Танец теней - Андерсон Сьюзен. Страница 46

Аманда робко постучала, потом осторожно просунула голову в дверь.

— Лейтенант?..

Навстречу ей с лаем выбежал испуганный Эйс. Аманда закрыла за собою дверь и наклонилась, чтобы успокоить собаку, затем прошла вглубь квартиры. — Лейтенант? С вами все в порядке?

Тристан полулежал на полу, привалившись головой к дивану. Боль перекосила его лицо, но ее голос он узнал сразу. Нетвердой рукой он дотянулся до кофейного столика, который случайно перевернул, когда приступ дикой головной боли заставил его буквально рухнуть на пол. Однако это усилие вызвало у него новый приступ тошноты.

Боже, сделай так, чтобы она ушла, подумал Тристан. Никогда еще за всю сознательную жизнь никто не видел его в таком состоянии, и он не хотел, чтобы эта женщина была первой. Ему была невыносима мысль о том, с каким презрением она будет смотреть на него, увидев его таким беспомощным.

Аманда совершенно забыла о первоначальной цели своего визита, когда при слабом свете различила Маклофлина. Голова его была прижата к краю дивана, цвет лица просто мертвенный, капли пота блестели на лбу. Его пиджак валялся на полу, а взмокшая от пота рубашка прилипла к телу. Аманда присела рядом с ним на колени и положила руку на лоб. Ее испугала холодность его лба.

— Что с вами, лейтенант?

— Возвращайтесь домой, мисс Чарльз.

— Маклофлин, что случилось?

— Мигрень, — процедил он сквозь стиснутые зубы. С трудом приподняв веки, он взглянул на нее затравленным взглядом. Уже больше года не было приступа. Я так надеялся, что… он вообще не повторится. — Попытка сохранить мужество окончилась неудачей. Он закрыл глаза и, обхватив голову обеими руками, тихо застонал. — О Боже, моя башка сейчас расколется!

— Вы что-нибудь принимали? — спросила Аманда, развязывая узел его галстука. Затем она расстегнула рубашку и распустила ремень на брюках.

— Нет. Добрался домой и сразу свалился. Где-то у меня на этот случай припрятаны таблетки, но я не…

— Ясно, держитесь, я посмотрю, что можно найти. — Она решительно направилась в ванную комнату, где находилась медицинская аптечка, но задержалась в дверях. — Где у вас лежит пижама?

— У меня вообще нет пижамы.

— Так, понятно. — Аманда вернулась в спальню после того, как выгребла из аптечки все, что имело хоть отдаленное отношение к данному случаю. Она застала Маклофлина в том же положении и состоянии. Усевшись рядом с ним, она сунула градусник ему в рот.

— У меня нет температуры, — пробормотал он. — Я потею от головной боли. Такой приступ происходит каждый раз…

— Никогда не мешает проверить, — произнесла она с мягкой настойчивостью, и он решил, что легче уступить, чем спорить.

Аманда отстегнула кобуру у него из-под мышки и отложила ее в сторону. Потом стала снимать с него рубашку. Он протестующе заворчал, но затем, когда она приложила к его груди влажное полотенце, Тристан испытал настоящее облегчение.

Поколебавшись немного, она все же принялась за его брюки. Расстегнула молнию и, велев ему приподняться, стащила их с его ног. После чего стала промокать пот с его длинных мускулистых ног. И, хотя Аманда старательно отводила глаза от его тела, даже в такой ситуации она испытала волнение от его столь явной мужественности. Слегка посиневшие губы Тристана плотно сжимали термометр, а кожа на лице казалась почти серой. Глаза, обычно столь холодные и пронзительные, помутнели и выражали муку. Вскочив на ноги, Аманда вытащила термометр из его рта и тут же включила свет.

— Выключите этот проклятый свет! — вдруг прорычал он с такой яростью, что она изумленно застыла на месте.

— Что-что?..

— Ну пожалуйста, пощадите, — выдавил он с трудом. На самом деле ему хотелось изо всех сил садануть кулаком по лампе. — Нет у меня никакой температуры! Свет просто убивает меня. Выключите его!

И она выключила свет, потом уселась на пол, прижав колени к груди и несколько секунд тихо наблюдала за Маклофлином Было ясно, что приступ не проходит.

— Маклофлин? — тихо позвала она.

— Тристан, — прошептал он.

— Что?..

— Меня зовут… Тристан.

— Если, лейтенант, я называю вас Маклофлин, — начала Аманда с дрожью обиды в голосе, — то лишь потому, что не знала вашего имени.

«Как можно быть таким грубым, неблагодарным», — подумала было она.

— Тристан, — вдруг произнесла она робко, и легкая улыбка появилась в уголках его искаженных губ. Глаза его умиротворенно закрылись. — Тристан, — повторила Аманда еще более нежно. — Вот уж никогда бы она не подумала, что он может быть таким уязвимым. — Вы можете сесть?

— Нет.

— Нет можете! Давайте я помогу вам, — она уже обхватила его за голые плечи, но вдруг он резко передернул ими, а затем издал глубокий гортанный стон.

— Какого черта! Я сказал, нет, — прорычал он. — Оставьте меня в покое!

Аманда вскочила на ноги. Ее распирало от негодования.

— Хорошо, я оставлю вас в покое, вы, грубый и неблагодарный тип! — и, резко повернувшись, она уже собралась уйти, как вдруг почувствовала, как его рука поймала ее за щиколотку. Негодуя и недоумевая, она посмотрела на него.

— Простите меня, — пробормотал он. — Мне не следовало так говорить, но каждое движение причиняет мне такую боль, что я совершенно теряю самоконтроль. — Его опять начала бить дрожь. И Аманда снова нагнулась над ним. Достав из комода свежую рубашку, она стала просовывать в рукава его безвольные руки. Вдруг она поймала себя на том, что ей доставляет громадное удовольствие прикасаться к его загорелой коже. Осознав это, она тут же отдернула руки и холодным, почти официальным голосом произнесла:

— Нельзя же всю ночь лежать на полу. Разрешите, я доведу вас до постели.

— Ладно, попытаюсь, — сказал он обреченно, понимая, что если он не согласится, она может вообще уйти, а ему этого совсем не хотелось. И все же его продолжала изводить мысль о том, что своей беспомощностью он роняет себя в ее глазах.

Навалившись всей тяжестью своего тела на плечи Аманды, Тристан с трудом сделал несколько шагов до кровати. Но усилие оказалось слишком мучительным, и уже лежа под одеялом он почувствовал, что озноб усилился, а боль впивается все глубже в мозг.

— О, проклятье! Башка вот-вот взорвется, — простонал он сквозь стиснутые зубы.

Вот, выпейте, — ее холодные пальцы осторожно приподняли его голову и поднесли ко рту три таблетки аспирина. Когда он жадно проглотил их, запив стаканом воды, она, секунду поколебавшись, решительно заявила:

Давайте я попробую вам помочь. Присядьте на минутку.

О Боже, Аманда, вы не знаете, чего просите, — сказал он, но все же послушно приподнялся на одном локте.

Аманда обняла его за плечи, помогая приподняться. Потом она легла рядом с ним в кровать и прижала его голову к своей груди.

— Я часто делала так Тедди, — сказала она, как бы оправдываясь.

Опять этот Тедди, — подумал Тристан и уже хотел сказать что-то вслух по этому поводу, но в последний момент буквально прикусил язык. Если она обидится и уйдет, то он лишится тепла ее божественно прекрасного тела, которое так благотворно действует на него. Наконец-то он начал согреваться, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Он не помнил матери, но иногда представлял, что, должно быть, мать делает то же самое. Аманда шептала какие-то тихие успокаивающие слова, а ее пальцы нежно массировали его голову, затылок, шею, плечи, так, что он невольно почувствовал себя младенцем, о котором заботятся и которого жалеют. Дикая головная боль стала ослабевать, и Тристан провалился в глубокий сон.

Минут через двадцать после того, как Аманда убедилась, что он заснул, она наконец решилась выбраться из его постели.

Но когда она уже села на кровати, сильная рука обхватила ее за талию. Он пробормотал ее имя и, прежде чем она смогла разгадать его намерение, навалился на нее. Аманде снова пришлось лечь рядом.

— О, Господи, милая моя, — произнес Тристан как будто во сне, но его рука нежно стала гладить ее бедра.