Разлучница - Леманн Кристина. Страница 12

Была пятница, до Троицы оставалась неделя. В некоторых федеративных землях праздники уже начались. Но, несмотря на это, ничего особенного не происходило. Жасмин узнала, что в Хайлигендамме не нужно предварительно заказывать номер в гостинице, но так и не решила, стоит ли ей там остановиться, хотя Глория и оплачивала проживание.

От Бада Доберана вдоль мекленбургской железной дороги «Молли» тянулась трасса, ведущая через дебри темного леса прямо к Хайлигендамму, к белому городу у моря. От взора любопытных туристов Хайлигендамм скрывался за огромной общественной стоянкой, заборами и закрытыми воротами.

Хайлигендамм был основан еще герцогом Фридрихом Францем I. Чтобы утереть нос англичанам с их курортом в Брингтоне, во времена ГДР Хайлигендамм стал местом отдыха рабочих, и в 1997 году, как раз почти двести лет спустя после его основания, курорт выкупила кельнская инвестиционная компания, опередив берлинскую гостиницу «Адлон».

В Хайлигендамме насчитывалось около ста двадцати номеров класса люкс, около сотни многокомнатных номеров, а также номера для гостей. Открытие курорта состоялось два года назад. Около ста пятидесяти вилл, разбросанных между лесом, ипподромом и полем для игры в гольф, придавали зеленому городку завершенный вид. Устремившись в сторону восхода солнца, безмолвно красовались белоснежные фасады «Северинпале», выдержанные в классическом стиле, рядом были курортные здания «Гранд-отель», «Курхаус» и «Хаус Мекленбург». Они стояли под острым углом к пляжу, где мост, словно компасная стрелка, устремлялся на север, в зеленовато-серое Балтийское море. Между лесом и общественным пляжем по направлению к востоку выстроились в ожидании ремонта дома для туристов. Эти многоэтажные здания с эркерами, застекленными лоджиями и глухими окнами до сих пор не утратили свою былую респектабельность.

Значит, именно здесь состоится свадьба Николь. На вкладыше к свадебному приглашению было отмечено, что для гостей будут зарезервированы несколько гостиничных номеров, в том числе многокомнатных. Правда, там ничего не было сказано о том, кто за все это должен платить — хозяин или гости.

Пробираясь по лесным тропинкам, Жасмин обошла несколько шикарных зданий и вернулась назад, к парковке. Ей стало не по себе: здесь все пахло огромными деньгами и роскошью. И все-таки она должна разыскать дом «Хус Ахтерн Бум» в Кюлюнгсборне, откуда было отправлено анонимное электронное письмо.

Кюлюнгсборн располагался в десяти километрах западнее, прямо на белом пляже Балтийского моря. Городской лесопарк разделял его на части, уводя за собой курортные гостиницы и дома к морю. Конечно, тут тоже был морской мостик, с которого в направлении Хайлигендамма хорошо просматривались новейшие порты для яхт и береговая полоса, окаймленная лесом.

Жасмин сразу же пошла в квартирное бюро, чтобы узнать, как добраться к дому «Хус Ахтерн Бум». Ей показали этот дом на карте. Он располагался за городским лесопарком на улице Нойе Рае, которая уж никак не оправдывала свое название.

Туристический бум еще не успел дойти сюда. Здесь все оставалось так, как при ГДР: дома были мрачного серого цвета, а булыжная мостовая раздражала своей неровностью.

«Хус Ахтерн Бум» был построен еще в шестидесятые годы как профсоюзный дом отдыха и находился в самом лесу. Над входом нависал бетонный козырек. В приемной было полно ковриков и горшкообразных светильников, которые не освещали, а, наоборот, затемняли ее.

Женщина за регистрационным столом неторопливо оформляла бумаги. Ей было около тридцати, роскошные черные волосы обрамляли уставшее лицо. Ее одежда чем-то напоминала стиль переросшей девушки-хиппи: светло-голубая блуза из батика, цепочки из камня и длинная узкая юбка. Казалось, что ей до смерти надоело улыбаться.

Жасмин получила ключ от третьего номера. Поднимаясь по лестнице, она встретила толстого ребенка лет одиннадцати или двенадцати. Он шел медленно, прижимаясь к перилам, как девяностолетний старик, у которого болела поясница.

Джинсы, свитер, кроссовки, короткие русые волосы и темные глаза — сразу и не разберешь, девочка это или мальчик. Разумеется, прежде чем проявить свою бестактность, принимая девочку за уродливого мальчишку, лучше сделать родителям комплимент по поводу сына — так всегда поступали клиенты ее отца.

Чувствуя внезапную неловкость, Жасмин быстро свернула в коридор. Какой же беззащитной она была! Даже тот незнакомец в поезде мог запросто обвести ее вокруг пальца. Наверное, это объяснялось тем, что только спустя пять лет ей хватило сил обернуться назад и пересечь линию, которая отделяла ее настоящее, наполненное внутренней скованностью из-за страданий обманутой любви, и прошлое с его вечной ненавистью. Скоро, очень скоро она встретится с Николь и Северином!

Из окна ее комнаты открывался вид на городской лесопарк. Жасмин распахнула окна. Внизу, на маленькой лужайке, сохло белье. Полы в ее комнате были застелены каким-то особым мягким линолеумом, в верхнем углу сверкал экраном закрепленный телевизор. Осмотрев телефонную линию, Жасмин не нашла модема. Ванной комнате насчитывалось уже более десятка лет: когда Жасмин открыла кран душа, все стены тут же были забрызганы водой.

Она надела светло-голубую шелковую юбку со складками и темно-коричневыми кружевами и голубую блузу. В таком виде Жасмин в какой-то степени перестала быть собой. Ей не хотелось думать о своем непростом характере — сгустке обид и упрямства: сейчас она была женщиной, выполняющей важное задание.

Одевшись, она разложила на кровати карту местности. Если верить описанию дороги в свадебном приглашении, то усадьба Пеерхаген находилась между Енневиц и Хундехагеном. На карте эта местность называлась Кюлюнгом и располагалась южнее от Кюлюнгсборна, представляя собой ряд холмов, окруженных лесом, который подступал к подножию горы Дитрихсхаген. Должно быть, когда-то здесь было много колючих кустов, что и объясняет присутствие слова «хаген» [8] в названиях местности.

Пеерхаген не был обозначен на карте.

Жасмин умылась под проточной водой, сделала несколько жадных глотков, накрасила губы и наложила на веки голубые тени, хорошо сочетавшиеся с цветом ее блузки. Она вернулась в комнату и сунула ноги в «лодочки», верх которых был украшен коричневым горохом. В таком наряде никто не принял бы ее за отдыхающую. Около трех часов дня она спустилась по лестнице в фойе. У регистрационного стола никого не было видно. Через слегка приоткрытую дверь кабинета Жасмин увидела монитор компьютера устаревшей модели и невольно прислушалась к доносившимся оттуда голосам.

Переросшая девушка-хиппи отчитывала какую-то девочку.

— Роня, ну как ты снова выглядишь? Что скажет твой отец? — с мягкой укоризной говорила регистраторша гостиницы.

— Да какая разница! Все равно он думает только о своей яхте, — возразила девочка.

— Вот только не начинай, а то он опять решит, что я настраиваю тебя против него, и снова не заплатит.

— Но я не хочу к нему на яхту.

— Как-нибудь вытерпишь, девочка моя.

Жасмин тихо положила тяжелый латунный ключ на стол.

В этот момент из кабинета вышла девочка и, опустив голову, шаркающим шагом прошла мимо нее.

— Привет! — сказала Жасмин.

Глаза на тестообразном лице Рони казались двумя темными пуговками, неправильно пришитыми по чьей-то ошибке.

Жасмин разочарованно смотрела на ребенка, понимая, что ничего, достойного комплимента, она в этой девочке не найдет. Значит, обойдется и без комплимента.

— Роня, может быть, ты подскажешь мне, — спросила она, — как добраться до Пеерхагена?

Глупо уставившись на нее, девочка молчала.

— Поезжайте сначала на юг, в сторону Крепелин — внезапно вмешалась ее мать, незаметно, словно привидение, занявшая свое место за регистрационным столом. — А в Енневиц повернете налево и сразу увидите этот дом.

— Огромное спасибо, — произнесла Жасмин, выбегая на улицу.