По усмотрению директора (ЛП) - "Desert_Sea". Страница 58

Но от ее ответа ничего бы не изменилось. Она чувствовала, что ее судьба уже предрешена. Поэтому решила, что лучше встретиться с ней лицом к лицу, чем ждать, пока зловещие тени сомкнутся и окончательно поглотят ее.

Она услышала, как дрожит собственный голос, когда адресовала водителю еле слышимое «спасибо», спустившись по ступенькам автобуса на мокрый тротуар. Обычно вид старого серого здания наполнял ее радостью и предвкушением. Теперь ее охватил такой ужас, что потребовалась вся сила воли, чтобы не обернуться и не постучать в дверь автобуса, которая только что с громким шипением захлопнулась за ее спиной.

Словно на ватных ногах, она медленно прошла через раздвижные стеклянные двери, по выцветшему ковру, мимо приглушенных разговоров, направляясь к регистратуре, за которой сидел молодой человек.

— Простите… — Начала Гермиона, но поняла, что не может закончить фразу.

Мужчина добродушно улыбнулся.

— Да?

— Я… — Гермиона покачала головой и полезла в сумку за книгами. — Я болела… У меня здесь просроченные книги.

Он кивнул и взял их, открыв обложку одной, чтобы посмотреть код.

— Придётся оплатить задержку.

— Без проблем.

— Но… — Он проворно застучал по клавиатуре. — Кажется, мы подзадержали три книги, которые вы хотели взять раньше. Их как раз сегодня вернули. Так что, я думаю, что списать штраф в наших же интересах. Мы очень ценим хорошее отношение наших клиентов.

Гермиона неуверенно улыбнулась.

— Три книги?

— Да, — он сверился с информацией на мониторе. — Книга по психологии, одна о памяти, другая о Гипно… — Он нахмурился.

— Гипнотезии, — Гермиона кивнула, вспомнив заявку на эти издания, которую оставила, казалось, ещё в прошлой жизни.

— Они у нас, — весело пропел он, вставая и направляясь к стеллажу, полному книг. Через минуту он вернулся и протянул их ей.

Гермиона посмотрела на книги, потом снова на него.

Открыв рот, она поняла, что не знает, что сказать. Да, она могла взять их. Или, наоборот, оставить. Оглянувшись через плечо, она заметила стоявшую за спиной женщину средних лет, многозначительно посматривающую на наручные часы.

— Спасибо, — Гермиона улыбнулась. — Я вам очень благодарна.

Она поспешно отошла в сторону.

Черт.

Нельзя было их брать с собой в Хогвартс. Возможно, получится прочесть их прямо здесь, в библиотеке. И никаких заметок. Придется положиться на память — не такую хорошую, как раньше… но лучше так, чем никак.

Она снова быстро огляделась. Если бы люди уже не подозревали ее, то конечно бы стали, так как ее поведение было так же незаметно, как олень в свете фар.

Как бы то ни было, она рванула вверх по лестнице в читальный зал, пробираясь между книжными стеллажами, прежде чем добраться до пустых столов.

И остановилась, как вкопанная.

Какого черта?

Книга. Затылок девушки на обложке. Лежала аккуратно посередине стола. Оцепенение постепенно проникало в ее конечности с каждым пройденным шагом, пока она не рухнула на стул, роняя из рук книги.

Не слушающимися пальцами она открыла обложку.

Гермиона Грейнджер. Гласила аккуратная надпись. Выведенная с такой искренней верой, которая теперь казалась смехотворной.

Это был экземпляр, который она так и не смогла найти, — который он забрал с самого начала и который в итоге стал для неё приманкой. Капкан захлопнулся.

— Гермиона?

У нее перехватило дыхание.

Это было слишком жестоко. Хотя такое случалось и раньше. Попадая в ситуации сильного стресса, она могла слышать их… голоса. Но только для того, чтобы, вернувшись в реальность, страдать в разы сильней.

— Гермиона, дорогая, я уже тебя обыскалась. Думала, что потеряла тебя навеки!

Голова взметнулась вверх. Видение приближалось. Медленно. Как сон наяву. Зеленые глаза… ее глаза. Улыбка. Идеальные зубы. Само совершенство. Все это происходило не с ней, не в взаправду. Просто не могло быть правдой. Она протянула руку. Ей казалось, что та пройдет сквозь нее. Она потянулась. И дотронулась… До нее. До ее плеча. Теплого. Из плоти. Настоящего.

Гермиона подняла глаза. Дыхание перехватило. Это было невыносимо.

— В чем дело? — Улыбка сползла с лица матери, и та озабоченно нахмурилась. — Дорогая, с тобой все в порядке? Ты что-то прочла?

Крошечные судороги пробежали сквозь диафрагму, заставив ее молча задыхаться, будто жизнь пыталась выскользнуть из нее незаметно, но лишь вывернула душу наизнанку.

— Гермиона? — мать положила руки ей на плечи и опустилась на колени. — Скажи. Ты заболела? Позвонить кому-нибудь?

Гермиона замотала головой, как мячик на пружинке.

— Ты уверена? — материнские глаза изучали ее — внимательные, умные, любящие глаза.

Гермиона положила дрожавшую руку на мамины пальцы и остервенело сжала их.

— М… м… — челюсть задергалась вверх и вниз, как у немой марионетки. Она снова была ребенком, отчаянно пытающимся быть понятым.

Мать кивнула. Она хотела понять.

К Гермионе, наконец, вернулось дыхание, которое перехватывало с каждым сделанным вдохом, пока, наконец, словам не удалось прорваться сквозь ее голосовые связки.

— Я… Я скучала, мама, — еле слышно выдавила она.

— Ох, любовь моя. — миссис Грейнджер прильнула к дочери, крепко ее обняв. — Я ведь отошла совсем не на долго, не так ли?

Гермиона кивнула, уткнувшись ей в плечо, — тихо, но выразительно подтверждая ее слова… описывая всю пережитую скорбь, выходившую далеко за пределы слов вместе с брызнувшими из глаз слезами.

— Мне так жаль, — промурлыкала ее мать, нежно покачивая ее в своих объятиях. — Мне казалось, что я с тобой, но, очевидно, ошибалась. Ты себя совсем не жалеешь. У тебя скоро экзамены. Я должна была догадаться. Должна была лучше поддерживать тебя.

Гермиона хотела сказать ей, что она не виновата. Она хотела объяснить ей все, но не могла. Вместо этого она позволила матери продолжить свои нежные утешения. Она просто хотела почувствовать, как слова резонируют внутри, проникают в душу, позволяя слезам проложить дорожку сквозь ее боль, чтобы не осталось больше ничего, кроме чувства любви.

Настоящей любви.

Всеобъемлющей.

— Гермиона, нам следует вернуться к твоему отцу. Он вряд ли догадается, где нас найти. — Слова ее матери в конце концов просочились сквозь дымку блаженства, в которой она витала.

Гермиона подняла голову.

— Он здесь?

— Да, он же пришел с нами, помнишь? В итоге я оставила его в разделе стоматологии. Можно было подумать, что с него хватит этих книг, да? В конце концов, он уже написал целых три!

Гермиона вытерла лицо и вздохнула с облегчением, сменив слезы слабой улыбкой.

— Думаю, нам всегда есть чему поучиться.

— Он так и сказал, — рассмеялась мать. — А я всегда говорю, что ты дочь своего отца.

Гермиона стояла словно на ватных ногах, чувствуя себя новорожденным жеребенком.

— Тогда нам лучше пойти и найти его, — сказала она, беря ее за руку. Теперь, когда мама вернулась, она не собиралась отпускать ее ни на минуту.

— Да, — согласилась миссис Грейнджер и направилась к книжным стеллажам. — Хотя я сомневаюсь, что получу такой же прием и от него. Думаю, он рад побыть в тишине.

Гермиона рассмеялась и остановилась.

— Подожди.

Отпустив руку, она вернулась к столу.

— Ах да, ты забыла свои книги.

Но она нуждалась лишь в одной — той, что носила ее имя… той, в которой так ошиблась… той, что оказалась вовсе не приманкой, а подарком. Его подарком. Самым драгоценным подарком, который он мог ей преподнести.

Изображение на обложке расплылось перед глазами при мыслях о том, что он сделал. О том, что он снова пожертвовал собой, подвергнув свою жизнь крайней опасности ради другого человека… ради нее. В это было сложно поверить. Но одна только мысль о том, что он уже страдает от последствий, была невыносима.

Меньше всего на свете ей хотелось снова расставаться с родителями. Но у неё не было выхода. Она проводит их домой, удостоверится, что они находятся в целости и сохранности. И потом найдет его. Где бы он ни был. В каком бы состоянии он ни был. И после того, как она извинится за свои желчные обвинения и горькие предположения, она предложит ему себя… за помощь, за защиту или хотя бы попытается отплатить за проявленную им доброту.