История пишется победителями (СИ) - Романов Герман Иванович. Страница 25

— Перенесите огонь на «Уорриор» — теперь нам нужно повредить этот корабль, чтобы не смог удрать. И накажите его за безнаказанность…

Маасс не договорил, все немцы в броневой рубке ахнули — над флагманским турецким броненосцем поднялся густой клуб дыма. Стремление итальянцев принести в жертву скорости броневую защиту сыграло с османами сейчас злую шутку — 305 мм снаряд проломил шестидюймовые плиты, и огонь полыхнул в барбете, куда поднимали очередные снаряды и заряды. И рвануло с ужасающим грохотом, вначале один раз, и тут же другой, когда огонь добрался до погреба. И броненосец за какую-то минуту скрылся под водой от чудовищного взрыва, буквально развалившего корабль.

— Смотрите, «Фридрих Карл»…

Восклицание оборвалось на громкой ноте — немцы ошарашенно смотрели как выкатывается из боевой линии корабль, лишившийся двух труб из трех, и словно смертельно раненный воин, ложится на борт. И это было ожидаемо — защита гросс-крейсера не была рассчитана на попадания снарядов весом в четыре центнера, которые буквально проламывали относительно тонкие броневые плиты, и взрывы разносили «потроха». Корабль сражался сколько мог, не в силах ни убежать от неприятеля, ни нанести ему хоть какие-то повреждения ответным огнем.

— А теперь еще и «Принц Адальберт», — вполне хладнокровно произнес Маасс, с едва сдерживаемой болью наблюдая, как сильно оседает идущий уже головным второй броненосный крейсер. Дифферент на нос заметно увеличился и неожиданно корабль потерял скорость, и вошел форштевнем уже под воду. Наступила агония, при этом два британских линейных крейсера добивали погибающий корабль, а «Индефатигейбл» присоединился к «Герцогу Эдинбургскому», и его залпы начали накрывать несчастного «Принца Генриха», участь которого была предопределена. Однако немцы и турки продолжали отчаянно сражаться, все же 240 мм пушки с удлиненным стволом и увесистым 229 кг снарядом вполне пробивали броневые плиты любого британского крейсера, хоть броненосного, или линейного. Нужно было только продержаться еще четверть часа — уже в бинокль были видны не дымы, а корпуса подходивших линкоров Вильгельма Сушона…

Так под огнем английских линейных крейсеров гибли германские броненосные крейсера, даже лучшие из них…

Глава 33

— Какие настырные, словно псы вцепились, мертвой хваткой! Нужно хотя бы один броненосец потопить, и можно выходить из боя, иначе нам обратный путь успеют перекрыть. Хиппер не скрывал раздражения — пять английских броненосцев дрались яростно, и хотя каждый из них был в полтора раза меньше германских гросс-крейсеров, вот только бортовой залп из четырех 305 мм и пары 234 мм орудий был вполне увесистым — без малого почти две тонны стали и взрывчатки. В общей стрельбе вражеской эскадры задействованы три десятка крупнокалиберных орудий, против германских тридцати шести — залпы вполне сопоставимые по своей мощи. Но все же преимущество германской эскадры начинало проявляться, особенно у «Зейдлица» и «Дерфлингера», имевших по восемь длинноствольных в 50 калибров двенадцатидюймовых пушек — 229 мм броня британских броненосцев не была рассчитана на попадания таких снарядов, и особенно пострадали оконечности, прикрытые тонкими трехдюймовыми плитами. Все же защита «кингов» была определена задолго до появления дредноутов, никто тогда не предполагал, что по кораблю будут пить залпами каждые тридцать секунд 8–10 крупнокалиберных пушек. А под таким градом долго не устоять, неизбежно начнутся попадания, число которых будет с каждой минутой увеличиваться, а повреждения от разрывов могут стать фатальными. И это все прекрасно понимали, но англичане упорно дрались, и об отступлении не думали — такое просто в голову не укладывалось моряков Королевского Флота, за несколько веков заработавших для Англии репутацию «владычицы морей». Но сейчас команды броненосцев столкнулись с сильным противником, и что характерно, до этого никогда не воевавшего с британцами на море, а потому совершенно не имевшего негативного опыта подобных противостояний.

Да что там — немцы нисколько не боялись англичан, к тому же много моряков кайзерлихмарине уже вкусили победы, пусть и сражаясь с итальянцами. И потому имели реальный боевой опыт, который у англичан напрочь отсутствовал, только репутация имелась. Ведь Британская империя толком не воевала на море больше столетия, со времен Трафальгара, уже тогда изведя всех своих «оппонентов», кто рискнул осмелиться бросить ей вызов!

— А ведь флагманский броненосец, и четвертый в колонне явно повреждены больше других, экселенц! Вот смотрите, герр адмирал, сбита труба… Да он начал выкатываться из строя!

Флаг-офицер чуть ли не приплясывать начал, ведь зрелище было запоминающееся — большой корабль стал делать отворот совсем не так как колонна, в момент перекладки руля, получив попадание в плохо защищенное румпельное отделение. И стал выкатываться на «Мольтке», командир которого капитан цур зее Левентцов тут же сделал отворот на него, устроив замечательный «кроссинг Т», из орудий всех своих пяти башен с выгодной дистанции — вокруг британского корабля выросли всплески, а потом начались попадания, когда линейный крейсер перешел на стрельбу полными залпами из десяти 280 мм стволов, содрогаясь всем корпусом. Вот на такой обстрел британский корабль не был рассчитан, его начало охватывать пламя, а затем полыхнул пожар в бортовой передней 234 мм башне, которая прикрывалась броней в семь дюймов. И начались взрывы в казематах шестидюймовых пушек — радостное и одновременно ужасающее зрелище. Вроде бы десять минут тому назад был «полный сил» броненосец, сейчас прямо на глазах превратившийся в ярко освещенную пылающую развалину, которую начали затягивать клубы едкого черного дыма.

— Вот так, — только и сказал Франц Хиппер, чувствуя нахлынувшую эйфорию — вражеский корабль явно был уже не жилец на этом свете, и скоро уйдет в царство Нептуна, и будет самым первым. Вот только додумать адмирал не успел — на флагманском броненосце неожиданно полыхнула кормовая башня, броня которой не выдержала попадания 305 мм германского снаряда, имевшего отличную пробиваемость. И попал он в уязвимое место, туда, где броня не 12, а всего 8 дюймов — разглядеть было сложно. И его судьба стала страшной — яркая вспышка и огромный клуб дыма, вырвавшийся наружу, напрямую свидетельствовали о взрыве погреба.

Вражеский флагман подбросило, броненосец, уже изуродованный, с оторванной носовой оконечностью, заваливался на борт. И не прошло нескольких минут, как исчез с поверхности моря, только обломки, да плавающие моряки из тех, кто сумел вовремя спрыгнуть в волны с погибшего корабля — очень немногие счастливцы. Радостные крики прокатились по «Зейдлицу», слаще зрелища, чем уничтоженный враг не существует для моряка. И тут же вопли повторились — обычно сдержанные и дисциплинированные немцы впали в безудержное ликование. И повод к тому имелся — «Мольтке» добил поврежденный броненосец, и тот получил несколько десятков крупнокалиберных снарядов. Повреждения нарастали снежным комом в декабре, а живучесть корабля на такое не рассчитывалась. Броненосец просто опрокинулся — из уцелевшей трубы по поверхности моря стал стелиться дым. И видимо, это тягостное зрелище стало для англичан той лишней соломинкой, что сломала хребет верблюду — три оставшихся в колонне броненосца сделали разворот, демонстрируя намерение выйти из боя.

— Легким крейсерам выловить уцелевших, и спасем, и пленники будут, — скомандовал Хиппер, и хотел отдать приказ на общее преследование отходящего неприятеля. И в этот момент ему протянули листок радиограммы, переданной с разведывательного аэроплана — с запоминающимся оттиском, немцы всегда проявляли характерную предусмотрительность.

— Грюншайзе! Ферфлюхте!

Не в силах сдержаться, Франц Хиппер обложил руганью внезапный изворот судьбы — такое бывает, и даже адмиралы порой не сдерживаются. И успокоившись усилием воли, негромко произнес: