Битва за Гостомель. 200 «спартанцев» русского десанта - Савицкий Георгий. Страница 3
– Слушай, Дима, а ведь действительно, на хрена тебе с таким либеральным вольнодумством идти в армию, а тем более – в десант?! – как привык, прямолинейно спросил однажды Гроз. – Поступил бы в институт, глядишь, и толку было бы больше. А не то что три года на контракте в ВДВ жилы рвать.
– После трех лет десантуры я и так в любой институт или университет смогу без экзаменов поступить. А в армию пошел, чтобы честно отслужить государству, потому что я – гражданин России. И при всем моем «либеральном вольнодумстве», как ты выражаешься, не только критикую свою страну, чего ты, Гроз, очень не любишь, но и хочу изменить ее к лучшему. А для этого ее нужно понять, начиная с армии. Ведь армия – это социальный срез общества.
– Да уж, одним словом, интеллигент! – хмыкнул Гроз. Он действительно сначала невзлюбил постоянно все критикующего напарника. Но Димка со смешной фамилией Яблочкин проявил неожиданное упрямство в военной службе. Его принципиальность оказалась не наигранной, не показной. И со временем прямолинейный гранатометчик изменил свое, прямо скажем, предвзятое отношение к напарнику. Но и сам гвардии рядовой Яблочкин благодаря товарищу стал более сдержан – уже не бунтуя и не критикуя по поводу и без, а стараясь понять суть вещей и событий.
Все это могло бы быть похоже на дешевую агитку о том, как армия благотворно сказывается на становлении характера молодых людей, если бы действительно все это таковым не являлось. Нет, в военной службе оставалось много глупости, недочетов и откровенного долбое…изма – как и в любой другой армии мира. Но на то десантура и является элитным родом войск: кто хочет здесь учиться и самосовершенствоваться – тот учится и самосовершенствуется. Ведь не зря сами десантники и летчики говорят: «Небо дерьма не держит!».
Глава 2
«Прыгают, сынок, на бабе! А мы совершаем прыжки…»
Именно так и говорят десантники новичкам на несколько наивный вопрос: «А мы будем прыгать с парашютом?». Ночные прыжки стояли особняком в программе парашютно-десантной, и боевой в целом, подготовки. По сути, они являлись своеобразной вершиной мастерства, проверкой опыта, полученных специальных знаний и смелости.
– Учебно-боевая задача следующая: выполнить прыжок с высоты 3 800 метров с раскрытием купола на 1 200 метров. Затем на планировании преодолеть заданное расстояние по маршруту и совершить посадку в заранее определенной точке. Десантирование производится со штатным вооружением и снаряжением. Вопросы?
– Вопросов нет!
– Приступить к подготовке.
– Есть!
Начальник ПДС – парашютно-десантной службы бригады лично осмотрел снаряжение каждого бойца. Выполнять прыжок предстояло с надежной и эффективной парашютной системой «Арбалет-2» типа «крыло». Ее особенностью являлось размещение и основного, и запасного купола за спиной. А спереди к подвесной системе десантника крепился объемистый, до 70 килограммов весом грузовой контейнер с оружием и дополнительным снаряжением. Непосредственно при приземлении десантника на «крыле» этот контейнер отделялся и спускался рядом с десантником на своем небольшом круглом куполе.
Каждый десантник укладывает и основной, и запасной парашют лично. Запасной еще и пломбируется, а на пломбе ставится дата и подпись самого десантника. Так что если не раскрылась «запаска», то и виноватого искать не приходится.
Десантники расстелили купола на парашютных столах – длинных полосах брезента и выполняли все операции на «Делай раз! Делай два!». Команды подавали инструкторы ПДС, и они же проверяли по итогу правильность укладки каждой системы. Тщательно просматривали все затяжки и контровки.
– Гвардии сержант Трошин, молодец! Укладку системы закончил одним из первых, – отметил инструктор.
– Служу России, товарищ гвардии капитан!
На самом-то деле Грозу долго не давалась парашютно-десантная подготовка. То есть прыгать с парашютом Юре нравилось – романтика неба, захватывающая дух в прямом и переносном смысле, невесомость свободного падения, свист ветра в туго натянутых стропах и наполненный белый купол над головой!.. Скольжение по воздушным потокам на парашюте-крыле опять же…
Вот только для десантника парашют является еще и штатным средством для выполнения вполне конкретных боевых задач. Сами прыжки отличались большим разнообразием: с большой, порядка 6 000 и более метров, высоты, с кислородным оборудованием и в полной выкладке. На отработку акробатики в свободном падении, когда нужно крутить сальто и спирали. С предельно малых высот, когда запасной парашют и смысла нет раскрывать… Особенно прыжки на точность приземления. С высоты порядка 2 000 и более метров песчаный круг диаметром 30 метров, куда нужно приземлиться, выглядит как пятирублевая монета. И нужно еще так построить заход под куполом, чтобы с особым шиком хлопнуть пяткой по сигнальному устройству в центре круга. Это называлось «обработать ноль».
Проблема в том, что при этом приходилось совершать опасные развороты под куполом на большой скорости и у самой земли. Гроз однажды видел, чего стоила ошибка при таком опасном маневре. Десантнику не хватило считаных метров высоты, разворачиваясь, он приземлился на выставленную ногу – в итоге стопу развернуло на 180 градусов, пяткой вперед, а носком назад!
– Ребята, я, кажется, ногу сломал… – сказал пострадавший десантник с белым, как парашютный шелк, лицом от болевого шока. В итоге его комиссовали, и десантник еще полгода провел в военном госпитале, пройдя несколько сложнейших операций. В итоге хирурги ему установили пять титановых стержней и планок в голеностоп! Только так удалось спасти ногу от ампутации [2].
У Юры Трошина была другая проблема: он оказался слишком худощавым и щуплым, и десантнику на первых порах трудно было правильно сгруппироваться и отделиться от самолета. Как только он покидал борт, тугой воздушный поток опрокидывал Гроза и вертел его, как осенний сухой лист на ветру. Небо – земля… Небо – земля… Да еще и закручивает по горизонту, так, что еще больше в глазах мелькает, а к горлу подкатывает липкий комок тошноты…
Пока выполняли прыжки с принудительным раскрытием купола, все было еще более-менее. А вот когда начались затяжные прыжки… Вот там сложнее.
Парня постоянно сваливало в БП – так парашютисты называют беспорядочное падение, аналог штопора у самолета. Еще одно шуточное название – «бестолочь падает». Чтобы получить допуск на затяжные прыжки, нужно научиться выходить из этой опасной ситуации.
Вот Гроз и учился: часами висел на ремнях в классе парашютно-десантной подготовки, отрабатывая движения руками и ногами до автоматизма. Занимался в аэродинамической трубе, когда дующий снизу упругий воздушный поток нещадно швырял его о прозрачные стеклопластиковые стенки трубы. И так – раз за разом, пока не стало получаться. Пока не преодолел себя. Пока не покорил упругий вихрящийся воздушный поток. Вот именно тогда Гроз в полной мере ощутил ни с чем не сравнимый восторг свободы невесомости и гигантского пространства вокруг!
Небо мягко приняло десантника в свои объятия, а раскрывшийся над головой с характерным хлопком купол аккуратно доставил его на землю.
Кстати, гвардии сержант Трошин на теоретических занятиях с удивлением узнал, что до 1983 года сама по себе парашютная подготовка в десант-но-штурмовых бригадах Советской армии вообще не входила в планы боевой подготовки. Поэтому и личный состав ДШБр носил обычную общевойсковую форму мотострелковых войск. Никаких тебе тельняшек и щегольски заломленных на ухо голубых беретов. Петлицы у них, кстати, тоже были общевойсковые – не цвета неба с золотыми самолетиками и парашютами, а красными.
Такими они и были: вроде бы и десантники, а вроде бы – просто пехота на транспортно-десантных вертолетах вместо привычных БМП или бронетранспортеров.