Дамский справочник пакостей - Коллинз Мэнди. Страница 5

– Мы поговорили со всеми, кто был в «Белой лани» в ночь исчезновения Бетси Кример, мистер Эвершем. – Огорчение на ребяческом лице Пола Рэнсома было неподдельным. – Я не знаю, как можно было не заметить эту Грейнджер.

Рэнсом мог этого не знать – в отличие от Эвершема.

Зря он доверил допрос работников закусочной Адольфусу Уоргроуву. Он знал: его коллега-детектив – большой любитель, мягко выражаясь, срезать углы, но он не предполагал, что Дольф будет вести дело столь небрежно. В Скотленд-Ярде ни для кого не было секретом, что Уоргроув уже давно завидовал успехам Эвершема, но зайти так далеко и подвергнуть опасности жизни людей, лишь бы дело осталось нераскрытым, – это уже слишком.

Словно вызванный мыслями Эвершема, в комнату шагнул сам Уоргроув.

– Мое вам сочувствие, ваша светлость. – Ухмылка Уоргроува явно противоречила его словам. – Как же вы упустили такого важного свидетеля?

Уоргроув дал ему это прозвище, как только узнал, что отец Эвершема, сельский викарий, был сыном баронета. И неважно, что семья давным-давно отреклась от старшего Эвершема за то, что он женился на простолюдинке. Или что Эндрю Эвершем ни разу даже не видел своего деда или кого-то из его большой семьи. Ему удалось рассеять большую часть подозрений со стороны своих коллег-полицейских и подчиненных по Скотленд-Ярду благодаря тщательной полицейской работе и успеху в раскрытии ряда наиболее сложных дел, которые ему доверяло начальство. И тем не менее Дольф Уоргроув, который смотрел на успехи Эвершема лишь сквозь призму своих собственных неудач, ни разу не упустил случая напомнить ему, что тот не совсем вписывается в ряды коллег.

Эвершему потребовались все годы его службы в Скотленд-Ярде, чтобы доказать тем, кто сомневался в нем, что человек его происхождения способен выполнять эту работу, и доказал это. И вот теперь Уоргроув приложит все усилия к тому, чтобы эта его оплошность с допросом ключевого свидетеля в одном из самых громких дел, которые ему когда-либо поручали, стала личной неудачей, его крахом.

Он был не прочь свалить всю вину на Уоргроува, но уклоняться от ответственности было не в привычках Эвершема. Он отлично понимал: поручая столь важную задачу столь ненадежному расследователю, как Уоргроув, он идет на риск. Но когда половина его людей свалилась с лихорадкой, другого выбора у него не было. Он лишь надеялся, что Дэрроу поймет его.

Нельзя, чтобы коллега заметил его раздражение – любое проявление недовольства с его стороны доставило бы Уоргроуву удовлетворение. Эвершем был полон решимости не допустить этого. Он с напускным спокойствием, которого сам совершенно не чувствовал, поинтересовался:

– Как я понимаю, вы озаботились допросить всех в «Белой лани», не так ли?

Надеяться на раскаяние коллеги Эвершему точно не стоило, это было сильным промахом.

– У плохого мастера всегда инструмент виноват, Эвершем, – сказал Уоргроув с притворным разочарованием. – Я думал, вы славитесь знаменитыми дедуктивными способностями. Разве вы не должны были это понять и дать своим подчиненным соответствующие указания?

– С каких это пор вы считаете себя чьим-то подчиненным, Уоргроув? – Эвершем позволил себе посмеяться над фальшивой скромностью своего собеседника.

Будучи больше не в силах выносить язвительность Уоргроува, Эвершем встал из-за стола и, повернувшись к Рэнсому, который широко открытыми глазами наблюдал за беседой начальника и его коллеги, сказал:

– Пойдемте со мной. Мы собираемся поговорить с Лиззи Грейнджер, пока до нее не добрались остальные газеты. – В чем он решительно не нуждался, так это в том, чтобы все подробности ее встречи с вероятным убийцей попали на первые полосы дневных газет, прежде чем он успеет получить от Грейнджер какие-либо новые сведения.

– О, в этом нет необходимости, Эвершем, – холодно произнес Уоргроув. – Вскоре я сам займусь этим. Как только вы введете меня в курс дела. – Эвершем ощутил в затылке тревожное покалывание, но не успел он усомниться в словах Уоргроува, как тот добавил: – Дэрроу отстранил вас от этого расследования.

– Не городите вздор, – вырвалось у Эвершема. – Дэрроу не стал бы этого делать, не предупредив меня заранее.

– Ступайте и поговорите с ним сами, если не верите мне, – пожал плечами Уоргроув. – И как только закончите разговор, предоставьте мне эти новые сведения, и как можно скорее. Здесь предстоит много работы, и я полагаю, что вы сами не хотите откладывать отправление правосудия ни на минуту.

Эвершем так сильно стиснул челюсти, что у него заболели зубы. Не оглядываясь, он зашагал к лестнице и направился к кабинету старшего суперинтенданта Макса Дэрроу.

– Ничего не поделаешь, – сказал начальник, прежде чем Эвершем успел открыть рот, и указал ему на стул. Но Эвершем предпочел стоять, и Дэрроу вздохнул. – Ты не хуже меня знаешь, что, как только люди теряют доверие к методам расследования лондонской полиции, мы бессильны восстановить его.

– Но, сэр, я единственный, кто занимался делом Блюстителя заповедей с самого начала. – Эвершем старался не показать обиду, но за десять с лишним лет службы в Скотленд-Ярде его ни разу не отстраняли от расследования. Это даже больше, чем удар по самолюбию: гораздо важнее было то, что, пусть он и был виноват, его лишили шанса все исправить.

– Именно поэтому нам необходима пара свежих глаз. – Суперинтендант нахмурил густые брови. – Не хотел тебе говорить, но по этому делу поступили запросы не только от членов парламента, но и от министерства внутренних дел. Они требуют, чтобы Блюститель заповедей был как можно скорее пойман, и не желают, чтобы ты продолжал расследование.

Услышав эту новость, Эвершем тяжело опустился на стул, от которого ранее отказался. Он слышал о других детективах, ставших жертвами политических веяний и политического нажима, но наивно предполагал, что с ним подобное никогда не случится.

Жалость в глазах Дэрроу едва не выдала его истинных чувств.

– Знаю, это не то, что ты хотел услышать, сынок, но мое место тоже стоит на кону. Ты хорошо потрудился. Лучше, чем большинство твоих коллег. Посмотрим, как с этим делом справится Уоргроув.

– Но почему Уоргроув? – Эвершем даже не пытался скрыть отвращение в голосе. Теперь, когда Дэрроу отстранил его от дела, такие вещи, как раздраженный тон, его больше не заботили. – Сэр, он худший из расследователей. Небрежный и временами опасно некомпетентный.

– Довольно, Эвершем! – рыкнул Дэрроу. – Я принял решение, и критика коллег не убережет тебя от понижения в должности.

Его так и подмывало сказать Дэрроу, что именно из-за халатности Уоргроува Лиззи Грейнджер не была допрошена в качестве свидетельницы, но он понимал: возлагать вину сейчас будет просто неуместно и бестактно. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как тихо исчезнуть и зализывать раны.

– Чем прикажете мне заниматься? – спросил Эвершем, поднимаясь со стула.

– Внизу дел хватает. Поговори с Мэнтоном и спроси, есть ли у него досье, которые нужно рассортировать.

Плюнь Дэрроу ему в лицо, Эвершем вряд ли бы оскорбился сильнее. Увы, ему не оставалось ничего другого, кроме как принять эту горькую пилюлю и ждать, когда буря утихнет.

Пристыженный и униженный, он покинул кабинет суперинтенданта. Звук закрывающейся двери зловеще напомнил ему звяканье воображаемых кандалов, что будут удерживать его на месте, а расследование тем временем будет продолжаться без него.

– Это последний, миледи. – Флора положила третий и последний пакет с почтой на стол Кейт в редакции газеты.

В течение недели, прошедшей после разговора с Лиззи Грейнджер и выхода в свет первого тиража колонки Кейт и Каро «Дамский справочник пакостей», в редакцию газеты со всей страны сыпались письма с предположениями о личности загадочного человека, в компании которого Бетси Кример видели в последний раз.

К великому удовольствию Кейт и Каро, они также получили множество писем от женщин с благодарностью за то, что предложили женский взгляд не только на убийства, совершенные Блюстителем заповедей, но и на вопросы преступности в целом. «Даже если убивают не нас, – написала одна женщина из Сассекса, – мы сами должны навести порядок».