Трактир «Волшебная жемчужина» - Лейман Вера. Страница 2

– Молодая госпожа, вы уже спите? – Суджон, как всегда, не вовремя вошла в комнату и прищурилась, пытаясь разглядеть хозяйку в темноте.

Енын судорожно дернулась под одеялом и натянула его на голову, боясь, что служанка увидит ее повседневную одежду.

– Да… уже засыпаю… – притворившись сонной, пробормотала Енын.

– Спите спокойно, моя госпожа. – Видимо, удовлетворившись ответом, служанка тихонько вышла. Ее силуэт мелькнул на фоне тонкой бумажной двери и растворился в темноте ночи.

Наконец, когда все стихло, Енын на цыпочках прокралась к двери, медленно отодвинула створку и, оглянувшись по сторонам, шагнула за порог. Надев расшитые цветами лотосов туфельки, она подобрала длинный подол пышной юбки и маленькими перебежками стала продвигаться к потайной калитке на заднем дворе. Сердце билось так, будто сейчас выломает ребра и выпрыгнет на холодную землю перед ней. Руки дрожали, и Енын покрылась липким потом, несмотря на стоявший на улице мороз.

Еще раз обернувшись, она осторожно потянула за кольцо на калитке и выглянула на улицу. Никого. Святые Небеса, где же Ючон?! Он уже должен был ждать ее здесь! Неужели обманул? Нет, не может быть, за два няна [6] он прибежит даже от Восточных ворот. Ждать было страшно, и Енын заметалась возле калитки, не зная, что делать: вернуться или остаться? А вдруг ее хватятся? Или увидят обходящие поместье караульные? Тогда никакого праздника, матушка раз и навсегда запретит ей покидать дом! Но желание пойти наперекор всем и получить то, что хочется, все-таки пересилило страх.

Как назло, совсем недалеко она услышала шаркающие шаги стражников и нырнула за куст замерзшего шиповника. Отсветы горящих факелов проплыли прямо над головой, и Енын зажмурилась, молясь, чтобы охрана ее не заметила. Тихо переговариваясь, солдаты прошли мимо, оставив девушку сидеть на холодной земле и дрожать от страха и холода. Как только они скрылись за поворотом, в калитку тихо постучали: два раза длинно, один коротко. Енын чуть не подпрыгнула от неожиданности и дрожащей рукой открыла дверцу. Из узкой щели на нее смотрели два задорных глаза.

– Ты почему так долго? – зло шикнула она на Ючона.

– Караульных испугался, – ответил он, обнажая в широкой улыбке две черные прорехи на месте выбитых когда-то зубов. – Пришлось переждать, пока пройдут.

– Принес? – Енын перешла сразу к делу.

– А как же! – Парнишка сунул руку за пазуху и достал завернутую в грубую бумагу книгу, запечатанную сургучом.

Енын достала из поясного мешочка два няна и протянула ему.

– И что в этой книге такого важного? О чем она, а? – Взамен протягивая товар, мальчишка с жадностью схватил деньги, которые тут же исчезли в складках его грязного, рваного одеяния.

– Тебя не касается. – Енын придирчиво оглядела упаковку на предмет целостности и облегченно вздохнула: Ючон хоть и был воришкой, но слово свое сдержал и не стал смотреть содержимое. Если бы увидел, то… Енын поморщилась – она бы еще долго стыдилась смотреть ему в глаза.

– Если что еще надо будет, обращайтесь, молодая госпожа, – подмигнул он и скрылся в темноте.

Енын аккуратно свернула книгу в трубочку и засунула в рукав. Посидела еще некоторое время за кустом, прислушиваясь, не идет ли кто, затем поднялась и побежала к своей комнате, инстинктивно пригибаясь к земле, будто так ее не заметят.

Вскочив на ступеньку, она скинула туфли и осторожно шагнула на деревянный порог, неслышно отворила дверь спальни и юркнула внутрь, едва переводя дух. О наставлениях матушки Енын совсем не думала, все ее мысли занимала заветная книга, которая досталась такой дорогой ценой. А потому она забыла спрятать обувь.

Когда глаза немного привыкли к темноте, Енын подняла одеяло с пола и, накинув его на ширму, за которой обычно переодевалась, соорудила нечто вроде шалаша, а затем отнесла в свое убежище светильник и с замиранием сердца зажгла огонь. Все это она продумала уже давно, когда только прослышала о запретной книге знаменитого среди простого народа писателя, который творил под псевдонимом Лунный Влюбленный.

Енын устроилась на полу и аккуратно сломала печать. Книга жгла пальцы, от нетерпения кружилась голова. Перед Енын словно разверзлась бездна, в которую она собиралась шагнуть. Если матушка узнает, что ее дочь читает любовные романы… Нет, Енын даже думать не могла о том, что ее тогда ждет. Гнев родителей был самым ужасным наказанием. Даже страшнее, чем розги.

Трясущиеся пальцы открыли первую страницу. На ней была изображена красивая кисен [7], за которой в проделанную в двери дырку подглядывал молодой аристократ. Енын жадно погрузилась в чтение, глотая слова. С каждой перевернутой страницей иллюстрации становились все более откровенными, и Енын почувствовала странный жар внизу живота.

«– Будь моей! – пылко сказал Сонхва и заключил Мен Воль в свои объятия. – Мне все равно, как тебя зовут, ты любовь моей жизни!

Кисен игриво дернула бровями и медленно потянула шелковую ленту, развязывая чогори. Глаза Сонхва сверкнули в неверном свете напольного светильника, и красная блузка упала на пол. Не в силах сдерживаться, мужчина припал к губам возлюбленной неистовым поцелуем…»

Енын впилась глазами в книгу, чувствуя, что вот-вот сейчас произойдет тот самый роковой шаг в пропасть. Сердце колотилось так, что на груди подпрыгивала белая ткань. Ладони вспотели, и она чувствовала, как из глубин ее души поднимается что-то запретное и настолько сильное, что рядом с этим мерк даже страх перед родительским гневом. Ей вдруг страстно захотелось оказаться на месте кисен, ощутить горячие прикосновения Сонхва, испытать тот же фейерверк ощущений, который описывал автор. Но внезапное дуновение холодного воздуха затушило светильник, Енын вздрогнула и, чертыхаясь, на ощупь вылезла из своего укрытия.

Неожиданно яркая вспышка серебристого света ослепила ее даже через закрытые двери, заставив закрыть лицо руками. Сквозь пальцы Енын видела, что всего мгновение светящийся шар висел напротив ее комнаты и вдруг растворился в темноте, как клубы пара изо рта на морозном воздухе. В комнате вдруг стало очень холодно, и Енын задрожала, растирая руками замерзшие плечи. Что это было?

Во дворе послышались голоса, стук дверей, и слуги высыпали на улицу, вероятно, тоже испугавшись источника странного света. Енын наконец опомнилась и наугад ринулась обратно к ширме, впопыхах сдирая одеяло. Кое-как нащупав оброненную книгу, она поскорее запихнула ее под матрас и легла, укрывшись до подбородка. Она уже слышала приближающийся голос матушки, которая спрашивала, что произошло. Енын лежала ни жива ни мертва, надеясь, что ее не раскроют.

– На молнию не похоже, госпожа, – послышался заспанный голос Суджон. – Да и какие молнии зимой?

– Енын спит? – спросила матушка.

– Да, я проследила, чтобы она легла.

– И обувь не забыла убрать, – утвердительно сказала госпожа. – Хорошо, возвращайтесь к себе, не будем поднимать шум.

И тут Енын прошиб холодный пот. Занятая мыслями о том, как бы ее не поймали, она совершенно забыла о туфлях, которые абсолютно точно остались на пороге. Но если матушка сказала, что их там нет, то… куда же они делись?

Глава 2

Горячие ладони легли на спину, и по телу пробежала сладкая дрожь. Енын выгнулась, ощущая, как чьи-то руки скользят по ее обнаженной коже. Прикосновения были мягкими, почти невесомыми, но смелыми, и ей хотелось, чтобы эти пальцы всегда скользили по плечам, спине, бесконечно гладили запястья и бедра. Внизу живота что-то встрепенулось и забилось, желая продолжения. Какого – она не знала, но чувствовала, что за этими прикосновениями должно следовать нечто неизведанное, всепоглощающее, что навсегда изменит привычный мир.

Тихий голос что-то шептал ей на ухо, щекоча дыханием кожу, и все волоски на теле вдруг поднялись, а сама Енын отчаянно потянулась вперед, желая ощутить тепло и силу чужого, но такого притягательного тела. Объятия становились все горячее, кто-то страстно сжимал ее в руках. Енын вдруг стало не хватать воздуха, она забилась, пытаясь вырваться, и… проснулась.