Знахарь. Трилогия (СИ) - Голубев Владимир Евгеньевич. Страница 20
Только с транспортом случилась проблема. Автобус ходил два раза в день, утром и вечером. Мне пришлось подождать, зато Надежда распродала все бутылки с молоком. Мне повезло, Надежда оказалась редкостная болтунья, за полчаса дороги я узнал о деревушке всё. Деревушка меня восхитила. Почвы были песчаные, заросшие полынью. Дома стояли редко, оставляя возможность пасти коров. Куры, утки и гуси перемещались по дороге, норовя попасть под колеса редкого автомобиля, а собаки весело бежали рядом, изображая желание, прокусить автомобилю шины. Разместился я быстро. Договорился с хозяйкой столоваться у нее, отдал деньги за две недели вперед, и отправился на речку. Узкая, мелкая, цветущая река не внушала желания ни ловить рыбу, ни купаться. В лес ходить было нельзя, заповедник начинался за ручьём. Сама судьба намекала мне, что мне нужно сосредоточить все усилия на решении проблемы перехода в другой мир. Так хотелось оказаться вместе с друзьями, с несравненной подругой Беллой, с её веселой дочкой, увы, не моей, но всё равно близкой и любимой!
Две недели пролетели, как один длинный день. Однообразные, бестолковые, серые будни. Рано зарядили дожди, стало холодно и тоскливо. Рядом продавался небольшой, но нестарый дом. Дешево, деревушка далеко и от районного городка, и от областного центра. Я купил, в расчете на то, что, без прописки, контроль со стороны милиции должен быть не такой строгий. Незаметно пролетело полгода. Хард купил у гномов очередные два баронства, те, что не успел посмотреть полгода назад. Кляйн стал одним из новых баронов, и Белла-Зюс вышла за него замуж. Удочерять свою дочь Зюс ему не позволила, упорно считая её моей. Война продолжалась вяло, военных двух стран это очень устраивало. За амулеты Нестор заплатил золотом, и Алексей пустил деньги в дело, основав большую торговую компанию. Подружка Лёхиного сына, «Ванесса Мэй», не выдержала человеческого презрения и гномского неприятия. Рассталась со своим парнем, и, потихоньку, стала выпивать в одиночку. Катя выпросила у меня ножную машинку Зингер, и стала шить модницам платья, нисколько не смущаясь разницы в доходах своих и мужа. Нитки Катя постоянно требует у меня.
Снега навалило много, впервые за последние годы. Крыльцо высокое, закрыто с двух сторон на метр, но намело так, что я с трудом открыл входную дверь. Раньше то двери открывались вовнутрь. По уму делали строители. В старом доме у меня было сделано именно так. Целых полчаса расчищал дорожку до калитки. Потом чистил тропинку вдоль палисадника, чтобы могли пройти соседи. Воздух после снегопада чист и вкусен. Пьянящий морозный воздух. Пора почистить ковер и дорожки, по такому снегу это будет сделать легко. Через час Ольга, Надеждина дочка, принесла молока. Ольга приехала на выходные к матери, надеясь отоспаться, в городе ей не дают спать три соседки по съемной квартире. А мать разбудила спозаранку, в десятом часу. Ко мне Ольга приходит полодырничать, дома мать всегда поручит небольшую работу. На самом деле Ольга неленива, руки бережет. Ей так хочется выйти в городе замуж, что это напоминает психоз. Заразили её этим соседки по квартире. Высокого роста, слишком сильная девушка, наверняка, имеет проблемы с выбором кавалера, и это её угнетает. Болтает Ольга безумолку. Надюшкино воспитание, или гены.
– СанСаныч, (по паспорту) у Светки температура подскочила, живот болит, аппендицит, наверное, а скорая никак не проедет, дорогу на выходные чистить никто не хочет, самогонку хлещут, лодыри чертовы, второй день подряд, не просыхая, жалко девчонку, совсем маленькая она. Собственно, целую фразу она проговаривала, как одно слово. Не делая ни пауз, ни ударений.
– Светочка? Через дом от вас?
– Я уже час о ней тебе талдычу, СанСаныч! Мне сладкого больше нельзя, шанюшки вчерашние, если остались, да ты сиди, я сама возьму, не суетись, смешной ты СанСаныч, что я сама не достану, а чай я поставлю греться, совсем уже остыл. Хлопнула входная дверь. В комнатную дверь постучали, и заглянула Надежда.
– Сан Саныч, веник где?
– Ой, я его, мама, сюда занесла, давай обмету, помогу тебе, – ответила за меня Ольга.
– Сан Саныч, у тебя таблетки какие-никакие есть?
– Для Светланы?
– Для неё. Поищи, я у себя всё просмотрела, кроме аспирина и цитрамона ничего не нашла.
– Были. Помнишь, ногу распорол? Упаковку до конца не пропил.
– Не помню я про ногу твою. Не жаловался, поди, тихушник! А таблетки давай, отнесу. Против аппендицита не помогут, а вдруг не он, тогда не помешают.
– Я с тобой. Ольга, ты посиди ещё. Погрейся.
– Я с вами, мне что же здесь сидеть, мне Светочку тоже жаль, не меньше вашего, я с вами пойду, – выстрелила Ольга, и через мгновение стояла одетая у зеркала. Я с трудом успевал за шустрыми соседками. Таблетки какого-то нечитаемого антибиотика я отдал еще совсем молодой бабушке Светланы, Татьяне. Та сразу побежала за очками, прочитать аннотацию. Я присмотрелся. У девочки на самом деле был аппендицит, пока не разорвался, но уже был близок, стенки отростка были воспалены. Я пережал канал аппендикса в слепую кишку и удалил воспаленный отросток.
– Татьяна, не похоже, что у Светочки аппендицит. У меня его вырезали, я хорошо все симптомы помню. Рикошетной боли нет? – отвлек я бабушку от внимательного чтения памятки.
– Не пробовали. Сан Саныч, ты помнишь, как делал доктор? – Татьяна загорелась новой конкретной идеей.
– Ты одну таблетку дай ребенку, а я пока руки помою. Доктор всегда моет руки, – важно сказал я.
– После осмотра, – не смогла промолчать Надя.
– Смотрите! Медленно нажимаю на правый бок, и резко отпускаю. Было больно, Светлана? – ласково спросил я девочку.
– Дядя Саша, как только ты пришел, сразу болеть перестало, – спокойно ответила Света.
– Аппендикс мог разорваться, вот и полегчало, – вылезла Ольга.
– Не каркай! Ольга, шла бы ты домой, – грубо набросилась на мою соседку Оксана, мать Светы.
– Я уверен, что это обычный желудочный грипп, – успокоил я Оксану.
– Желудочного гриппа не бывает, ротавирусная инфекция, – опять влезла Ольга.
– Оля! – повысила голос её мать.
– Молчу-молчу!
– Мороз небольшой. Три километра до трассы я донесу Свету на руках, или на санках доедем. А там уже на попутке довезем до больницы, – предложил я.
– Сергей пошел за трактором. Уже должен был вернуться, – успокоила меня Оксана.
Светлана попала в больницу часа через два. Ни температуры, ни других признаков болезни врач не обнаружил. Списал всё на мнительных родителей, но задержал девочку на сутки в больнице. Через два дня ко мне пришла Татьяна. Поздоровались. Помолчали.
– Сан Саныч! Я тебе поллитру принесла. Ты не обидишься?
– Помощь моя нужна?
– Нет. Я в благодарность, за Свету! Я что? Не понимаю что ли?
– Я не пью. Ты знаешь.
– Не обижай. От чистого сердца, – вспыхнула Светина бабушка.
– Хорошо-хорошо. Присаживайся к столу. Давай выпьем по маленькой за здоровье Светочки. У меня наливка сладкая есть. Я тебе наливочки налью?
– Разве что за Светочкино здоровье.
– Рыбку не попробуешь? Друг издалека прислал.
– Хороша! Не забывают тебя друзья. С Волги?
– Нет. Но тоже большая река, – я вспомнил своих друзей и расстроился, – красивые там места. Но хода мне туда нет.
Назавтра пришла Надежда с радикулитом, и намеком на толстое обстоятельство. Мужика в доме нет, вот приходится ей тяжести самой таскать. Самогон я брать отказался, Надежда занесла позже десяток яиц. Баба Нюра попросила заговорить ей зуб. Плотник Степан, с другого конца деревни, попросил сделать заговор от пьянства. Пообещал бутылку. Потом. Сейчас нет. А через неделю принес наличники на все четыре окна. Чудо!
И потянулась череда страдальцев. Из соседних деревень, из районного городка. Ольга привезла подружку из города.