.

Аманда моментально отшвырнула от себя пластиковый стаканчик и протянула руки Питу, чтобы он помог ей встать.

— Ну-ка, покажи, — просто сказала она. Пит не заставил себя долго упрашивать. С неприкрытой нежностью он произнес:

— Конечно, покажу, крошка. Кстати, мне даже приятно, что еще существует хоть один человек, который не теряет голову от этих проклятых танцев.

— Ну хватит, Пит, покажи, — заторопила его Аманда, а про себя подумала: как жаль, что он голубой. Он такой веселый, скромный и вообще милый. Вот с ним она, пожалуй, согласилась бы отказаться от роли недотроги. Потом она усмехнулась. Ну-ну, кокетничай сама с собой. Ты ведь не прочь пофантазировать, когда это заведомо невозможно. Истина же состоит в том, что, если бы Пит Шрайбер был стопроцентным клевым мужчиной, ты бы, уважаемая Аманда Роуз Чарльз, никогда бы не почувствовала себя с ним столь раскованно и легко. Так что, будь он нормальным мужчиной, ты сейчас думала бы только о том, чтобы нагромоздить побольше барьеров, чтобы удержать его на пристойной дистанции. А сейчас давай, девочка, расслабляйся.

Итак, в отношениях с мужчинами она имела лишь негативный опыт, а значит, надо вообще выкинуть подобные мысли из головы. В конце концов, она пришла на вечеринку, здесь не время и не место заниматься самоанализом. Нечего себя грызть! Хотя жаль, что она до сих пор не встретила мужчину, которому бы хотелось с радостью отдаться.

Она попыталась выбросить все из головы. Все, кроме желания научиться танцевать. Аманда широко улыбнулась Питу:

— Никогда не шути над женщиной, которая хочет научиться новому танцу. Пит. Неужели твоя мама никогда не объясняла тебе, что в жизни является действительно важным?

— Ты имеешь в виду такие вещи, как мир без войны и борьбу с голодом и нищетой?

— Да, и это тоже. Эти проблемы страшно важны, только в данный момент я думала не о них, а самым важным, самым решающим для себя я считаю…

— Найти себе потрясающего любовника и привязать его к себе на всю жизнь, — договорил за нее Пит.

Да что же это со всеми происходит? Почему любовь и секс имеют такое огромное значение для всех, кроме нее? Может быть, она все-таки упускает в жизни самое главное? Или все окружающие участвуют в каком-то заговоре?

— Танец, Пит. Вопросом номер один для меня является танец.

— Я знал, что ты это скажешь. Я просто проверял тебя.

— И я это поняла, все как обычно. Женщина пытается поговорить с мужчиной по душам, а тот пользуется случаем, чтобы… Так что все о'кей, дорогой, — она погладила его по щеке. — Хватит болтать, лучше покажи, как танцуют этот чертов «шаг».

Было примерно семь утра, когда внимание Аманды, сосредоточенное на сложном танцевальном номере, который они отрабатывали с Питом, было отвлечено ощущением, что за ней кто-то наблюдает. Она оторвала взгляд от партнера и, продолжая танцевать, посмотрела на другой конец комнаты. Глаза ее тут же встретились с резким, пронзающим словно лазер взглядом, изучавшим сквозь полутемные стекла очков.

К несчастью, за миг до того, как их взгляды встретились, она начала выполнять сложное па, наклонясь назад и опираясь при этом на руку партнера, обнимающего ее за талию. Откинувшись назад, она должна была по замыслу затем грациозно распрямиться. Но появление Маклофлина было для нее такой неприятной неожиданностью, что вместо того, чтобы распрямиться, она судорожно сжалась и чуть не потеряла равновесие. Вместе с партнером они закачались так, что чуть не грохнулись на пол.