Разлучница - Леманн Кристина. Страница 16

Когда она в последний раз видела Северина, он был голый. Николь тоже. Это случилось жарким июньским вечером. Ничего не подозревая, Жасмин постучала в дверь Николь и сразу же вошла в комнату.

— Разве ты не можешь подождать, пока тебе не разрешат войти? — завопила тогда подруга.

— Какая же ты свинья! — прошептала Жасмин.

— Спокойствие! — закричал Северин. В тот же миг Жасмин завизжала, как базарная торговка. Ей и до сих пор стыдно вспоминать об этом.

И вот теперь она снова видит его. Этой встречи она с нетерпением ждала и опасалась, что не сможет сдержаться. Но из-за внутренней скованности эмоциональный порыв внезапно ослабел, и вот она спокойно поднимает бокал за счастье Северина и Николь и, мягко улыбаясь, говорит с ними о погоде, об отпуске и развитии туризма на побережье Балтийского моря.

— И давно ты сюда приехала? — поинтересовалась Николь.

— Несколько дней назад, — сказала Жасмин, чтобы ее приход сюда через три часа после приезда не показался подозрительным. Она повторила, что разыскивала некую семью Нидергезес.

В пять минут девятого Адельтрауд пригласила всех к столу. Через раздвижную дверь они перешли в другую комнату, посреди которой стоял овальный стол с большим количеством фарфоровых тарелок, стройными рядами бокалов и внушительным набором серебряных вилок и ножей.

Жасмин почувствовала руку Северина на своем локте и запах его лосьона после бритья. Он был не такой, как раньше.

Северин, одетый в светло-серый костюм, белую рубашку и полосатый галстук, выглядел как мужчина, который каждый день одевается подобным образом. Это было видно по его машинальным движениям, когда он полез в свой внутренний карман, чтобы найти бумажник, а позже — мобильник, ручку, платок, органайзер. За четверть часа во время их беседы Северин раз пять запускал руку в карманы: один раз, чтобы выключить мобильный телефон, три раза без какой-либо веской причины, потом — чтобы вытереть руки, когда нечаянно перевернул бокал с виски. Он явно нервничал, и Жасмин это заметила. Даже сейчас, когда Северин вел ее к столу, его волнение не укрылось от нее.

Через другую дверь вошла какая-то пожилая женщина и поставила на стол супницу.

— Это наша Зиглинда, — представила ее Адельтрауд. — Если вы хвалите кулинарное искусство хозяйки, значит, вы говорите о Зиглинде.

— Очень приятно, — сказала Жасмин и протянула домработнице руку. — Меня зовут Жасмин Кандель.

Женщина раздраженно посмотрела на нее. Адельтрауд улыбнулась.

— Ты ведь не будешь сегодня цитировать коммунистический манифест, не так ли, Жасмин?

Николь громко засмеялась.

Жасмин все же удалось дождаться пожатия руки до того, как Зиглинда успела снова выйти.

— Присаживайтесь, — сказала Адельтрауд. — Понтер должен вот-вот спуститься. А вот и он.

Но в дверях появился не «он», а существо неопределенного пола из гостиницы «Хус Ахтерн Бум».

— Это же наша Роня! — радостно закричала Адельтрауд и прижала девочку к себе, которая, не в силах противостоять такому напору теплоты, улыбнулась, хотя и производила впечатление брюзги.

— Там, где Роня, должен вскоре появиться и Фальк, — с иронией заметила Николь.

В голосе Северина сквозило безразличие.

— Привет, Роня. — Он как раз собирался занять место за столом и совсем не обращал внимания на ребенка.

— Здравствуй, Роня, — приветливо сказала Жасмин. — Мы уже встречались с тобой в гостинице.

— Ах, — выдавила из себя Адельтрауд и высоко подняла брови. — Вы живете в «Хус Ахтерн Бум»? Надо же, какое совпадение.

— Да, — согласилась с ней Жасмин.

Теперь, по крайней мере, было понятно, кто отправил Глории анонимное письмо по электронной почте. Лизелотта сразу же догадалась, что, скорее всего, его написал ребенок, в то время как Жасмин утверждала, что в таком напыщенном стиле мог излагать свою просьбу только тот, кому уже за сорок. Она ошиблась.

Из этого следовало, что у клиента не было денег и весь план рассыпался еще до того, как Жасмин приступила к его выполнению. Наверное, это к лучшему. Теперь она сможет заниматься этим по своему усмотрению.

— Где же ты забыла своего папу? — мягко спросила Адельтрауд.

— Он расплачивается за такси, а потом ему нужно отнести рыбу на кухню к Зиглинде.

— Точно, Зиглинда ведь хотела завтра приготовить палтуса, — вспомнила Адельтрауд.

— В Фальке снова проснулся азарт рыбака? — пробормотал себе под нос Северин.

— Не угадал. Эту рыбу я купил. — Когда из-за двери послышался оживленный голос, Жасмин сразу узнала его и в тревоге обернулась.

Он даже не переоделся: на нем были те же самые джинсы с пятнами машинного масла по краям карманов и на коленках и помятый пиджак, провалявшийся всю дорогу в багажном отсеке купе. Изменился только цвет футболки — на этот раз она была голубая.

— Фальк, наш младший сын, — представила его Адельтрауд. — А это Жасмин Кандель. Она сегодня случайно попала к нам в дом. Она искала семью Нидергезес, но потом выяснилось, что они с Северином вместе учились. И…

— Надо же, как скоро мы снова встретились, — прервал ее Фальк и протянул Жасмин руку. — Очень приятно, Жасмин. У вас прекрасное имя.

— Добрый вечер… — пробормотала Жасмин, подавившись слюной. Но уже через мгновение она пришла в себя, стараясь навести порядок в своей голове.

Итак, Роня — та самая дочка, которую молодой человек должен был сегодня вечером забрать. Адельтрауд — его мать, управляющая брачным агентством, и значит, сотрудники Глории расстроили свадьбу, которую она организовала. И наконец, этот Фальк — не какой-то назойливый бездельник-сердцеед, а любимый сынок, который помогает матери в ее делах. Вот почему он видел Жасмин в прошлую пятницу перед Красной ратушей в Берлине и, конечно же, узнал ее.

Среди всех хорошо продуманных и подстроенных совпадений это было самое что ни на есть настоящее и, кроме всего прочего, весьма небезопасное.

— Что? — в который раз удивленно воскликнула Адельтрауд. — И вы тоже знакомы? Нет, это уж слишком. Перестаньте!

Так как Жасмин не могла говорить, все еще откашливаясь, Фальк пояснил:

— Это было в поезде Берлин — Росток сегодня утром. Мы сидели напротив друг друга и вели интересную беседу…

— Сегодня? — вырвалось у Николь. — Но, Жасмин, разве ты не говорила, что приехала несколько дней назад?

Жасмин только покачала головой. Так как она не смогла что-либо объяснить, Адельтрауд пригласила всех к столу.

— Суп ведь стынет. Жасмин, если хотите, то садитесь там, возле Северина. — Она принялась разливать суп, в то время как остальные расправляли салфетки и терпеливо ждали, когда можно будет взять ложку в руку.

— Приятного аппетита, — сказала наконец Адельтрауд. — Фальк, как твоя машина? Что-то серьезное?

— Ты снова оставил свою «Пагоду»? — поинтересовалась Николь с неприятно поразившей Жасмин фамильярностью. Она и забыла, что через неделю Николь официально станет его золовкой.

Фальк, сидевший напротив Жасмин, опустил ложку и посмотрел сначала на Николь, потом на мать.

— Я оставил ее на станции техобслуживания в Нойруппин, чтобы ее проверили специалисты по «мерседесам». Похоже, что нужно менять цилиндры. Думаю, раньше понедельника мне ее не вернут.

— Вообще-то, тебе пора уже купить новую машину, — сказала Николь. — Неужели ты не можешь позволить себе этого?

— Да, именно «позволить» — вполне подходящее слово.

— Слушай, не хочешь ли ты сказать, что не в состоянии приобрести новый автомобиль?

— Очевидно, он снова проиграл все деньги, — заметил Северин.

— Северин! — неожиданно для всех резко одернул брата Фальк — Если ты еще раз скажешь что-то подобное в присутствии гостей, я обвиню тебя в клевете.

Жасмин слышала, как Северин, фыркнув, огрызнулся, но уже через секунду на его лице появилась невозмутимая улыбка. Казалось, что и Адельтрауд привыкла к такому течению разговора. Жасмин удалось подавить в себе напряжение, чтобы спокойно продолжать есть. Это был крем-суп и спаржа.