Ночной санитар (СИ) - Бикмаев Сергей. Страница 5

Ладно подумаю, что с этим делать. И закрыв квартиру вызвал такси.

Набрав по дороге жену, Саша спросил как дочка и сказал, что прилетит через пару дней.

* * *

Макс уже вработался в режим к концу октября. Времени не было на развлечения. С утра он шел на тренировку, потом универ, потом обед и младшая группа обучения и в 18.00 взрослая группа. К 20.00 у него судебка в ночь и с утра все тоже самое. На соревнования его не брали из-за травмы. Так и купался по утрам. Но выверив все достоинства совершенствования техники стал реально вспоминать технику Попова в кроле и Адама Питти в брассе. В том времени Макс просиживал часами изучая посекундно технику обоих. Если до Попова ему далеко и антропометрия никак не вяжется. Попов на 15 сантиметров выше Макса. То стиль Питти ему нравился выверенностью движений и мощью. Мощь набрать дело техники, а технику надо оттачивать не на скорости. Так как числился запасным в сборной РСФСР, то ему выдавали талоны на питание по 3.50 в день. Тратил где-то 2.20. а на остаток покупал горький шоколад и конфеты.

Фактически домой он приходил ужинать и спать. А утром, если дома, ограничивался легким завтраком, так как перед тренировкой наедаться было нельзя. Благо бассейн был в полукилометре от дома и судебка еще ближе.

Учеба не донимала и давалась легко. Преподы были от него в восторге. В зачетке одни пятерки и он явно шел на красный диплом.

Причем он нашел в себе способности к другим видам спорта. Так влегкую прыгнул в высоту на 180 сантиметров перекидным и потом на 185 флопом.

Позанимался с дзюдоистами и боксерами. В боксе выучил четыре связки, которые могли помочь в простой драке. Попробовал копье — технически сложно, но не его. Для диска масса не доставала. Потом 400 метров с заборами. 100 метро (в гладкого бега взял 11.5, но на 110 метров с заборами облажался. Барьеры слишком высокие. Их вообще надо «облизывать». Это специальная техника и он не стал заморачиваться с ней.

В универе на кафедре биомеханики неожиданно для себя встретил Лаврова Александра. Он мастера подтвердил в тройном прыжке. Его он сразу узнал. Да и возрастом мы были примерно одинаковы — пару лет разницы.

Ну и сказал, что слышал, что он занимается единоборствами и хотел бы попробовать позаниматься с ним, если он сам не против. Только предупредил, что у него работа и заниматься смогу по мере сил и времени. Тот был не против.

Так начались тренировки с Лавровым и Белоусовым впоследствии. Оставался почти год до армии и всю весну и часть лета он пропахал с ними в связке. У Лаврова с Белоусовым был оригинальный взгляд на теорию движений. Они активно изучали биомеханику в связке с анатомией, что давало неожиданный результат. Это потом Лавров станет иконой русского стиля вместе с Кадочниковым. А пока занятия никому не известных молодых людей были интересны только им.

Анализируя Макс, конечно понял, что встреча с Лавровым ему многое дала, но себя он в единоборствах не видел. Это не та точка, которую я пропустил — подумал Макс. Должно быть что-то еще. И он ждал.

Пройдя летнюю сессию на пятерки Макс понял, что предстоит простой почти в два месяца. Пловцы из его группы уехали на сборы, сокурсники в спортивный лагерь на Каспии Манас от универа. Оставался последний год обучения, из которых полгода считай уйдет на дипломную работу.

Макс заказал себе билеты в Новороссийск. Сочи — это банально, да и был он там. Крым? Не на фиг — он потом под укропами будет. А Геленджик — это интересно. Там бухта классная. Температура воды всегда выше. Да и катаклизмы мимо пройдут. Потом аэропорт построят прямо рядом с бухтой. Поеду посмотрю как и что. Заодно и отдохну, а то от этой гонки устал уже.

Написав заявление на отпуск везде, где работал договорился с другим санитаром — Салаутдином, чтобы он его подменил на три недели. Салаутдин был интересный парень. После школы он ушел в армию, потом стал моряком торгового флота во Владивостоке и только потом он взял и поступил на факультет РГФ в местный универ. Буквально на грани возраста. Языки ему давались легко и он постоянно в Максом говорил на английском. Второй у него был французский, который Макс не знал. Да и не хотел особо — как говорил его препод по испанскому — все что написано по-французски надо половину не читать, а остаток произносить не так как надо. Ну да, зачем слово вода, которое произносится как «О» обозначать тремя буквами? Ну не бред? Зато он его доставал с испанским. Макс как мог ему объяснял правила и советовал все-таки взять учебник. Но ругаться по-испански он его научил. Теперь Салаутдин в универе блистал испанским матом из словаря барселонских грузчиков и моряков. Особенно после того, как он прослушал лингафонный курс эспаньола.

Эспаньол был языком Латинской Америки. Он был более прост в произношении и на слух был более брутален. Классический кастельяно был полон нюансов произношения шипящих и несведующему казалось, что испанцы шепелявят. Но нет это манера произносить шипящие. Так например ботинки на эспаньоле слышались как сапатос, тогда как на кастельяно испанцы говорили сапатошь. С первым «с» дифтонгом с «ш». Особенно все кололись на дифтонге в-б. Написано врач — испанец говорит брач. Мекс говорит — врач. В общем заморочек полно. Также как двойная «л» — Мекс говорит — Майорка, испанец — Мальорка. Приятеля Макса в Испании звали Влад. Так испанцы его упрямо называли Блад. Все ржали — капитан Блад. Кровавый кэп блин. Даже предлагали ему поменять фамилию на Готтанегро (Черная капля). Был бы Кровавая черная капля — сильно — прямо пиратская кличка.

Так вот Салаутдин ругался на эспаньоле. Это было страшно смешно (для Макса) и просто страшно другим. Потому как рычал он реально круто. Ну а чё — карррамба, мьерррдо и так далее. Девки просто падали в его объятия. Тем более испанский в универе не преподавали. На вопрос, где он так научился ругаться Салаутдин загадочно улыбался и начинал свои байкп, как они чинились в Лас-Пальмасе. В то время побывать в Лас-Пальмасе было сродни побывкой на Луне. Тем более мало кто знал, где он находится. Но звучало круто чё. Как Рио-де-Жанейро. Хе-хе.

Салаутдин был намного старше Макса, но очень его уважал за знания. Тем более ему было непонятно, где он так наблатыкался в испанском. Но Макс уходил от темы — кивая на предков. Тем более, что Салаутдин точно знал, что Макс читает на арабском и старотатарском, немного знает фарси и дари. Но основная тема Салаутдина — это перевод Шекспира напрямую на чеченский язык минуя русскую версию. Благо у Шекспира в оригинале с рифмой было сильно так себе. Макс долго ржал, когда Салаутдин подбирал из довольно бедного чеченского словаря подходящие эпитеты. Получалось, что половина была на русском. Потом он пошел дальше и стал заменять слова на определения. Ну как, к примеру нет слова «паровоз» в чеченском — меняем на «железный конь» и дальше в таком же духе. Ближе всего получалось переводить русские блатные песни. Там все более-менее просто. Но все равно треть слов были испорченные русские слова. Так в песне «Постой паровоз, не стучите колеса» кондуктор никак не переводился — пришлось оставить кондуктором как и тормоза. Правда получалось очень атмосферно и необычно, как посмотреть Штирлица на киргизском. Асалам алейкум Адольф-султан! Булды-булды. Хе-хе.

Вот и осталось Максу два дежурства, а потом на море.

Дежурство.

Дззз-дзззз-дзззззз

Вот же блин опять принесло кого-то. подумал Макс просыпаясь. Недавно ж только эксперта забрали на убийство.

Точно труп. Звонок надрывался как не в себя.

Макс скинул простыню, нашел тапки, одел очки и глянул на часы — блин пол-третьего ночи и накинув белый халат прямо на голое тело (не считая трусов) и двинулся к выходу, прикрыв дверь секретарской, чтобы не выходила прохлада от кондиционера.

Без кондея летом в Грозном не жизнь, а выживание. Благо, что начальник республиканской БСМЭ, далеко не последний человек в местном социуме, пробил установку аж восьми кондиционеров, произведенных по японской технологии в городе-герое Баку, где местные их чуть-ли не с завода вырывали с боем. В Баку летом тоже жарко, хоть и Каспий рядом.