По усмотрению директора (ЛП) - "Desert_Sea". Страница 29
— Я это чувствую. Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, — пробормотала она, задыхаясь.
Но он лишь отвернулся.
— Ты поставил свое клеймо тогда специально. Ты хочешь, чтобы я была твоей. Но ты боишься.
Дыхание стало более рваным, но он не сбавлялся темп.
Гермиона собрала его волосы в кулак, разворачивая лицом к себе, так что губы вжались в жесткую линию его подбородка.
— Ты так долго сдерживался, — голос начал срываться, когда он приблизил ее к краю. — Никто не заставляет меня кончать так, как ты. Никто. Я хочу, чтобы ты отдал мне, показал то, что все это время сдерживал в себе.
Гермиона едва слышала его рычание, когда на волне последних остервенелых толчков ее голова откинулась к стене, а легкие выпустили гортанный вопль — она затрепыхалась в жесткой хватке его тела, словно жук в банке. Будучи охваченной резкими сокращениями, она упивалась чувством кипящих от возбуждения мышц, втягивающих и сжимающих его так и не остановившийся член.
И как только судороги стали стихать, когда она испытала гнетущее чувство пустоты, снова оставшись одинокой в своей разрядке, он вскрикнул. Это был стон такой горькой безысходности, такой очевидной боли, что она обняла его, крепко прижимая к своему телу, чувствуя его напряжение и прерывистые выплески семени, проникающие в ее глубины.
Гермиона хватала ртом воздух, задыхаясь от разделенного ими чувства освобождения, ощущая его как прямо, так и косвенно. Но это длилось недолго. Не сказав ни слова, Снейп отстранился и позволил ей осесть на пол. Затем она наблюдала, как его темная фигура развернулась и направилась прочь — он не столько шел, сколько шатался. Его силуэт удалялся, явственно прихрамывая, за доли секунды практически бесшумно исчезнув в темноте коридора.
Тогда она заподозрила, что шрамы остались и у него.
========== Глава 12: Чудовище ==========
Гермиона широко распахнула глаза, судорожно хватая глоток воздуха, когда ее бесцеремонно вырвали из сладких объятий Морфея. Отдаленный рокот, похожий на гром — но не гроза — прозвучал за окном.
Сражение.
Вот, что ей послышалось. Странно, что, спустя столько времени, это стало первым, что пришло ей в голову — при чем так молниеносно, так интуитивно, будто война никогда и не заканчивалась.
Гермиона просунула руку под одеяло, пытаясь унять тупую пульсацию между ног. Ей не было больно, просто это было еще одним воспоминанием — физическим напоминанием о другом сражении.
Был ли в нем победитель?
Если да, то она не чувствовала себя им… по крайней мере, теперь нет. Она думала, что результат обрадует. В конце концов, все прошло, как и планировалось. Именно так, как она хотела. Но…
Бум.
Стекла задребезжали в оконных рамах.
Гермиона нахмурилась. Это не было похоже на привычно-спокойное воскресное утро.
Может, отголоски вчерашнего? Последний парад парочки перебравших гостей? Гарри?
Вчера она не стала возвращаться… по понятным причинам. Платье превратилось в лохмотья, как в общем-то и трусики, разорванные в пух и прах вместе с чулками. Конечно, Гермиона смогла отыскать палочку и более-менее восстановить ткань, чтобы спокойно добрести до своей комнаты, прижав туфли к животу — но стоило только закрыть за собой дверь, как она тут же все развоплотила. Каждый клочок… Она сидела на кровати голая, чувствуя, как испаряется ее хорошее настроение и одновременно с этим - как медленно вытекает из нее семя.
В тот момент, как ни странно, это показалось ей глубочайшей… потерей, но, с другой стороны, и откровением — постепенным разоблачением того, что было скрыто внутри… чем-то выскользнувшим, несмотря ни на что, даже несмотря на его собственное желание — она увидела то, что раньше было скрыто… Ореол загадочности, окружавший его личность, постепенно отходил в сторону, смещался… неохотно рассеивался.
На самом деле, Гермиона все больше и больше склонялась к мысли, что роль двойного агента прочно вошла в его жизнь, что он скрывал в себе две личности, влияющие на него изнутри. Одну — равнодушную, уверенную в себе и доминирующую без стыда и совести. Другая же была куда более осторожная, недоверчивая, даже робкая, но как ни парадоксально, отчаянно жаждущая признания… даже ласки. И по правде говоря, эта сторона заинтриговала куда больше — а именно то, как он овладевал ей, будто не мог достаточно глубоко погрузиться в нее, до конца вобрать ее тело своим.
И его оргазм. Он прозвучал просто мучительно… болезненно.
Вот почему он избегал этого? Было больно вступать в половую связь — эякулировать? Принес ли ему удовлетворение их секс, или он снова рассердится… попытается обвинить ее?
БУМ.
На этот раз громче.
Откинув одеяло, Гермиона опустила ноги и встала с кровати, повернувшись и прижавшись носом к стеклу. Утро было ясным и солнечным, но вид за окнами — возвышающиеся парапеты башен и лес вдалеке — не раскрыл источник этого странного шума.
Быстро нацепив джинсы и рубашку, она схватила палочку и на скорую руку привела в порядок безумие своих волос, прежде чем выйти из комнаты.
За углом трещала оживленная толпа. Направившись в ту сторону, откуда доносилась болтовня, Гермиона обнаружила группку студентов, толпившихся в коридоре у окон и толкающих друг друга в поисках лучшего обзора.
— Я же говорил, что он все еще смертельно опасен! — хвастливо заметил высокий юноша, пихнув локтем коренастого конопатого паренька, толкающегося рядом с ним.
— Смертельно опасен? — фыркнул тот, оставив запотевшее пятно на окне перед собой. — Больше похож на психически неуравновешенного. Интересно, что у него на уме?
Гермиона направилась к ним, бросив взгляд поверх их плеч, и встала как вкопанная при открывшемся ей виде.
Одинокая черная фигура стояла на склоне, поросшем травой, повернувшись лицом к Запретному лесу. Два массивных ствола лежали чуть поодаль на земле. Деревья были свалены друг на друга и теперь преграждали путь к озеру.
Она наблюдала, как силуэт вдали поднял руку и выпустил огненный шар, влетевший в основание высокого дерева с такой силой, что оно ощутимо содрогнулось от удара. Затем с кончика палочки сорвалась фиолетовая молния, врезавшись в то же место и взорвавшись снопом деревянных щепок. Чередуя жесты, директор произносил заклинание за заклинанием, атакуя сложными и, несомненно, смертельными комбинациями… которые были бы таковыми, если бы он нападал на живые мишени.
— Что он хочет сделать? Покончить с собой?
Вполне закономерный вопрос. Несмотря на то, что дерево не сопротивлялось в традиционном смысле, оно, безусловно, могло ему навредить. Ствол закачался, опасно накренившись в его сторону, как бы намекая, что ему несдобровать, если он так и не сдвинется с места.
— Эй! — Конопатый внезапно повернулся к ней. — Бьюсь об заклад, ты надеешься, что он убьется. И избавит тебя от пожизненного заключения.
Гермиона проигнорировала его слова.
— Пошло-поехало! — Долговязый снова пихнул локтем своего приятеля.
Раздался коллективный вздох, когда дерево подалось вперед. Снейп стоял на месте, не двигаясь и неотрывно смотря на возвышающуюся над ним колонну, будто в немом акте неповиновения.
Нет!
Слово застряло комом в горле.
Ствол рухнул.
В последний момент Снейп шагнул в сторону, волосы и мантия взметнулись в воздух от столкновения дерева с землей, оглашая окрестности очередным звучным «бум».
— Какая жалость, — гоготнул Конопатый, оглядываясь на остальных. — Могли бы избавиться от козла.
Рон скорее всего так бы и сказал, но ее все равно это взбесило.
— Вообще-то он твой директор, — Гермиона говорила тихо, но сурово. — Тебе не помешало бы иногда вспоминать об этом.
— И? — Конопатый повернулся к ней, демонстративно вскинув подбородок.
— Как студент Хогвартса ты должен проявлять уважение к преподавателям. Десять баллов с твоего факультета.
— Эй, какого хрена? — он зыркнул на нее, пылая от гнева. — Я из Гриффиндора!
Гермиона прекрасно отдавала себе отчет. Он годами был занозой в заднице.