Танец теней - Андерсон Сьюзен. Страница 6

— Я хочу верить, что с нами ничего плохого не случится, — прошептала Аманда, сама понимая, что надежды на это никакой нет. — Боже, кому надо было убивать Марианну?

— Ты сама не понимаешь, что говоришь! — прервала ее размышления Ронда. — Пока мы лишь знаем, что этот маньяк на свободе и может веселиться и дальше, — она отодвинулась и коснулась плеча Аманды, взгляд ее темных глаз успокоил подругу. — Надеюсь, ты еще не забыла, что мы попали сюда, чтобы опознать Марианну, черт подери? Глупо ругаться и спорить со мной, Аманда!

— Нет, не забыла, — согласилась Аманда, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую все ее тело. — О, Ронда, но я не хочу верить этому. Сегодня утром, едва проснувшись, я чуть не сошла с ума от ужаса. Вначале я думала, что это так похоже на нее — исчезнуть, не сообщив никому, где ее искать. И теперь я увидела Марианну на носилках, и она мертва, Ронда! Неужели такое может продолжаться и дальше, неужели то же самое может случиться с кем-то из нас, с тобой или со мной?

Она помолчала немного, потом взглянула на подругу:

— Но почему Маклофлин? Он мне неприятен, Ронда. Он смотрит на меня как на букашку, пришпиленную к стенке. Он даже не дал нам возможности решить, кто из нас должен войти, он просто втолкнул меня туда, — она вздрогнула от воспоминания.

Ронда ласково обняла ее.

— Я знаю, крошка. Тебе было неприятно, что он так бесцеремонно и грубо схватил тебя и втащил в ту страшную комнату. Но, согласись, чего еще можно ожидать от грубого полицейского? Пойми, он такой же, как и все они!

— Да, — согласилась Аманда. — Я думаю, ты права.

— Ну и что?

— Я думаю, если Маклофлин заинтересуется квартирой, но именно если он сам заинтересуется, я не имею ничего против этого, Ронда, — поставила она последнее условие, надеясь, что Маклофлин откажется от предложения Ронды. Хотя, что ни говори, все сказанное ее подругой — правда. Они, разумеется, должны подумать о своей безопасности.

Аманда все же надеялась, что лейтенант Маклофлин не примет предложения Ронды. Тем более, у нее есть много знакомых танцоров, способных вполне эффективно защитить их в случае опасности. Да и потом, это совершенная глупость, он не может заинтересоваться ее домом. Разговор, в который так импульсивно встряла Ронда, шел о гостинице, а не о постоянном жилье.

Не было никакого смысла волноваться о том, что, вероятно, никогда не произойдет.

— О чем, черт возьми, они болтают все это время? — пробормотал Тристан, меряя шагами прихожую.

— Мисс Чарльз выглядит что надо! — усмехнулся Джо. — И вы знаете женщин…

— Нет, в том-то и дело, что я о себе такого сказать не могу, — Тристан остановился и взглянул Джо в лицо. — В самом деле, в эту великую тайну я никогда не мог проникнуть.

Джо усмехнулся:

— У вас не было сестер, а у меня они есть.

— Нет, и братьев нет.

— А у меня целых пять сестер.

— Боже мой! — Тристан теребил свой галстук, глядя на Кэша с изумлением. — Это, должно быть, очень приятно — жить в такой большой семье? Ну и как это? Столько девушек?

— Волосы дыбом, — ответил Джо и рассмеялся, потирая ладонью свой голый скальп. — Конечно, если бы у меня были волосы. Я теперь уже совсем большой мальчик, но несколько лет назад мы еще жили все вместе. — Он усмехнулся:

— Конечно, тогда, ребенком, я бы вам этого не сказал, но теперь я скажу, что благодарен своим сестрам за то, что, живя с ними, усвоил много полезных закономерностей, касающихся женского пола. Правило номер один звучит так: на свете чертовски мало женщин, которые могут просто зайти в ванную комнату, чтобы просто умыться. Ведь там зеркала! В сумочках у них полным-полно всяких расчесок и средств для макияжа, так что вам лучше не спешить. Эти две танцовщицы вернутся только тогда, когда наведут марафет, и ни минутой раньше.

— Тысяча проклятий! — воскликнул Тристан, принявшись снова нервно ходить взад и вперед по комнате. Затем, резко остановившись, он высказал Кэшу несколько предложений в плане самых неотложных действий. Джо тут же побежал звонить. Джо еще отсутствовал, когда на пороге появились обе дамы, но Джо подоспел вслед за ними как раз вовремя, чтобы не дать Тристану высказаться по поводу удручающих женских особенностей. Волосы женщин были безупречно причесаны, а губы сверкали безупречным слоем помады.

— Вы просто неотразимы, — заявил Тристан Аманде. — Кстати, вы наверное чувствуете себя гораздо увереннее, когда накраситесь?

— Да… Благодарю вас, — ответила Аманда, слегка польщенная и удивленная его вниманием.

— Глубоко сожалею, что пришлось подвергнуть вас такому тяжелому испытанию, — продолжал Тристан таким мягким голосом, что Аманда от неожиданности раскрыла рот. Первое негативное впечатление от этого человека, так бесцеремонно втолкнувшего ее в мертвецкую, слегка рассеялось. Тогда же ей показалось, что наблюдать за ее страданием и ужасом доставляло ему удовольствие. Теперь же его неожиданные знаки внимания вызвали у нее чувство смущения, но едва она немного расслабилась, как следующие его слова заставили ее снова напрячься.

— У вас с собой ключи от квартиры мисс Фаррел?

— Да, конечно, у меня вся связка, — сердце ее учащенно забилось. «О Боже, ну пожалуйста», — молила она, — не дай ему сказать, что он согласился с предложением Ронды, пусть он этого не сделает".

— Буду вам очень признателен, если вы мне их дадите, это избавит нас от необходимости взламывать дверь, — сказал он с беспощадной прямотой. — Ваше опознание здорово продвинуло дело вперед, но, боюсь, теперь нам придется задать вам и мисс Смит целую кучу вопросов.

— Да, но…

— Полагаю, разговор лучше продолжить у вас дома. Там вы будете себя чувствовать гораздо свободнее, чем в полицейском управлении.

Тристан искренне старался, чтобы его слова звучали как можно мягче, тем самым он надеялся компенсировать моральный ущерб, нанесенный Аманде во время опознания, и все же он то и дело чувствовал, что в его голосе звучат безапелляционные ноты. Но, тысяча чертей, он в самом деле считает, что и она и мисс Смит будут чувствовать себя более раскованно у себя дома, и все же он без колебаний отправит их в полицейское управление, если они начнут упираться. В конце концов, он выполняет свою работу, и чем быстрее она будет сделана, тем лучше.

Аманда недобро взглянула в непроницаемые серые глаза Маклофлина и из последних сил удержалась, чтобы не расплакаться. Наверное, это самый плохой день в ее жизни, худший с тех пор, как Тедди… Да, ужасно тяжелый день, и кажется, он никогда не кончится. Голова раскалывается, желудок сжимается и ноет так, будто он никогда уже не сможет вновь принимать пищу. Будь оно все проклято! Она чувствовала себя потрясенной, измученной, загнанной в угол. С безнадежной улыбкой Аманда отогнала мысль о том, что, вернувшись домой, неплохо бы залезть в горячую, наполненную пеной ванну. Взглянув опять на лейтенанта, она испытала чувство, близкое к ненависти. Он совсем не раскаивается в том, что благодаря ему она пережила столько ужасных минут, наоборот, он очень доволен собой. Быть может, у нее совсем расшатались нервы, но ей кажется, что ему доставляет удовольствие мучить ее.

Окинув Маклофлина взглядом полным неприязни, она затем все же сказала ему как раз то, что он и рассчитывал услышать, а именно: она вместе с подругой предпочитает дать показания в своем собственном доме.

Глава 2

Когда они подъехали к дому, Тристан испытал чувство удивления. Впечатление, которое производила на него Аманда, ее неожиданно изысканный облик заставили его предположить, что он увидит что-то очень современное, может быть, очень холодное и элегантное, но уж никак не это расползшееся, кремового цвета, с разновысокими крышами сооружение, поставленное прямо в середине жилого квартала, в котором проживает верхушка среднего класса.

Это был большой неуклюжий старый дом, состоявший как бы из трех частей-квартир, каждая из которых располагалась на своем ярусе, и все вместе они размещались на украшенной папоротником и цветами каменной площадке. Темно-синие ставни и рамы плюс окрашенная в синий и кофейный цвета деревянная обшивка, которая заполняла широкие пролеты между маленькими застекленными окошками, — все это придавало дому опрятный и даже уютный вид. После пристального изучения Тристан обнаружил две двери кофейного цвета, выходящие в небольшой огражденный дворик, и ведущие в две разные половины этого дома. Рядом с дверями на стене висел до блеска отполированный металлический почтовый ящик с выгравированными на нем затейливым курсивом адресом и буквами «А», "В" и «С», которые обозначали квартиры. Третьей двери не было видно, однако Тристан пришел к выводу, что она должна выходить на площадку вверху короткого лестничного пролета, широкие кирпичные ступени которого вели на средний ярус здания.